Мальчишки, мои товарищи

не этот ваш знакомый, влетело бы за твой самолёт.

– Тоже уж… Про всякий пустяк в дневнике писать, – сказал Тоник.

– Конечно. Вот у нас Лёнька Кораблёв живого воробья на уроке выпустил, и то ничего. Только из класса выгнали.

– Воробья? – спросил Петька.

– Ну, и Лёньку, конечно. А в дневник не писали.

– Хорошо вам, пятиклассникам, – вздохнул Тоник.

– Ага… Только пришлось Лёньке брать пальто в раздевалке и полчаса по улицам ходить, чтобы завуч не поймал в коридоре. А знаешь, какой мороз был!

– Подумаешь, мороз! Герман Иванович недавно прямо в снегу ночевал. В тайге. У него и спальный мешок есть, большущий. Сверху брезентовый, а внутри меховой.

Петька оставил в покое сосульки и придвинулся ближе. У Тимки заблестели глаза.

– Настоящий?

Тоник презрительно промолчал.

– Поспать бы в нём, а?

– Я и так весь день про это думаю, – соврал Тоник, удивляясь, как такая мысль раньше не пришла ему в голову. Иметь под боком настоящий спальный мешок и не переночевать в нём!

Тимка мечтательно продолжал:

– Мы бы вдвоём в него залезли. Будто ночёвка на льдине… Не разрешат?

– Где там! – Тоник уныло махнул варежкой. – Да тут ещё этот дурацкий дневник…

Тимка наморщил лоб так, что брови уползли под шапку.

– Головы у нас есть?

– Есть.

– Значит, надо думать.

В девять часов Тимка пришёл к Тонику. Он сказал, что отец у него работает во вторую смену, сестра Зинаида ночует у Подруги, а спать одному в пустой квартире ему как-то скучновато.

– Где же тебя устроить? – задумалась мама. – На диване будет спать Герман Иванович. На раскладушке вдвоём с Тоником вы не поместитесь. Может быть, на полу?

– А знаешь, – Тоник с серьёзным видом почесал затылок, – если так сделать: Тимку – на раскладушку, а для меня попросить у Германа Ивановича этот… как его… спальный мешок?

– Ещё новости! – воскликнула мама.

– Да вы не бойтесь, Зоя Петровна, – сказал Герман Иванович и подмигнул Тонику. – Блох в мешке нет.

Мама сделала вид, что совсем не думала про блох и пошла за простынями, чтобы постелить их внутрь мешка.

Ребят поместили в маленькой комнатке, дверь которой выходила прямо на лестницу.

– Пора, – прошептал Тимка, едва был погашен свет и в квартире наступила тишина. – Ну-ка, подвинься.

Печально скрипнула покинутая раскладушка, и Тимка штопором ввинтился в спальный мешок.

– Простыни выкинуть, – заявил он. – В снегу с простынями не ночуют.

Они выкинули простыни и несколько минут прислушивались к тишине. Вдруг в коридоре раздалось осторожное шлёпанье босых ног. Кто-то сказал свистящим шёпотом в замочную скважину:

– Тоник, открой, а?

– Петька. Чего ему надо?

Тоник скользнул к двери и открыл, стараясь не скрипнуть. В полумраке он увидел две маленькие фигурки, завёрнутые в одеяла.

– Вам чего?

– В мешок, – сказал Петька.

– Дубина! Марш домой! – прошептал из мешка Тимка.

– Я тоже хочу в мешок, – хнычущим голосом сказала вторая фигурка. Это был пятилетний Петькин