Опасный рейс

Корби вздохнула.

Школьный проспект… Эта глянцевая голубая брошюрка, которая рассказывала родителям вроде родителей Корби, каким замечательным, оснащенным по последнему слову техники и отлично организованным местом была Школа Высокой Бухты. Именно по этой причине миссис и мистер Флад так хотели отдать туда Корби и ее братьев.

Корби никогда прежде не ходила в школу. В Дандуне всех детей Флад обучали дома частные преподаватели. Теперь же, когда их отца постигло великое разочарование, все будет совсем иначе.

— Я совершенно уверена, что утром положила его в сумочку, — сказала мама Корби. — Я определенно помню, как положила его на кресло, открыла сумку и… ну все!

Внезапно терпение миссис Флад лопнуло. Она подалась вперед, перевернула сумочку вверх дном и высыпала все ее содержимое себе под ноги. Многочисленные предметы разлетелись по палубе: темные очки в черепаховой оправе с острыми золотыми крылышками по бокам, серебряная пудреница, несколько тюбиков губной помады, связка ключей, книжечка картонных спичек, несколько мятых носовых платков, а также масса разнообразных пуговиц, монет, билетиков, булавок и прочего хлама, который, как правило, обнаруживается на дне каждой сумочки. Добрая сотня различных предметов, все, что угодно, но только не школьный проспект, у — Ты точно его туда положила? — спросила Корби.

— Да, — сказала мама. — Я положила его на кресло, открыла сумочку и…

В этот момент полуденную тишину нарушили громкие голоса и топот ног.

— Давай, Седрик!

Миссис Флад и Корби подняли головы как раз вовремя, чтобы увидеть пролетающий мимо них деревянный мячик в красно-синюю полоску. За ним, дико хохоча и размахивая молотками, неслись Седрик, Губерт, Эрнест и Тоби. Седрик первым догнал мяч и что есть силы ударил по нему молотком. Мяч с грохотом врезался в металлическую стойку и, отскочив, полетел вертикально вверх.

— Ложись! — заорал он. — Атака с воздуха!

— Хватай птичку! — одновременно завопили Губерт с Эрнестом, когда мячик достиг своей высшей точки и начал падать на палубу.

Тоби, вытянув руки, растолкал своих старших братьев и ловко поймал мяч.

— Попался! — заорал Тоби. Видели?

— Великолепно сыграно, сэр! — заявил Губерт…

— Отличный захват! — сказал Эрнест. — Чистый, как рубашка Гиббонса!

И трое братьев, столпившись вокруг самого младшего, принялись одобрительно похлопывать его по спине.

— Поздравляю, Тоби! — сказала Корби, вскочив на ноги и хлопая в ладоши.

— О, привет, сестренка, — сказал Тоби, улыбаясь. — Я тебя не заметил. Хочешь с нами? Ты будешь крайним фланговым подающим.

— Спасибо, лучше уж я как-нибудь так, — сказала Корби, которая никогда не могла понять, в чем смысл игр ее братьев. — Я тут просто…

Но ее слова потонули в гиканье и свисте, когда Губерт, вырвав мяч из рук Тоби, подбросил его в воздух.

— Мистер Джол пошел на рынок! — заорал он и со всей силы врезал по мячу своим молотком.

— Фирменный удар слева! — завопил Эрнест и припустил за мячом. Седрик и Тоби рванули за ним.

Добежав до конца палубы, буйные игроки исчезли за поворотом, и вскоре их голосов уже не было слышно. Миссис Флад повернулась к Корби, ее глаза лучились счастьем и гордостью.

— Мои маленькие мальчики, — вздохнула она.

Корби улыбнулась. Пятнадцатилетний Эрнест, четырнадцатилетний Губерт, тринадцатилетний Седрик и двенадцатилетний Тоби вряд ли уже могли называться маленькими мальчиками, и самой Корби они, конечно же, всегда казались большими. Но для миссис Флад они на всю жизнь останутся ее «маленькими мальчиками».

Тут с противоположной стороны палубы появился молодой лейтенант Жон-Жолион Сластворт-Хруст.

