Давно закончилась осада...

сказал он. – Это был храбрый противник… – И Фрол приложил два пальца к своей рваной суконной шапке.

– А он по правде убит? – шепотом спросил Савушка.

– Да, – таким же шепотом отозвался Женя Славутский. – Только не сейчас, а давно, не бойся.

Фрол вытащил из-за пазухи пистолет и третий раз разрядил его в воздух (когда только успел зарядить?) Видимо, это был салют по храброму французу Лурмелю.

На этом сражение кончилось. Наши победили, и можно было расходиться по домам. Сразу все поскучнели. Дома всех ждали привычные заботы. А Фрола еще и крики матери, что «опять где-то цельный день болтался, байстрюк окаянный, вместо чтобы матери помочь» и что «вымахала орясина ростом с отца, а все ишшо с ребятишками скачет, как шалая коза с колючкой под хвостом»…

Коля пошел проводить Женю до лестницы, что вела вдоль стены Седьмого бастиона к рынку и Городскому оврагу. Поздно уже было, но сейчас, после недавней боевой горячки, Коля не чувствовал привычных опасений.

Женя тоже был доволен недавним сражением. Вроде бы вовсе мирный по характеру, а сегодня тоже развоевался. Он сказал:

– Хорошо поиграли, да?

– Хорошо. И рвануло здорово. Погромче того раза, на Четвертом… Жень, знаешь что?

– Что?

Коля сказал наполовину дурачась, а наполовину всерьез:

– Когда будем воевать в другой раз, ты возьми свой барабан. Под барабанный марш ходить в атаку не в пример веселее…

Женя принял это всерьез. И всерьез вздохнул:

– У меня уже нет барабана.

– А куда девался?

Женя быстро глянул на Колю и стал смотреть под ноги. Ответил с полуулыбкой:

– Подарил. Вместе с палочками…

– Кому?

Женя искоса взглянул опять.

– Ты не поверишь, наверно… Барабанщику… Тому саму, французскому…

– А! – засмеялся Коля. – Шутишь!

Женя вздохнул снова:

– А вот и не шучу… Я недавно шел из вечерней лавки, Лена посылала за солью, сумерки уже были… Я решил сократить дорогу, проскочить сквозь разбитый дом купца Шагаева. Прыгнул в окно, прошел к другому, смотрю, а он сидит на подоконнике. Я сразу понял, что это он, потому что мальчик вроде нас, но в мундире. Белые ремни крест-накрест и пуговицы в два ряда блестят… А волосы длинные, почти до плеч… Смотрит и молчит, глаза еле видны.. Ну, мне, по правде сказать, слегка страшновато стало…

«Слегка!… – ахнул про себя Коля. – Я бы умер на месте!.. Ох, да это ведь просто сказка. Женька придумывает, будто рисует картину…»

– И что дальше? – спросил он небрежно, хотя по спине уже гуляли сотни колючих мурашек. Бессовестный он, этот Славутский! Нашел время сочинять такие истории!

– Дальше?.. Мы смотрим друг на друга и молчим. Потом он говорит: «Здравствуй… Ты меня не бойся». Я говорю: «Здравствуй… Не нашел еще свой барабан?» Он головой покачал: «Не нашел… Теперь, наверно, никогда не найду. Так и буду маяться до конца времен». И вдруг заплакал. Тихонько так, почти незаметно… Знаешь, мне так жалко его стало… «Посиди здесь, – говорю, – не уходи, я сейчас…» Побежал домой, схватил барабан –