Это было в горах

— Сланец. А в нем… видите? — буроватые жилки проходят, — кальцитовые. В таких жилках любит киноварь жить, — солидно пояснил подросток, невольно копируя Лидию Петровну. — Но в этой жилке ничего нет, к сожалению.

— Хорошо, хорошо разбираешься.

— Эх, товарищ Нуклай, не будь сейчас войны, какие бы мы с ребятами походы совершали!

Дорогу разведчиков пересекла осыпь.

Э-э, браток, гляди в оба! — предупредил Нуклай. — Давай-ка прибавим шагу!

Он почти бегом бросился пересекать довольно широкую полосу мелких обломков сланцев. Осыпь, до этой минуты лежавшая спокойно, моментально пришла в движение, увлекая с собой и Нуклая. Но он ловко обгонял стремительный поток камня. Димка, не отставая, прыгал рядом с ним.

Отойдя в сторону от осыпей, они остановились около скалы и долго смотрели, как масса обломков пролетала мимо них на дно долины.

— Вот так и обломки породы с киноварью, — задумчиво проговорил Димка. — Несутся со склонов к руслу реки и постепенно превращаются в песок. А этот песок мы отмываем и получаем в шлихе зернышки киновари.

Помолчав, он вернулся к прерванной мысли:

— Я теперь, Нуклай, каждый год выезжал бы со своими ребятами туда, где геологи еще не мыли шлихи. Таких мест, говорит Лидия Петровна, у нас сотни. И среди них, конечно, есть перспективные. По прогнозам геологов там может встретиться ртуть, а поиски вести пока нет возможности. Вот мы, ребята, и помогли бы. Научиться шлифовать дело пустяковое, отличать киноварь под лупой тоже нетрудно… Только бы война кончилась!

— Это ты правильно придумал. Но, по-моему, нам кое-что и сейчас сделать можно. Давай, организуй наших ребят-чабанов. Лидия Петровна укажет им эти самые перспективные места, а они в свободное время помоют шлихи.

Димка просиял, но сказать ничего не успел.

— Держись, Дима! — предупредил Нуклай. — Крутяк начинается.

Разведчики осторожно полезли вниз, цепляясь за выступы скал, пересекая осыпи, скатываясь по крутому травянистому склону.

Спустившись в долину, долго любовались водопадом, срывавшимся с неприступной скалы в пенистую горную речушку.

…У речки напились, осмотрелись.

Долина была довольно широкой, а крутые склоны ее казались вогнутыми. Димка уже знал, что это указывает на ее ледниковое происхождение. По берегам реки кое-где росли деревья. В густой высокой траве пестрели крупные яркие цветы. Над ними жужжали пчелы, кружились бабочки, надсадно звенели комары.

— Что дальше делать, товарищ командир? — шутливо спросил Димку Нуклай. — Учти, что выше по реке воды не будет.

— До самых верховьев?

— Почти. Но в вершине долины есть озеро, ручейки, водопадики…

— Жалко! Нам шлиховать надо, а без воды как шлиховать?

Димка задумался, но скоро нашел выход.

— Мы вот что сделаем… Промоем шлих здесь, потом пойдем выше, наберем песку в рюкзаки и вернемся опять сюда же на промывку. А тот песок, который возьмем еще выше по долине, снесем к озеру и там промоем. Так?

— Можно и так. Тебе виднее.

Больше не раздумывая, поисковики принялись рыть закопушку. А когда Дима начал промывать шлих, Нук-лай занялся изучением предполагаемых пастбищ.

— Травы хороши, только гнуса много, — сказал он, отбиваясь от оводов и мошки.

Димка тоже был недоволен: проба ничего интересного не дала.

— Пошли дальше!

А дальше речка разливалась, образуя кочковатое болото, поросшее ивняком. Здесь идти было труднее, и разведчики решили подняться выше. Пошли косогором.

Не успели они сделать и десятка шагов, как Димка попятился.

— Череп! Смотрите, Нуклай, череп!

— Так оно и есть! Помнится, мы как раз тут и проходили. В таком случае рядом должна быть еще одна кость.

Отыскали и ее. Кость оказалась пожелтевшей от времени ключицей.

— Да, был человек — и нет человека. Одни кости остались. А по ним попробуй узнать, почему он погиб!

Но когда Дима осторожно поднял череп, загадка легко разрешилась.

