Лесные духи

На рассвете Могучий Саблезуб первым делом помчался к старому мастеру. На привычном месте под священной ивой Волка его не оказалось, и юный охотник повернул прямо к нему домой, крикнул у входа:

— Мощный Волк! Ты дома?

— Здесь я, здесь, заходи, — ответил снизу хозяин.

Камыш сбежал по узкому, длинному и непривычно пологому спуску, приподнял шкуры, нырнул в дом, остановился. После яркого уличного света здесь, внизу, показалось темно, как ночью. Гость остановился, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку.

Мастер Мощный Волк был единственным женатым охотником, так и не собравшим достойного ожерелья из звериных клыков. Ведь такое ожерелье — знак достоинства охотника, символ его побед над опасным врагом, и для этого украшения клыки нельзя ни выменять, ни получить в подарок. Все понимали, что он может стать надежным мужем, что его мастерство очень важно для племени — но обычай есть обычай, без клыков на ожерелье мужчина не мог просить для себя жену. Однако после гибели на охоте Черного Змея, мужа Вечерней Звезды, шаман сказал, что в этом случае подарок родителям уже не нужен, ожерелье тоже. Хватит и согласия мужчины и женщины. Все охотники согласились с волей духов, мастер и Вечерняя Звезда тоже оказались не против, и Мощный Волк вошел в ее дом.

Все это случилось еще до рождения Камыша на свет, он знал обо всем только из рассказов отца. Ведь все подростки видели — нет ожерелья у Мощного Волка. А жена и дом — есть. Вот и задавали родителям неудобные вопросы. Правда, детей у Мощного Волка и Вечерней Звезды так и не появилось. Но тут как раз никто не сомневался, почему. Ведь хромой мастер не мог пронести жену два раза вокруг костра в день праздника Праматери. А если не можешь получить ее милости — откуда взяться малышам?

Дом освещался только красными отблесками очага, и когда глаза гостя привыкли к этому слабому свету, он понял, что мастер занят очень трудным делом: закрепляет лезвие в костяном ноже. Сделанное из ребра гигантского лося основание было аккуратно выровнено и срезано до толщины всего в половину пальца. По самому краю шел паз толщиной всего в несколько волосков. Именно туда Мощный Волк сейчас из разогретой в очаге каменной чаши вливал горячий костяной клей. Рядом лежала тонкая и длинная кремниевая пластина, такая же острая, как та, которой позавчера брились Могучий Саблезуб и его отец. Вернув чашу обратно в очаг, мастер подхватил лезвие и одним точным движением вжал его в паз. Свободной рукой взял замшевый лоскут, аккуратно стер выдавленные наружу излишки.

— Зачем ты рассказал Полной Луне, что я хочу просить у нее Золотую Тень?! — потребовал ответа Могучий Саблезуб. — Я просил у тебя сделать подарок, а не болтать везде и всюду о наших мыслях!

— Это говорит охотник, который вчера носил девушку на руках, гадая на ребенка? — рассмеялся мастер. — Ваши мысли были выказаны столь ясно, что их разглядела бы даже сова в яркий полдень.

— Не все мальчики, что носили девочек после обряда гадания Праматери, потом просят этих девочек в жены.

— Мальчики — не все, — согласился Мощный Волк. — Но ты не мальчик. У тебя на шее ожерелье, которое дает право сделать выбор. Ты выбрал. Тебя ведь никто не заставлял бежать вокруг костров? Но ты побежал. И побежал именно с Золотой Тенью. Чего уж теперь утаить надеешься?

— Ты рассказал Полной Луне о подарке? — уже не так возмущенно спросил гость.

— Остроглазый наблюдательный охотник Могучий Саблезуб, наверное, не заметил, — опять улыбнулся мастер, — как вчера Зимородок тоже носил дочь Полной Луны. И у этого охотника теперь тоже есть достойное ожерелье. Подумай, будет ли хорошо, если в одно и то же лето два охотника придут к матери за женой с одинаковыми подарками?

— Зимородок тоже хочет сделать шило? — насторожился Камыш.

— Зимородок еще не подходил…

Мастер вынул заготовку из расщепа ивовой ветки, поставил в него кончик гарпуна, обмотал понизу ремнем, залил отверстие клеем. Одна только глубокая каменная чаша с длинной рукоятью, которую можно было без опаски ставить в пламя, наглядно доказывала, сколь велико мастерство Мощного Волка. Каждый охотник племени способен изготовить какой-никакой скребок, копье или проколку. Но сделать это так хорошо, как получалось у мастера — не смог бы никто.

