Ледовые приключения Плавали-Знаем

— А я учу навигацию! — решительно отрезал Барьерчик.

Но как только Плавали-Знаем хлопнул дверью, курсант мастерски взял барьер, нырнул в иллюминатор и, поплевав на ладони, снова взялся за лом. Он то плавил лёд лучом, то пробивал успевшую зарасти льдом полынью. В эти двадцать четыре часа он готов был перевернуть все льдины земли!

В это же время, выглянув в иллюминатор, чтобы бросить на лёд очередную порцию соли, Супчик увидел луч, под которым таял лёд, и обомлел. Теперь-то он понял, почему Плавали-Знаем запретил давать кастрюли Барьерчику. Да для такого дела кок готов был выбить днище из самой любимой кастрюли!

Он схватил мешочек с солью и бросился посыпать проплавленную Барьерчиком дорожку, незаметно для себя напевая: «Вперёд! Вперёд!…»

А по другую сторону от «Светлячка», ныряя между глыбами льда, Уточка решал, какими фигурами лучше украсить шахматные клетки. Он осматривал очередную льдину, когда, распахнув шубу, к нему подошёл Плавали-Знаем и, повертев радиограммой, весело сказал:

— Каково?

Уточка ткнул в текст утиный носик и, перечитав снова, восторженно посмотрел на Плавали-Знаем: такого оборота не ожидал и он! Он тоже, правда, обратил внимание на незаконченную подпись, но всё-таки слово «Начальник» кое-что значило!

— Ну как? — победно спросил Плавали-Знаем.

— Прекрасно! — выдохнул Уточка.

— Пора выдвигать фигуры! И вместе с Плавали-Знаем они принялись расставлять фигуры по клеткам. На место короля — фигуру со скрещенными на груди руками. На место слона — с брандспойтом, а на место ферзя — русалку с камбалой в руках! На клетках для пешек стоял целый ряд коротеньких Плавали-Знаем, которые свысока поглядывали друг на друга.

Незаполненными оставались ещё несколько клеток. Но ледяные заготовки были под рукой, и Уточка заученными движениями стал тесать с удивительной лёгкостью.

Дело шло. Фигуры выскакивали одна за другой. Кирка стучала, и, казалось, с обратной стороны возникало звонкое эхо.

«Эхо, — думал Плавали-Знаем. — Ещё будет не такое — удивительное будет эхо».

Эхо действительно было, потому что с обратной стороны «Светлячка» с весёлой песней долбил лёд Барьерчик. Он работал так, что скоро из-под лома брызнула вода, открылась полынья и на курсанта уставилась вынырнувшая нерпа и стала прислушиваться к новой песне, которую за иллюминатором напевал его начальник.

Правда, в мелодию, как ни странно, откуда-то начинали врываться комические нотки. Откуда бы? «Может получиться даже музыкальная комедия, — обрадовался композитор. — Однако, — подумал он, — и в ней главной должна быть боевая песня, зовущая вперёд. „Вперёд, вперёд, ломая лёд!“«.

ЗАМЕТНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

Всего на несколько минут убегал Солнышкин в каюту перезарядить плёнку, но за это время на льду произошли большие перемены.

Льдина вспыхивала радужным светом. Сверкая миллионами холодных искорок, на шахматном поле возле «Светлячка» высились десятки ледяных фигур в капитанских фуражках и надменно смотрели друг на друга. Между ними бродил чёрный кот и подмигивал Солнышкину.

По другую сторону «Светлячка» приподнималась на ластах стая нерп, которыми из иллюминатора дирижировали две довольно знакомые руки. Солнышкину даже показалось, что сейчас зазвучит давно знакомая песня «Бури нас всех позовут», но нерпы пели другую хорошую песню — про кругосветное плавание.

А на корме «Светлячка» вспыхивал чёткий ровный луч.

Солнышкин взбежал выше, на мостик, и увидел крепыша в курсантской одежде, который наводил на лёд похожий на кастрюлю прожектор. В стороне от него сердитый кок Супчик лил из чайника на лёд кипяток и горстями сыпал из мешка крупную соль.

— Вот это да! — сказал Солнышкин. Но это было не всё!