— Смотрите, череп пробит.

Нуклай внимательно осмотрел отверстие, прикинул его размеры и сказал:

— По всей вероятности застрелили. Но кто и кого? Может быть, и к этому делу причастен Басаргин? Иначе зачем он стал бы пугать вас, ключ заваливать? Во всяком случае, выловить его мы должны во что бы то ни сталп. А вам, по-моему, надо перебросить свой лагерь на

новое место. Лучше прямо сюда. Басаргин уверен, что в долину вы не рискнете спуститься.

Спрятав череп под утес, поисковики хотели было отправиться дальше. Но неожиданно Нуклай решил задержаться.

— Ты, пожалуй, иди, выбирай место для второй закопушки, а я тут посмотрю… Может, и еще что найдется.

Заинтересованный Димка тоже остался и, по примеру своего спутника, принялся обшаривать кусты.

— Вот оно! — обрадованно вскрикнул Нуклай. Димка увидел в его руках старинный заржавленный

пистолет.

— Из него стреляли. Пуля была примерно того же размера, что и дырка на черепе.

Друзья осмотрели находку со всех сторон. На правой щеке пистолета разобрали две буквы «А» и «Т». Дальше была еще одна буква, но разобрать ее не удалось.

— А и тэ, — несколько раз повторил бригадир. — Что бы они могли значить?

— Третью надо прочитать…

— Отчистим, прочитаем…

Нуклай спрятал находку в вещевой мешок, и разведчики двинулись дальше.

Выйдя к речке выше болота, Димка снова принялся за промывку. На этот раз проба оказалась удачной.

— Киноварь, товарищ Нуклай! Киноварь! Одно, два… четыре… восемь… двенадцать… тринадцать… Тринадцать зернышек… Чертова дюжина! Вот обрадуется Лидия Петровна. Оправдались ее расчеты. Есть в Долине Смерти киноварь. Есть!

— Да чего ты тут видишь? — удивился бригадир. — Один черный песочек, да и того мало… Я ровно ничего не вижу.

— Как не видите? Вот, вот краснеет. Да вы лучше в лупу посмотрите.

— Ага, теперь вижу. Да, да, красноватое. И совсем чуточное. Как ты его рассмотрел, парень? Теперь и второе вижу, а третье… Ну-ка дай, попробую, сосчитаю.

Долго считал Нуклай, но больше восьми не нашел.

— А вот завтра утром я вам их в бинокулярную лупу покажу. Тогда не только тринадцать, а и еще десяток мелочи насчитаете.

Разведчик повеселел и размечтался.

— А что, если нам удастся здесь месторождение открыть? Здорово будет, а? Очень здорово, Нуклай. Лидия Петровна говорит, что это самое капризное, самое тяжелое для разведки ископаемое. Его голыми руками не возьмешь. Это не какая-нибудь жила с золотом и даже с вольфрамом. Ртуть, когда в земную кору проникает, так по всяким трещинам разбегается. Вот геологам и приходится в этих трещинах разбираться: по каким законам они получились, как тянутся, куда уходят… Есть даже специальная наука — тектоника. Она этими складками, трещинами, разломами в земной коре и занимается.

— Совсем профессор! Этак ты, чего доброго, и меня научишь месторождения открывать… Ну, а теперь куда пойдем? Выше воды нет.

— А знаете, почему ее нет? — спросил польщенный

Димка.

— Влаги, должно быть, мало.

— Как влаги мало? Вы же сами говорили, что в вершине озеро есть. Вода-то из него течет…

— Ишь хитрый какой. Под землю вода ушла, под щебенку. А почему ушла — этого не знаю.

Димка снова пустился в объяснения.

— Видите вон те белые камни? Это мраморы. А темные, по которым мы сейчас шли, — сланцы. Мраморы — известковые, а сланцы — глинистые. Известковые легко растворяются водой, и в них образуются воронки или пещеры — карстами называются. В них вода и уходит. А сланцы слабо растворяются, в них если вода и уйдет, так тоненькой струйкой и только по щелям. Выше по долине как раз выходят мраморы, и воды там нет — ушла в карсты. А ниже — сланцы, поэтому и вода есть. А до озера далеко еще, Нуклай?

— Километра три будет. Вон за тем белым утесом.

— Значит, нам до озера нужно по крайней мере еще две закопушки вырыть…