— Но когда придет, я смогу дать ему совет. И у него больше благодарности, и Полной Луне приятно будет… — Мощный Волк почему-то вздохнул. — Ты еще совсем молод, Могучий Саблезуб, и не знаешь, что неожиданности бывают хороши только тогда, когда человек узнает о них заранее. Вот представь себе, что попросишь ты Золотую Тень в жены, а Полная Луна и Коршун возьмут да и откажут. После такого всю жизнь про тебя говорить станут: «Это тот, которому в жене родители отказали!». Хорошо ли будет тебе с такой памятью?

— Они не хотят отдавать за меня дочь? — вскинулся Камыш.

— Это я так, для примера… — Мощный Волк вставил в древко наконечник гарпуна и туго обмотал поверх клея тонким влажным ремнем.

— Откуда же я знаю? Но Золотая Тень молода очень. Таких малышек замуж не выдают. Коли нежданно придешь да в лоб испросишь — они ведь так тебе сразу и скажут. Второй раз подступиться не сможешь, от памяти дурной после отказа уже не отмоешься. А вот коли заранее отец с матерью про то прознают, подумать над надеждой твоей смогут без спешки, то беды уж всяко не случится. Захотят отдать — то подарки принимать станут. Не захотят — намекнут через кого, дабы не торопился. Придешь, мол, за женой, когда повзрослеет. Тут и тебе будет уважение, и вам обоим радость. Никакой обиды ни у кого не останется, всем хорошо.

Мастер вынул готовый гарпун, отставил в сторону.

— Так отдадут они за меня Золотую Тень или нет? — нетерпеливо потребовал ответа Могучий Саблезуб.

Мощный Волк только крякнул с досадой:

— Ты хоть слышал, охотник, о чем я тебе толковал столько времени? Или нет? Да они сами еще не знают!

Ни мастер, ни Камыш даже не подозревали, что в это самое время через два дома на закат от них Парящий Коршун и Полная Луна горячо наседали на шамана, требуя помощи от духов-покровителей рода.

— Пусть вразумят они этого несмышленыша! — размахивал руками охотник, то и дело задевая низкую крышу. — Пусть он забудет про такую глупость! Ей же всего десятая зима от рождения!

— Какая из нее жена?! — вторила ему Полная Луна. — Она же глупая совсем, ничего не умеет!

— Какое тут умеет или не умеет? — отмахнулся от нее Коршун. — Она просто маленькая. Маленькая! Ты посмотри на нее, шаман: куда ей женой становиться? Она сама чуть больше младенца! Разве Праматерь позволит такой малышке самой ребенка создать?

— Остановись, Коршун, дай хоть слово молвить! — взмолился Беседующий-с-Небом. — Скажи, зачем тебе милость духов? Откажи Саблезубу сам, и все!

— Грозный Вепрь мой друг. Откажу его сыну — обида и отцу выйдет. С Камышом тоже не по-доброму получится. Он ведь не зла хочет, зачем ему жизнь портить? Вражда в племени тоже никому не надобна. Пусть не будет вовсе у него такой дурной мысли, тогда все хорошо и получится.

— Могучего Саблезуба любят духи, Парящий Коршун. — Шаман потянулся к подбородку, но вместо привычной бороды с досадой ощутил лишь колючую щетину. — Он ловкий и добычливый охотник. В его доме все всегда будут сыты и одеты. Не понимаю, почему ты не хочешь своей дочери такого завидного мужа?

— Она еще маленькая! — опять повысил голос охотник. — Нельзя ей еще женой становиться, рано. Только плохое получится из такой затеи! Боюсь я за нее, куда малышке семейной жизнью жить?!

— Великая Праматерь мудра и предусмотрительна, Парящий Коршун, — спокойно и размеренно, словно рассказывая очередную легенду, ответствовал шаман. — Она знает, когда к женщинам и мужчинам приходит время взрослости, когда настает день, в который она может подарить им детей. Поэтому маленькие дети не испытывают интереса друг к другу, а зрелые юноши и девушки ради внимания к себе совершают удивительные поступки. Часто глупые, но часто и прекрасные.