Давно закончилась осада...

гал нижнюю губу. Сказал уже без намека на ехидство:

– А я вот тоже думаю: зачем? Отчего это надо перед попом душу открывать? Разве он святой? Бог и без того все про нас знает. У него и надо просить милости, когда виноват. Если захочет – простит…

Коля, нагнувшись, смотрел на Женю мимо Ибрагимки и Макарки. Женя отвечать Фролу не стал, только шевельнул плечом: чего, мол, с тобой спорить. А потом проговорил все же, но будто не для Фрола, а для себя:

– После исповеди на душе легче… – И встретился глазами с Колей. Тот съежил плечи.

На исповеди Коля был последний раз еще в Петербурге. Татьяна Фаддеевна не обременяла племянника религиозным воспитанием. Если он вечером скажет перед сном молитву, а в праздники побывает на церковной службе – того и достаточно. Что же касается исповеди, то – считала она – у мальчика должна созреть для того в душе ясная потребность. По правде говоря, Коля такой потребности пока не ощущал. Ведь в самом деле Бог и без того знает и видит его насквозь – все что есть в нем хорошего и плохого. Зачем же еще кому-то рассказывать про это? Можно просто укрыться с головой одеялом и прошептать: «Боже, отпусти мне грехи, которые я наделал, я постараюсь исправиться и больше не поступать дурно», и тогда появляется надежда на прощение. А если после того прочитаешь еще «Отче наш», чувствуешь себя христианином не меньше остальных.

Однако сейчас Коля был полностью на стороне Жени. Мало того! Он понял наконец, что надо сказать Фролу!

– Я тоже туда не пойду. Потому что это свинство. Они же ничего не ведают, а мы исподтишка. Это… как предательство.

Вопреки ожиданию, Фрол не ощетинился. Опять с задумчивостью потрогал губу и сказал сочувственно:

– Просто вы еще не выросли, вот и не понимаете. Никакого греха тут нет, потому что такая человеческая натура, мужской интерес. Без него ничего бы на свете не было…

– Чего это не было бы? – подозрительно спросил Поперешный Макарка.

– Люди бы не женились, и род человеческий перевелся бы.

– Люди женятся по любви, а не по твоему дурацкому интересу, – с усилием задавив в себе неловкость, сказал Коля.

У Фрола – рыжие искры из глаз:

– А любовь на чем держится, по-твоему?

«Любовь – от Бога», – чуть не ответил Коля. Но смолчал в последний миг. Не от стесненья, а потому что не хотелось отдавать для спора такое вот, сокровенное. Про это можно бы с Женей, один на один, но уж никак не с Тимберсом… Подумаешь, «вы еще не выросли»! А сам-то много ли вырос? «Интерес» у него…

А Фрол опять вдруг утратил насмешливость и сказал примирительно:

– С любовью это ведь как кому по жизни повезет. Хорошо, если как у Маркелыча с Настей. А если как у нашего отца с мамкой, то какая там любовь? Каждый день она его поедом ест. А все равно… Жениться-то всякий обязан, кто мужского сословия, когда достигнет совершенных годов…

– Неужто всякий? – звонко удивился маленький Савушка.

– А то как же. Если, конечно, этот человек не монах и не хлипкого здоровья.

Федюня, который не