Оранжевое лето (СИ)

— Мне? — удивился я. — От твоей мамы? Не знаю. Вполне вероятно.

— Да не от моей! — засмеялся мальчик. — От вашей.

— Да что ты, Эван. Ее уже нет.

— Эван, не приставай к Итану, — оборвала сына Лин. — Ешь быстро, нам еще в кино. Итан, прости его. Лезет куда надо и не надо. Ешь молча, Эван.

Эван пристыжено отвернулся.

— Да ладно, Лин. Это ерунда…

Тишина повисла просто невыносимая. Эван расстроился, Лин тоже. Дэмиэна я вообще не понимал. Он посерел за какую-то секунду. Даже музыка, вырывающаяся из динамиков, стоящих возле нашего столика, пропала.

— А я слышал, что если бы из всех семян, из которых должны были вырасти одуванчики, они вырастали, то через десять поколений они покрыли бы весь земной шар, — брякнул я чтобы поднять настроение Дэму, Эвану, Лин и себе в том числе. Лин улыбнулась.

— Через десять поколений людей?

— Одуванчиков… А еще я слышал, что из них можно приготовить гарнир к рыбе. Только в них мало клетчатки. Больше я ничего не помню…

— А где ты это слышал?

— По радио. В маршрутке год назад примерно. А еще там говорили, что одуванчики разные бывают. Но наш самый красивый…

— Я больше люблю, когда они белые, — сказал Эван. — Я вчера уже видел белый одуванчик один. Одуванчик — толстые щеки…

— А мне желтые больше нравятся, — сказал я и поблагодарил небеса за то, что нашлась тема для разговора, пусть даже такая необычная. — Они ярче.

Эван оживился и оторвал себе кусочек от остатка пиццы. Он быстро расправился с ней и принялся за мороженое.

— Дэм, ну ешь, — попросил я. — Ну не сиди ты так. Ничего ведь не случилось, а ты сидишь как убитый. Что-то Райан сказал?

— Он и не звонил…

— Ну а что тогда? Ты же только что был веселый.

Дэмиэн поднял голову, подумав вдруг о том, чтобы во все признаться, но посмотрел на Лин и передумал. Только губу закусил.

— Да я и сейчас веселый, — сказал мальчик и улыбнулся.

Эван с комфортом устроился на синем глубоком кресле в вип-зоне. Дэмиэн, смеясь, объяснил ему, что наши места на пару рядов пониже, и мальчик нехотя слез с удобного кресла с широкими подлокотниками.

— Тогда чур я сижу на тринадцатом, — сказал мальчишка и побежал занимать место на своем ряду. Дэмиэн устроился рядом. Я возле него, а Лин рядом с Эваном.

— Стоило взять места для поцелуев, — шепнул мне Дэм.

— Да иди ты, — так же шепотом отмахнулся я и краем глаза посмотрел на Лин — вдруг мальчишка прошептал эту глупость слишком громко. Свет в зале погас, и Дэм уже не увидел, как густо я покраснел. Ну ладно, хотя бы развеселился.

Эван покачался в кресле, нащупал на подлокотнике жвачку, брезгливо сморщился и, согнувшись, посмотрел сначала вверх, на возвышающиеся постепенно кресла, на проектор, а потом на меня. Я подмигнул ему, и он тоже попробовал, но у него получилось моргнуть только двумя глазами сразу. Я улыбнулся.

"Аарон все-таки лучше, — решил Эван. — Но Кристиан тоже хороший".

Фильм мне не понравился. Я вообще не люблю фильмы ужасов. Зато Эван и Дэм были в полном восторге.

— Нет, как там фотографу голову снесло, ужас, — вспоминал Эван и даже вздрагивал. — Дэм, а ты, значит, Омен! Посмотри, может, у тебя тоже есть… в волосах.

— Как же. Есть… И моей первой жертвой будешь ты!

Эван завизжал и бросился наутек от Дэма. Мальчишка побежал за ним.

— Милый детский фильм, — сказала девушка. — Эвану, между прочим, только пять. Ты нашел именно то, что надо.

— А это вообще Дэмиэн выбрал, я тут ни при чем. Эвану, по-моему, очень даже понравилось. Так что я чист… я предлагал комедию. Да… Можем сходить, — выпалил я и испугался.

— Еще раз?

— Ну… я имел в виду… мы. Но это совершенно не обязательно, я просто так сказал. И вообще говорят, фильм глупый…

— Мы вдвоем?

