Кораблики, или «Помоги мне в пути»

Сильно пахло водорослями.

И опять я услышал трели неуемных цикад.

От каменной площадки вели вниз крутые ступени. Фонарь издалека высвечивал там нагромождения прибрежных камней... Иногда накатывали из тьмы еле заметные пенные гребешки.

– Давайте спустимся, – прошептал Петька.

Я взял его за руку. Мы пошли по ступеням, а потом пробрались почти к самой воде. Устроились на плоском камне. Петька охватил коленки, придвинулся ко мне плечом, помолчал. И опять шепотом сказал:

– Ну...

– Что?

– Говорите.

Здесь, в тишине и сумраке, на меня навалилось ощущение тяжкой нереальности. До этой минуты я в суете и хлопотах о Петьке почти забыл, кто он такой. Казалось, просто мальчишка. Ну вроде неожиданно свалившегося на голову родственника. А теперь... неровно забухало сердце. Нас было здесь двое, и каждый был – я...

И все же он был маленький, а я – взрослый дядька. И я отвечал за мальчишку.

Я начал сбивчиво, хрипловато даже:

– Вот что, Петя... Ты должен постараться ничему не удивляться.

– Ладно, – покладисто вздохнул он.

– Ты... слышал что-нибудь о машине времени?.. Да, ты ведь читал про нее у Герберта Уэллса, я знаю...

Он прошептал с явным предчувствием:

– Ну... и что?

– И вот, этот Полоз... он такую штуку смастерил...

Петька дернулся и задал вопрос, совсем для меня неожиданный:

– Зачем?

– Ну... например, чтобы вытаскивать из прошлого таких вот талантливых певцов и заставлять их петь со своим хором. Он очень любит... пение мальчиков.

– И для этого построил машину? – почти весело и как-то по-домашнему изумился Петька.

– Да... Судя по всему, он сумасшедший.

– Разве бывают сумасшедшие изобретатели?

– Сколько угодно, – мрачно сказал я. – И плохо, когда они мерзавцы.

– И... – Петька наконец понял, притиснулся ко мне плечом. – Он, значит, и меня... Да?

– Да, Петушок.

– Но... – выдохнул он неуверенно. – Так ведь не бывает...

– В это трудно поверить, но это случилось, никуда не денешься... Завтра проснешься и увидишь, что это не сон.

Он повозился, зябко потер ноги и прошептал:

– Значит, я попал в будущее?

– Да...

Он повозился опять и вдруг задумчиво и тихо возразил:

– Нет, наверно, это не Полоз сделал. Наверно, это я сам, когда скрестились рельсы...

Я не понял, но допытываться не стал. Главное, чтобы он скорее примирился с неизбежным. Я сказал неуверенно:

– Между прочим, здесь не так уж плохо...

Он спустил с камня ноги и толчком повернулся ко мне:

– Уже построили коммунизм, да?

– Ну... это не совсем так называется, но... здесь есть на что посмотреть. И порадоваться.

Петька замолчал надолго. Тревожно так. Я уже хотел окликнуть его. Но он вдруг спросил еле слышно:

– А я-то как?

– Что?

– Кому я тут нужен?

Я решительно обнял его за плечи:

– Ты нужен мне, Петух... раз уж так получилось.

Он мягко, но решительно высвободился. Отодвинулся так, что я еле различал его в сумраке. Он сказал со звонкой слезинкой:

– Но вы кто? Я даже не знаю, как вас зовут!

– Зови меня Пит. Вернее, дядя Пит... Видишь ли, я твой дальний родственник. Точнее, далекий потомок.

– Далекий? А... сколько лет прошло? После меня?..

Главное, что он поверил. Половина задачи была решена.

– Много, Петушок. Примерно сто лет...

Он почему-то разочаровался:

– Ну, это не так уж много. Я думал, тыща...

– Век – это тоже немало.

– Да, пожалуй, – снисходительно согласился он. И вдруг спохватился: – Да, немало! И тогда...

– Что?

– Тогда... откуда вы столько про меня знаете? И что я... Петушок? И про Нохрю! И даже... что "гусиная лапка" у меня!

Вот так он меня припечатал! И что здесь придумать, я не знал. И... надо ли придумывать? Имею я право что-то скрывать и прятаться от судьбы, если уж случилось такое?

И я сказал как можно небрежнее:

– Да потому что, Петух, я – это ты. Только через много лет.

Он вскочил. И – надо же! – так озорно, будто во время уличной игры:

– Вот это да!

– Именно "вот это да". Так хитро свело наши пути время...

– Значит, я и вы... и ты... одно и то же?

– Почти. По крайней мере, если верить Полозу, душа у нас одна на двоих...

– Нет. Не верю, – вздохнул он.

– Не веришь в живую душу? – удивился я. Потому что сам в его годы, по-моему, верил.

– Я не про то, – насупился он в темноте. – Просто мы не похожи.

– Вот вырастешь, будем похожи.

– Не хочу я, – пробормотал Петька. – С чего это я буду таким толстым... – Он сел и обиженно засопел.

– Ах вот оно что! – не удержался я от смеха. – Ну и не будь! Не потолстеешь, если станешь следить за собой и делать зарядку.

– А вы почему не делали? – подозрительно спросил он.

– Да так вот... работа затягивала. Про все забываешь, когда уходишь с головой...

– А какая у вас... у тебя работа?

– Долго объяснять. Потом расскажу. В общем, связано это с загадками времени и с дальними звездами.

– Ух ты... Ну тогда ничего, что ты толстый.

– Я так же думаю.

– В конце концов, ты все равно больше ста лет прожил. Сейчас так подолгу живут, да?

Ох, он ведь ничего про меня не знал!

– Нет, Петь, тут другое дело. Я часть жизни провел на "Игле". Ну, это вроде корабля для путешествий в межзвездном пространстве. Там время идет иначе, вот и сэкономил полвека. Недавно вернулся, а здесь уже все другое. Мы с тобой, можно сказать, оба новички в этом мире... Так что давай держаться друг за друга.

Я опять хотел обнять его за плечо, но он толчком отодвинулся. И сказал резко:

– Нет, я вам не верю.

– Но почему?! Петушок...

– Потому что так не бывает.

– Бывает! Раз случилось... Ну хочешь, расскажу такое, что знаем только мы. Например, как ты... как я в детском саду влюбился в Наташку Ракитину и как плакал потихоньку, когда она убегала играть с Вовкой Гуляевым? Или как вечером под одеялом шептал специальную считалку, чтобы не приснилось страшное:

Или... про кораблик...

Петька слушал не дыша, и я чувствовал, как натянута в нем каждая жилка. Потом он расслабился и возразил утомленно:

– Нет... Наверно, здесь, в будущем, просто научились читать чужие человеческие мысли. А чтобы вы – это я, все равно не может быть...