От острова Камбала тянулась возглавляемая Молодцовым такая весёлая стайка пингвинов, что спасённый Солнышкиным пингвиненок, то и дело смотревший за борт, скатился по трапу и, переваливаясь с боку на бок, заторопился навстречу родным братьям. Следом за дружком на лёд бросился Морячок. Пингвинята окружили его со всех сторон, и каждый старался подержать за руку!

Солнышкин посмотрел на Морячка, прошёлся взглядом по шахматной доске, на которую всё летели горсти соли, окинул глазом всю льдину и замигал: льдина напоминала что-то такое, о чём немедленно — просто мгновенно — захотелось доложить капитану. Это могло внести существенные поправки во все капитанские планы.

Солнышкин бросился по трапу вниз, но капитан и сам уже выходил из каюты.

ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

Моряков вышел в тельняшке, такой крепкий и стройный, что и Солнышкин от гордости за капитана выпрямился, как наполненный ветром парус. Капитан остановился у борта и в недоумении повернул лицо к сверкавшим ледяным истуканам:

— Что это? Что это ещё за остров Пасхи?

— Остров Плавали-Знаем! — сказал Солнышкин и в самых весёлых словах выложил капитану всё, что знал сам.

— Не может быть! — сказал Моряков.

— Ого! Ещё как может!

— Ну и художества! Ну и Чарли Чаплин! Капитан в гневе прошёлся по палубе. Подумать только: люди отклонились от курса, отложили прекрасный проект, диссертацию из-за каких-то дурацких затей! Он метал громы и молнии.

— Но и вы хороши! — Он сурово посмотрел на Солнышкина. — Всё шуточки да забавы. Кино, матч! А от вас можно бы ждать уже более масштабного решения.

— А без шуточек нет флота, — сказал Солнышкин, которому как раз и не терпелось выложить кое-что масштабное.

— Да? — уже веселей спросил Моряков, глядя на горизонт. — Ну что ж, раз случилась такая весёлая шутка, так и выход из неё попробуем найти весёлый! А? Хорошо бы иметь карту льдины!

Солнышкина словно подхватило ветром. Через несколько минут он уже спускался по лестнице с мачты, размахивая листком из походного блокнота, на котором была вычерчена вся льдина с двумя пароходиками посередине. Её-то он и собирался показать капитану.

— Молодцом! — Капитан посмотрел на карту.

Льдина, как родинка, приросла к Камбале. Моряков собирался что-то сказать, но обратил внимание на приближающуюся стайку пингвинов, впереди которой вышагивали Молодцов и Морячок.

Чем ближе цепочка подходила к пароходу, тем становилось понятней, что это не пингвины, а румяные детсадовские малыши. Моряков сурово посмотрел на них и уже во второй раз задал сегодня один и тот же вопрос:

— Что это такое?

— Дети!

— При чём тут дети, когда команде предстоит решение таких важных вопросов! — Моряков взмахнул картой. — Одни помехи!

Однако насчёт помех Моряков поторопился. Во-первых, снимают фильм у острова Камбала не каждый год. И Молодцов вёл детсадовцев на экскурсию: как-никак пароход прибыл из тропиков, в его каютах качались пальмы, сияли раковины небывалой величины. И во-вторых, встречи с малышами, как оказалось, могут принести пользу не только малышам, но и видавшим виды взрослым.

ХОД ПЕРВЫЙ, ХОД ПЕРВЫЙ, ХОД ПЕРВЫЙ!

Два десятка румяных, как снегири, малышей подрастали прямо на глазах, когда лейтенант Молодцов, оглянувшись, заметил, что один из них всё ещё сидит у берега и что-то ковыряет лопаткой.

Молодцов оставил детвору под наблюдением антарктического пингвина и Морячка и, быстро вернувшись к Соскину, потянул его за рукав.

Но через несколько минут Соскин снова отстал и стал ковырять лопаткой во льду.

— Соскин, не ковыряй лёд! — строго сказал лейтенант и вытер ему платком нос. Но Соскин продолжал своё дело.

— Соскин, не ковыряй лёд! — хором крикнули дети так, что эти слова долетели до обдумывающего будущий матч Плавали-Знаем, который уже поглядывал, как бы сфотографироваться рядом с детьми, да ещё с пингвином.

Но, услышав, что Соскин ковыряет лёд, тоже погрозил пальцем и сказал:

— Не ковыряй лёд, Соскин! — И сказал это так, что малышам показалось, будто два десятка ледяных истуканов тоже погрозили Соскину пальцем.