Я напрягся. Я ужасно жалел о том, что брякнул, не подумав.

— Ну… да, я зря так сказал. Я не подумал. Прости…

— За что? Давай сходим, правда. Только как отвязаться от наших любимых мальчиков? Вот это настоящая задача.

— Это не задача, — крикнул Дэмиэн издалека. — Мы сейчас возьмем Гардиана и пойдем купаться! Вода должна быть теплая, она уже нагрелась! Так что идите прямо сейчас!

— Потрясающий слух, — вздохнул я.

— Нас поставили перед фактом. Теперь надо идти в кино, — улыбнулась Лин. — Может фильм не такой и глупый, как говорят. Пойдем и сами узнаем.

Я весь фильм просидел как на иголках, напряженно всматриваясь в лица на экране, не отрывая от них взгляда и боясь даже посмотреть в сторону Лин. Герои фильма целовались почему-то очень часто, и мне это не очень нравилось. Я безумно боялся, что Лин может увидеть какие-то намеки, а никаких намеков не было, и я все плотнее вжимался в кресло. Только один раз я рискнул посмотреть на девушку. Она улыбалась и с интересом смотрела на экран. Там на яхте плыли вместе три человека — мужчина, женщина и их маленький ребенок. Молодая красивая семья. На этом фильм и закончился, и я так и не понял, понравилось мне или нет. Несмотря на то, что я не отрывался от экрана, я не видел и не запомнил почти ничего — слишком мешали расслабиться и получать удовольствие глупые мысли. С одной стороны, сюжет все-таки был дикий и нереальный. Девушка из кино каждый день забывала всю свою жизнь, и ей приходилось вспоминать все снова. Так что ее парню пришлось несладко. Он каждый день должен был рассказывать кто он и что произошло.

"Глупость какая, — подумал я. — Но с другой стороны…"

С другой стороны история была трогательная и добрая. Наперекор всем трудностям этой парочке удалось создать настоящую семью, и это было здорово, хоть девушке и приходилось каждое утро включать кассету с видеозаписью всей своей прошлой жизни и заново узнавать мужа и ребенка.

— А ты говорил, глупый, — сказала Лин, когда зажегся свет и зрители стали вставать с кресел и уходить из зала.

— А разве нет?

— Не знаю. Есть маленько. Но зато весело…

— Так не бывает.

— Почему? По-всякому бывает. Эти двое невероятные оптимисты.

— Да, наверное…

— Интересно, где Эван и Дэм? Наверное, уже синие от воды.

— Так пойдем, вытащим их…

— Пойдем лучше в парк. Они нам не обрадуются, им весело. Пускай играют.

— В парк?

— Ну да. Там красиво. Или тебя туда больше не тянет после вчерашнего?

— Да почему… Нормально. Ой! Я совсем забыл, мне же нужны краски. Там есть магазинчик рядом, я зайду туда, ладно?

— Конечно. Что хочешь нарисовать?

— Не скажу, — улыбнулся я. — Это большая тайна.

— Откроешь потом свою большую тайну?

— Обязательно. Через две недели.

— Почему через две?

— Так…

Мы не спеша прогулялись к парку. Я осмелел и, почти не смущаясь, говорил Лин о том, какие краски надо смешивать, чтобы получались другие, какие угольки покупать надо, а какие не стоит, сколько граммов должна весить хорошая бумага и все такое. Только минут через десять я вдруг понял, что Лин это, вероятно, неинтересно и слушает она только из вежливости. Я замолчал.

— Ты чего молчишь?

— Да ну… глупо. Зачем я тебе это все рассказываю, не понимаю.

— А что? Я тебя чем-то обидела?

— Ты? Да что ты. Просто тебе это все не надо, а я как дурак, полчаса болтал об этой ерунде, даже не подумал…

— Мне надо, мне правда интересно! Ты рассказывай, я же слушаю. Теперь я все знаю про угольки и про то, какие карандаши для чего подходят.

— Вот видишь. Ты смеешься.

— Вовсе нет. Ну вот хочешь, я тебе расскажу, как мы вчера человека оперировали. Тебе же будет интересно.

— Да, ты же… интерн. Это ужасно…

— Ужасно? Это здорово.

— Тебе не страшно? Я бы умер на месте.

— Так нет пока ничего страшного. Не практикуемся, только присутствуем. Вот вчера открытый перелом был. Кости на место ставили по кусочкам. Ух и раздробило! Ужас. Как конструктор собирали.