— Вот так-так, — сказал он, остановившись с ними рядом и уперев руки в боки. Лейтенант пристально разглядывал содержимое выпотрошенной сумочки, валяющееся у него под ногами. — Я понимаю, что эти игры на палубе могут быть весьма бурными, но то, как играют ваши сыновья…

— Нет, нет, нет. — замахала руками миссис Флад, поднимаясь с кресла. — Это не они. Это я сама. Я искала… — она прервалась и судорожно вздохнула, — школьный проспект. Я забыла, куда я его…

— Мама, мама! — Корби дергала маму за рукав, но та не обращала на нее никакого внимания.

— За этими делами все просто повыскакивало у меня из головы, — продолжала миссис Флад. — Еще утром он был у меня. Я ясно помню, как вышла, положила его на кресло, открыла сумочку и…

— Мама, вот он, — сказала Корби. — Ты все это время на нем сидела.

— Не смеши меня, дорогая. Я не могла этого сделать… — Миссис Флад на мгновение умолкла. — Или могла?

Корби кивнула.

— Вот он. Школа Высокой Бухты, — сказала она. — Уголки немного помялись.

— Какое счастье! — воскликнула миссис Флад. — Корби, дорогая, ты просто сокровище. Даже не знаю, что бы я без тебя делала. А теперь, дорогая, не поможешь ли ты мне собрать все это безобразие?

Но Жон-Жолион опередил Корби.

— Позвольте мне, миссис Флад, — сказал он. — Это самое меньшее, что я могу сделать за то, что посмел предположить, что ваши сыновья устроили здесь беспорядок. Такие милые мальчики, все без исключения. Вы можете ими гордиться, да простят мне мою откровенность. — Он начал собирать предметы и засовывать их в сумочку. — И это относится абсолютно ко всем вашим детям.

— Благодарю вас, — сказала миссис Флад. — Спасибо на добром слове.

— Школа Высокой Бухты — прекрасное заведение, насколько мне известно, вкрадчиво произнес Жон-Жолион, глядя на проспект в руках миссис Флад. — Хотя для детей столь очаровательных и одаренных, как ваши, моя дорогая миссис Флад, — продолжал он, — вы наверняка собираетесь пригласить частных учителей, не так ли?

— Боюсь, лейтенант… — начала миссис Флад.

— Пожалуйста, зовите меня просто Жон-Жолион, — с улыбкой проговорил Жон-Жолион.

— Боюсь, Жон-Жолион, — продолжила миссис Флад, — после того, как моего мужа постигло это его… э-э-э… разочарование, боюсь, теперь частные учителя окажутся нам не по карману.

— Да-да, я вас понимаю, миссис Флад, — сказал Жон-Жолион, становясь вдруг очень серьезным. — Что же касается меня, я не намереваюсь слишком долго оставаться скромным лейтенантом. У меня грандиозные планы, миссис Флад…

Корби решила, что с нее уже хватит.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она и пошла вдоль по палубе.

Приблизившись к трапу, ведущему на верхнюю палубу, она все еще слышала голос Жон-Жолиона:

— Однажды я стану капитаном, и не какого-нибудь там ржавого корыта, вроде «Гармонии», а настоящего океанского лайнера…

На верхней падубе, к великому удовольствию Корби, никого не было. Ни шумных братьев, ни шепчущихся Шляппенглоттеров, ни человека из каюты 21, ни тех зловещих мужчин в элегантных костюмах и котелках зеленого цвета.

Когда Корби о них вспоминала, по спине у нее всякий раз начинали бегать Мурашки. На первый взгляд эти люди казались очень вежливыми, приподнимая шляпы и кланяясь каждому, кто им встречался. Но в тот день, ее первый день на борту, Корби увидела их совсем другими, когда случайно налетела на одного из них — высокого, одетого в желтый клетчатый костюм. Столкнувшись с Корби, он зацепился ногой за один из автоматических солнечных зонтиков, стоящих на палубе, и растянулся во весь рост, а четверо его компаньонов попадали за ним вслед, как кегли. Корби не хотела их обижать, но зрелище было таким комичным, что нельзя было удержаться от смеха. Тогда высокий джентльмен с искаженным от гнева лицом вскочил на ноги.