Мальчик-бульбинка

Про арест Тимки никто на улице не знал. Кто-то пустил слух, что он со своим дружком Семкой гуляет в деревне на свадьбе. Возможно, этот слух пустил кто-то из работников милиции. Уголовному розыску невыгодно было пугать бандитов. Они могли отказаться от нападения на дом Леванцевича. А им тут готовилась западня.

Несколько раз в пристройку заглядывал Вася. Ему скучно одному играть в своем дворе. И сразу же за ним появлялась Лачинская.

— Ты уже тут, а я ищу, ищу. Ах ты… — Она старалась ухватить Васю за ухо, но тот знал привычку матери, да и отца тоже, и убегал.

— Ну, пускай поиграет, — успокаивала мать соседку.

— Что вы говорите — поиграет. А я же больная. Случись что — и воды некому подать.

Лачинская внешне не была похожа на больную. Полная, она едва протискивалась в калитку. Правда, лицо у нее было отечное, болезненное. Больше всего, однако, ее пугало, как бы ее единственного сынка не испортили соседские дети.

Под навесом хлопотал возле своих дрожек отец, мыл колеса, смазывал ось. Потом он начал чистить щеткой Пестрого. Напевал при этом, пока конь стоял спокойно. Часто в песню вплетались слова: «Стой ты… тпру». И снова песня продолжалась, будто бы ничего не случилось.

Стукнула калитка. Во дворе появился Юра. Как всегда, в красном галстуке и белой рубашке.

— Где Леша? — спросил он у детей.

Леша нарочно притаился. Хотел услышать, что скажут дети. А они, пораженные неожиданным появлением мальчика в красном галстуке, растерялись. Катя теребила подол платья, Алик смущенно прищурил свои зеленоватые глазенки и приглядывался, будто его ослепило солнце. Алесь от удивления раскрыл свои большие голубые глаза.

— Леша тут, — вдруг спохватились они и все вместе кинулись наперегонки к дощатой пристройке.

— Ну, спасибо, — улыбнулся Юра и дал каждому из них по конфетке, а Алику вдобавок щелчок по веснушчатому носу.

Дети старательно начали развертывать конфеты, поглядывая с благодарностью и восхищением на Юрку.

— А я тебя искал у яра, — сказал Юра, усаживаясь на сено рядом с Лешей.

— Мама приказала еще полежать.

— Ну и правильно. Папа тоже еще лежит. Он рвется на работу, а Свиридов не разрешает. Говорит, проведем и без тебя операцию.

— Операцию?..

— Ну не ту, что доктора делают, — усмехнулся Юра. — В уголовном розыске свои операции.

Юрка бросил взгляд в сторону, где стояли малыши. Их уже не было, они опять увлеклись своей игрой. — Папа сказал, чтобы про арест Семки пока никому не говорить.

— А я никому и не сказал. Да у нас никто и не знает Семку. Тимку знают. Но он тоже куда-то пропал. Мать тут приходила, плакала.

Стукнула калитка, Зиська бросилась к воротам.

— Эй, кто там есть? Возьмите письмо! — крикнул почтальон, не отваживаясь войти во двор.

Отец вышел из конюшни со щеткой в руке, прогнал Зиську.

— Письмо?.. Давайте. Из хаты выбежала мать.

— От Федора?

Под рыжими усами отца появилась улыбка, и вдруг он начал напевать и притопывать:

Дети прекратили игру и с открытыми ртами уставились на отца.

Из пристройки вышли Леша и Юра.

— Ты что, одурел? — спросила мать.

— На, почитай, и ты затанцуешь, — сказал отец и отдал матери почтовую открытку. — Дирекция приглашает меня, токаря Антона Сенкевича, вернуться к станку. Кончились заработки на табачок…

Мать взяла открытку и сама начала читать. А отец отошел к дверям конюшни и, глядя на коня, сказал:

— Ну, Пестрый, придется расстаться с тобой.

Были в этих словах и радость, и печаль.

Приятно, когда тебе кто-то сделал что-то хорошее. Не менее приятно, когда сам чем-то поможешь человеку. Такое удовлетворение ощущал Юра. Он едва сдержался, чтоб не сказать Леше: «А это же я отнес письмо директору завода от отца».

