Фунтик в цирке

Беладонна зажгла в канделябрах свечи и подняла шторы: «Пусть все видят, кто у неё в гостях!»

Генерал — это вам не бублик с маком, фигура значительная, одной позолоты на штанах на сто монет… И ни минуты покоя, даже на чаепитии, без конца — телефон, телефон… «Алло, Второй? А где Первый? Как на кладбище?! Ах, в засаде?! Ну, пусть лежит!..»

— Ешьте, гости дорогие, — предложила Беладонна, возвышаясь над столом. — Себе отказала, а для вас сберегла!

— Ой, — воображала генеральша, — мои детки кушают только иностранное, наше — не уговоришь!

Из иностранного на столе были лишь зубочистки, и мадам тотчас же придвинула их гостям.

Героический дедушка от кофию с булочкой отказался, лепетал что-то странное, дескать, потом, потом, я горячего подожду!

«Какое горячее! — в душе возмущалась Беладонна. — Здесь ведь не полковая кухня, а важный приём!»

Радушие давалось мадам нелегко… Не без волнения наблюдала она, как исчезают со стола джем и орешки, а с каждой булочкой в вазе лично прощалась… «Прощай, булочка, больше я тебя не увижу!»

Сначала беседа за столом шла медленно, а еда — быстро, но потом всё уравнялось.

— А что теперь в столице носят? — спросила генеральша у мадам.

Беладонна насторожилась: «Скажешь, что носят, а они сразу: а где взять?!»

— Голые ходят, — сообщила она, понижая голос, — и босиком!

— Я так и знал! — проскрежетал генерал.

— Фунтик?! — удивился ангел с карманами, увидев на стене портрет поросёнка. — Вы, что ли, с ним знакомы, мадам?

Беладонна оскорбилась.

— Не я с ним, а он со мной, — с дрожью в голосе пояснила она.

— Да, — подтвердил генерал, — поросёнок здесь сидел… То есть стоял… в витрине… лапшу на уши вешал… Дураков разводил!

— Как рыбок? — удивилась младшая.

— Как птичек! — уточнил генерал.

— А теперь крошки нам споют! — торжественно объявила генеральша, выводя румяных девочек из-за стола.

«Поют, не жуют», — сообразила Беладонна и, спугнув с крышки сонного кота, открыла рояль.

Крошки долго шушукались, решая, с какой песни начать. А выбор у них, как говорится, был.

Пению генеральских детей по воскресеньям обучал известный угонщик коров по кличке Бифштекс. Утром маэстро привозили в дом в наручниках, а в полдень в них же и увозили, забыв пригласить на обед.

Бифштекс знал множество камерных произведений и с радостью эти знания детям передавал.

— Споём песню про «Чубчик», — предложила одна из сестёр.

— Нет, — сказала вторая, — у нас дедушка лысый.

— Тогда «Прощай, тюрьма, я ночью убегаю!».

— Да? А что на это скажет папа?

— Ну тогда «За что вы, зайцы, волка невзлюбили?»…

Наконец репертуар был согласован и генеральша, не глядя в ноты, нанесла роялю первый удар.

— Песня «Про поросят», — торжественно объявила она.

— Аааа… Ооо… Ууу…

Конечно, обычные дети в пении могут и ошибиться, слова там спутать или взять не ту ноту, но с генеральскими такого не случается никогда!

Пели девочки превосходно, пританцовывали где надо, а где не надо — жестами передавали суть драмы, которая произошла с героями песни.

Первым очнулся дедушка:

— Оглушительный успех! — завопил он и, сорвав со шляпки генеральши несколько розочек, бросил их девочкам.

Все были довольны, даже ангел с карманами, ведь за время пения он трижды попал вишнёвой косточкой дедушке в слуховую трубу.

— Фурор! — подтвердила Беладонна, тиская генеральшу. — Поверьте, уж я понимаю… В искусстве не чужой человек!

Сёстры, как и подобает воспитанным девочкам, сделали книксен, а окрылённая приёмом маман достала из авоськи новую пачку нот.

— Это только цветочки! — обнадёжила слушателей она. — У нас про людоеда такая песенка есть!

— Хватит! — остановила этот порыв Беладонна. — Я на диете. Давайте лучше о Фунтике поговорим!

— Поговорим, когда надо будет, — пообещал генерал и добавил, сверля глазами мадам: — Каждому овощу — свой фрукт!

Беладонна открыла сервант и со вздохом достала вазу с бананами. «Сквозь стенки видит!» — подумала про генерала она.

— Да, — завистливо вздохнула генеральша, — всё у вас в рюшках, со вкусом, котик чёрный, рояль белый, и все десять вилочек из серебра!

— Как десять?! — заволновалась хозяйка. — Только что было двенадцать!

Однако зря мадам волновалась. Вилочки тотчас же отыскались: лежали под стулом мальчика на полу.

— Без симфоний! — предупредил генерал и пригрозил младшему пальцем.

А тот, опустив ресницы на невинные глазки, принял к сведению:

— Я понял, папа!

А в это время герой двух войн, поняв, что горячего он здесь вряд ли дождётся, попытался налить себе кофе в слуховую трубу.

Дедушку угомонили, но знамя наступления подхватил внук.

— Ах, как бы я хотел это иметь! — заявил он, снимая плакат с Фунтиком со стены. — Я, мадам, знаменитостей собираю… А Фунтика у меня нет!

— Здесь одна знаменитость, — сказала Беладонна, глядясь в зеркало, — и это… ваш отец!

— Увольте, — слабо сопротивлялся генерал. — У меня что?! Ордена да шрамы, а у вас — миллион!

— Миллион?! — не поверили детки, но мадам подтвердила:

— Да, я ведь в бизнесе с пяти лет! Начала с одного банана, но теперь кое-что собрала!

Девочки окружили Беладонну, теребя и целуя:

— Расскажите, мадам!

— Главное в жизни, дети, — начала Беладонна назидательно, — это труд! С юных лет я делала всё только за деньги: и стрекоз ловила, и в углу за других стояла. Даже засыпала только после того, как получала монету на хорошие сны. И вот однажды гуляю в парке с чужим котёнком за деньги и ем банан. Мимо едет дяденька на велосипеде, с виду — состоятельный гражданин. Едет себе и едет… И вдруг на банановой шкурке — хрясь! Сам в одну сторону, кошелёк — в другую… Вот так, можно сказать, с этого банана всё и началось.

Рассказ Беладонны генеральские девочки вознаградили восторгами, а брат их, ангел с голубыми глазами, незаметно собрал со стола банановые шкурки и спрятал в карман.

Закончив урок о трудолюбии и бережливости, Беладонна подошла к генералу в ожидании одобрений и дождалась…

— Некоторые думают, что они много думают, так вот пусть они так не думают! — произнёс генерал.

— Домой, — закомандовала генеральша, поднимая главу семейства из-за стола. — Утром у нас тревоги, погони, а может быть, и перестрелки, так что должны мы поспать!

Беладонна всегда была рада уходу гостей и потому от души целовала всех у дверей.