Подземные робинзоны

— Можно подумать, моя дорогая, что мы отправляемся на необитаемый остров или в пустыню.

— Все пригодится, Ваня, еще вспомнишь меня. Не забудь, что в рюкзаке сверху лежит жареная курица (я завернула ее в пергамент), немного беляшей, банка клюквенного варенья…

— Господи, Тоня! — взмолился доктор. — Пощади! И когда ты ухитрилась? Ведь я собственноручно укладывал рюкзак. Ну что делать с твоим «гастрономом»?

Николай Павлович молча наблюдал эту сцену. Ему стало немного грустно. У Санина не было ни жены, ни детей, и его никто не пришел провожать.

По радио объявили:

— До отхода поезда остается пять минут. Провожающих просим выйти из вагонов.

Женщины заспешили.

Легкий толчок, и поезд медленно отошел от перрона.

Глава 3

«ЭЙ, ВСТАВАЙТЕ! ДЕНЬ ПЛАМЕНЕЕТ!»

В полночь поезд остановился на маленькой станции. Двух минут было достаточно, чтобы отряд туристов успел высадиться. Протяжный сигнал — и состав, подмигивая красным фонарем хвостового вагона, умчался в темноту ночи. Некоторое время в горах еще перекатывался дробный стук поезда, потом наступила тишина.

Фонари слабо освещали пристанционную площадку. Вокруг них вились ночные бабочки и мошки. Деревья, огороженные невысоким заборчиком, шелестели густой листвой, сквозь которую просвечивал узкий месяц. За станционными постройками смутно угадывались очертания гор.

— Давайте переночуем в лесу, — предложил Санин.

— Не возражаю, — отозвался Сергей Денисович. — А вы, Иван Антонович?

— Ночевка в лесу — это… это великолепно! Ничто так не укрепляет здоровье, как лесной воздух.

— Тогда в путь, — и Николай Павлович поднял свой рюкзак.

Маленький отряд двинулся по узкой тропинке к черневшему вдали лесу. Аргус бежал впереди людей, изредка задерживаясь у какого-нибудь камня или столбика, наскоро обнюхивал его и бежал дальше. Сергей Денисович освещал тропу карманным фонариком. За ним, опираясь на трость и слегка прихрамывая, шагал Николай Павлович, потом Володя, Миша и Светлана. Замыкал шествие доктор Мухин.

Как только путешественники вышли за станцию, их сразу же атаковали комары.

— Они съедят нас заживо! — рассердилась Светлана.

— И останутся от тебя только косички, — пошутил Володя.

— А от тебя и косичек не останется.

— Сейчас мы избавимся от комаров, — успокоил ребят Иван Антонович. — Сергей Денисович, малый привал.

Мухин скинул свой объемистый рюкзак, покопался в нем и достал стеклянную банку с притертой пробкой.

— Паста собственного изготовления. Называется «Не укусишь!». Великолепное средство от комаров и мошек.

Каждому на ладонь доктор положил порцию пахучей пасты. Туристы смазали ею лица и руки. Действие снадобья сказалось тут же: комары, раздраженно пища, вились над людьми, но не кусали. Отряд спокойно продолжал путь.

Лес встретил туристов настороженной тишиной. Высокие густые кроны деревьев закрыли небо, и сразу исчезли звезды.

— Не будем забираться далеко, — сказал Санин. — Встретится подходящая полянка — разобьем лагерь.

— Приказ начальника — закон для подчиненных, — отозвался Сергей Денисович. — Вот, кажется, такая полянка.

Тропа и в самом деле выбежала на небольшую поляну, окруженную плотной стеной деревьев. Путешественники сбросили тяжелые рюкзаки, уже успевшие порядком нарезать плечи, и дружно принялись устраивать бивак. Одни распаковывали тюки с палатками, другие пошли собирать хворост для костра. Миша нашел поблизости ручей, что оказалось очень кстати — все давно хотели пить.

Через полчаса на лужайке весело потрескивал костер. В его багровых отблесках лица людей казались медно-красными. Туристы наскоро подкрепились, выпили по кружке чаю и залезли в палатки. Только Николай Павлович остался у костра, подбрасывая в огонь сухие ветки и следя за тем, как теплые токи воздуха уносили в темную высь золотые искры.