Письмо же он передал не в руки директора, а секретарше. Директора не было. Возможно, открытку с завода послали Лешиному отцу еще до получения записки. И тогда тут нет никакой заслуги Юры. Все же ему хотелось думать, что помогла записка отца.

— Ты рад? — спросил он у Леши, а в глазах его горело желание сказать еще что-то.

— Конечно. Заработал не заработал, а коню есть дай, — рассудительно ответил Леша.

И снова Юра едва удержался, чтоб не похвастаться. Он знает, что за это потом его отец похвалит: «Правильно, сынок, радость человека, которому ты помог, — лучшая благодарность».

От Леши Юра ушел в тот момент, когда во дворе уже советовались, как, за сколько продать коня и дрожки, где найти покупателя. Как бы чувствуя, что его совет сейчас очень необходим, во двор вошел Мендель. Юра услышал его слова:

— Покупателя? Я найду вам покупателя! Будет магарыч, будет и покупатель.

По обочине Юра дошел до того места, где начиналась стежка, которая вела в яр. Там где-то пасет корову Янка. Но главное — оттуда можно увидеть, есть ли кто в беседке над кручей.

Низко над яром пролетел самолет. Юра увидел даже летчиков в кожаных шлемах и куртках. «Может, Цветков и Курочкин?» — подумал Юра. Оба летчика жили недалеко от Юриного дома. Когда Цветков летал, жена его, молодая женщина, высокая и гибкая, как лозинка, очень волновалась, наблюдая за полетом с земли.

Самолет скрылся за садом. «Пошел на посадку, — подумал Юра. — А может, это другие какие летчики.

Гул мотора стих. Юра остановился и прислушался. Шелестели листья, журчал ручей. Юра еще постоял с минуту в том месте, где у ручья была сделана ребятами запруда, услышал их голоса. «Пескарей ловят», — обрадовался Юра и пошел напрямик туда, откуда доносились голоса ребят.

— Посмотри, сколько я наловил, — оживился Янка, увидев Юру.

— Крупные какие! — удивился Юра.

— Этого я вон под тем камнем поймал. Они все там прячутся.

— А у тебя что? — Юра хотел заглянуть в банку Листрата.

Тот моментально спрятал банку за спину и почти под самый нос сунул Юре кукиш.

— Вот, видишь?

— Вижу, — ответил спокойно Юра. — И еще вижу дурня.

— А тебя, пильенера, дьяволы будут жарить на горячей сковородке. Скоро конец света.

— А для тебя в раю место подготовлено?

— В раю. Буду сидеть там и есть золотые яблочки.

— Гляди ты, золотые. А как же ты их угрызешь? Листрат растерялся. Не знал, что ответить. Зубы у Листрата были редкие, гнилые. Он и не подумал, как такими зубами угрызет не какое-нибудь, а золотое яблоко.

— А я с антихристом не хочу разговаривать. Листрат поднял кнут и пошел к корове.

— А ну его. Пускай идет, — махнул рукой Янка. — Будем ловить пескарей.

Юра сбросил сандалии. Засучив рукава, он склонился над ручьем и опустил в него руку.

— А вода теплая.

Может быть, это движение и спасло его: над самой головой мальчика просвистел большой камень и бухнулся в воду. Брызги залили Юре лицо и рубашку.

— Вот дурень. А если бы попал! — вскрикнул Янка.

— Ах, ты так. Подожди же…

Юрка кинулся за Листратом. Тот, задрав голову, бросился бежать, но Юрка нагнал его. Тогда Листрат обернулся и часто-часто замахал перед собой кнутом.

— Не подходи, антихрист!

Юрка отскочил за дерево. Сыромятный ремешок просвистел в воздухе и обвил дерево. Листрат дернул кнутовище. Но ремешок как прилип к орешине. Юрка использовал этот момент и ударил Листрата кулаком в скулу.

— Вот тебе за камень…

Листрат, бросив кнут, попятился назад, наткнулся на кочку и упал.

— Лежачего не бьют…

Сжав кулаки, Юрка несколько минут со злостью наблюдал за Листратом. Бить его он вообще не собирался. Наоборот, он хотел вместе с ним и Янкой половить пескарей и даже подружиться. Разве виноват Листрат, что его одурманили разными сказками про антихристов. Но он бросил в Юрку камень…