В лесу стояла удивительная тишина, какая бывает только в предрассветные часы. Санин любил вот такие ночи у костра наедине с собой. Вспоминалась нелегкая жизнь, годы войны, когда он потерял и дом, и семью. Потом мысли переходили на другое: Николай Павлович обдумывал книгу по краеведению, материалы для которой собирал много лет.

Незаметно в гущу леса стал прокрадываться рассвет. Санин принес воды и начал готовить завтрак. Услышав звон посуды, из палатки вылез Миша Глебов.

— А вы уже встали, Николай Павлович? — Миша поежился от утренней свежести.

— Я и не спал — не хотелось.

— Завтрак готовите? Давайте помогу.

— Помоги. Дров почти не осталось, сходи за хворостом, а я покашеварю.

— Надо разбудить всех, нечего им дрыхнуть.

— Пусть еще поспят.

Миша отправился за хворостом, а Санин, вырезав длинную палку, стал помешивать ею пузырящуюся пшенную кашу.

Когда первые лучи солнца пробили сплетения сосновых веток и разбросали по лужайке веселые блики, краевед сказал:

— Теперь пора. Буди.

Миша только и ждал этих слов. Он подошел к палаткам и закричал во всю силу легких:

— Эй, вставайте! День пламенеет!

Потом схватил длинную хворостину и принялся стегать ею по тугому брезенту палаток, приговаривая:

— Эй, вставайте! День пламенеет! День пламенеет!

Эту фразу Миша вычитал у своего любимого писателя Джека Лондона и запомнил, а при случае употреблял ее. Сегодня понравившиеся слова пришлись особенно кстати.

В палатках началась возня, послышались невнятные возгласы. Первой показалась Светлана.

— Мишка! Противный! За что ты огрел меня?

— Тебя? Я же бил по палаткам.

— А в палатке-то была я.

— И меня кто-то вытянул хворостиной, — признался Сергей Денисович.

Миша покраснел и пробормотал:

— Сергей Денисович, я нечаянно.

Учитель обнял смущенного Мишу.

— Ну, если нечаянно, тогда прощаю.

Из другой палатки вылезли Володя и доктор Мухин. Иван Антонович снял очки, протер платком стекла, скомандовал:

— На зарядку становись! Предупреждаю: от физзарядки никто не освобождается.

Володя шумно втянул воздух:

— Как вкусно пахнет. Может, Иван Антонович, зарядку сделаем потом? Жалко, если каша остынет…

После завтрака туристы собрали вещи и пошли дальше. Часа через три увидели неширокую, но довольно многоводную реку.

— Юрюзань, — Николай Павлович остановился, разглядывая всю в солнечных бликах реку.

— Ур-ра! — в один голос закричали Миша, Володя и Светлана. — Юрюзань! Урр-ра!

Доктор торжественно произнес:

— Здравствуй, красавица Юрюзань! Тебе кланяются туристы из Челябинска, — и низко поклонился сверкающей реке.

— Мне кажется, — засмеялся Сергей Денисович, — твой восторг вызван отнюдь не красотами реки, а предвкушением легкого пути. Теперь весь груз можно переложить на могучие плечи Юрюзани.

— Да, отсюда поплывем на лодках вниз по реке, — подтвердил начальник отряда. — Лодки приготовит местный житель Власов, с ним я давно договорился.

— А далеко еще? — поинтересовался Иван Антонович.

— Километров пять.

— Опять шагать, — разочарованно протянул Володя.

— Придется. Назвался груздем — полезай в кузов.

После короткого отдыха отряд направился вверх по берегу. Солнце, поднявшееся в зенит, припекало все сильнее. Аргус шумно дышал, высунув язык чуть не до земли. Даже рядом струящаяся вода не давала прохлады. Особенно страдал Мухин. Он то и дело вытирал платком красное, распаренное лицо и просил:

— Не так быстро, друзья, не так быстро.

— Осталось немного, — сухо отвечал Санин. — Вон за тем поворотом — поселок.

— Вы говорите так перед каждым поворотом реки, а она только и делает, что бросается из стороны в сторону.

И в самом деле, Юрюзань в этом месте часто и неожиданно поворачивала. Зажатая береговыми скалами, она глухо шумела, дробя прозрачные струи о торчащие там и тут черные скользкие камни. По берегам стоял лес. Сосны и березы порой спускались к самой реке. А там, где Юрюзань была спокойна и течение угадывалось только по медленно плывущим сухим листьям или веткам, в воде отражалось голубое небо с разбросанными по нему редкими облаками.