Кот, который свихнулся на бананах

Квиллер разложил загадочное месиво по двум плошкам под кухонным столом и остался понаблюдать, с каким восторженным урчанием примутся за него его питомцы. Но не тут-то было. Понюхав тарелки, сиамцы удалились, недовольно крутя хвостами.

– Как хотите! – возмутился Квиллер. – Ваше право – иметь своё мнение, но это уж слишком!

Он знал: как только он отвернётся, Райкеровы деликатесы будут сцапаны и съедены.

Позже вечером Квиллер расположился в своём любимом кресле в позе мыслителя и погрузился в думы о Сьюзан Эксбридж, особе, на которую его просили «нажать».

На мгновение он насторожился, услышав пронзительные звуки, издаваемые Коко, – «погребальный плач», как он их называл. Похоже, подумал он, у Коко несварение желудка от загадочного блюда Милдред.

Сьюзан Эксбридж была, что и говорить, той ещё штучкой. Она забавляла его своими претензиями и пристрастиями. Ему нравилось поддразнивать её и поругивать от случая к случаю. И ему это сходило с рук: ведь он олицетворял собой Фонд К.

Сьюзан Эксбридж с величайшим уважением относилась к деньгам. В Пикаксе её считали снобом. Она получала очень приличное содержание после развода, покупала себе наряды в Чикаго и разъезжала на машине престижной марки. В её лавке – «Эксбридж и Кобб. Высокохудожественный антиквариат» – царил такой высокопарный тон, что местные жители боялись в неё заходить – разве только быстро-быстро проскользнуть в подсобное помещение, где, словно бедные родственники, ютились образцы наивного искусства. Это была коллекция покойной Айрис Кобб, завещанная компаньонке. Обширная библиотека миссис Кобб, состоящая из книг по антиквариату, заполняла полки в офисе Сьюзан, хотя, как утверждала Полли, миссис Эксбридж в жизни не открыла ни одной книги. Их отношения – его и Сьюзан – строились на взаимном подкалывании и обрамлялись экзальтированными восклицаниями Сьюзан, встречавшей и провожавшей Квиллера шумным: «Да-агуша!»

Теперь ему предстояло убедить её отдать буфет даром ради благого дела. Фонд К. легко мог выкупить его, но очень уж хотелось преподать Сьюзан урок.

Самым простым было бы ворваться в лавку со словами:

– Сьюзан! Что я слышу: ты продаешь буфет ЦЭС! Какая непристойность! Эта вещь, если на то пошло, принадлежала миссис Кобб, и ты не потратила на неё ни цента! Твои состоятельные друзья жертвуют книги ценою в пять тысяч долларов! А ты не можешь подарить какой-то буфет за три тыщи баксов… Кстати, налоговая инспекция тебе это зачтёт.

Такая лобовая атака завершилась бы быстрой и эффектной победой. Но Квиллер не искал лёгких путей. Квиллер предпочёл бы что-нибудь более тонкое какую-нибудь замысловатую интригу.

И тут же он подумал о местном, с успехом используемом в Мускаунти способе вершить дела: пустить слух – и прежде чем кто-либо разберётся, дело сделано.

Он позвонил Полли Дункан. Сначала он терпеливо, со всеми подробностями, выслушал, как идёт проветривание зимних вещей. Потом рассказал о непредвиденном обеде, которым она пренебрегла.

– Кажется, я слышал потрясающую новость. Сьюзан Эксбридж дарит ЦЭС старинный буфет стоимостью три тысячи долларов!

– Не может этого быть! – вскричала Полли. – Она в жизни даром ничего не делает! Да и Эддингтона иначе как «этот ужасный старикашка» не называла. Как ты это объясняешь, Квилл?

– Трудно сказать. Проверь по своим каналам. Во всяком случае, это хорошая новость – если она верна.

– Я сейчас же кое-кому позвоню. Всё, дорогой! Спасибо, что дал мне знать… A bientot.

– A bientot.

Довольный собой, Квиллер повесил трубку Утром он наведается в лавку Сьюзан с поздравлениями.

Довольный своей разработкой операции «Буфет», Квиллер включил радио и услышал сообщение, от которого похолодел и замер на месте: у моста через ручей Блэк-Крик в восемь пятнадцать вечера произошло дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом. Как раз в этот момент Коко исторг свой зловещий вопль. Свой «вопль смерти»! Он всегда означал насильственную смерть. Имя жертвы дорожного происшествия в сообщении не упоминалось.

ШЕСТЬ

Было раннее утро. Понедельник. Квиллер вяло тыкал пальцем в кнопку автоматической кофеварки. Из своей спальни на третьем балконе лениво спускались по пандусу сиамцы – потягиваясь, позёвывая, встряхиваясь так, словно по шерсти пробегал электрический ток.

Квиллер благополучно забыл про сообщение по радио, но позвонила Кэрол Ланспик.

– Квилл! Ты слышал, что произошло вчера вечером? Какое несчастье! Только что сообщили имя погибшего. Это Ронни! Наш Ронни! Ты знаешь, Рональд Диксон, исполнитель роли Алджернона! Я места себе не нахожу… такой славный молодой человек… и собирался вскоре жениться…

– Печальная новость, – пробормотал Квиллер. – Как это случилось? Кто-нибудь знает подробности?

– После спектакля – он был днём – группа актёров отправилась отметить его к Онуш. А Ронни нужно было вернуться в Локмастер. Ну и на повороте у моста он не справился с управлением. Мы отменяем все спектакли и возвращаем, деньги за билеты. Твоя рецензия, её… всё же… напечатают?

– В разделе развлечений, но позвони сейчас же в отдел городских новостей и попроси поместить ваше объявление на первой полосе: «Ввиду гибели одного из актеров все спектакли отменяются». Я сегодня буду отсматривать корректуру моей статьи и прослежу, чтобы объявление попало на видное место.

Когда с домашними делами было покончено и все заинтересованные стороны получили всё что хотели, Квиллер отправился в редакцию «Всякой всячины», чтобы внести правку в рецензию. Шагая по бесконечному коридору в кабинет выпускающего редактора, он поздоровался с молодым человеком, спешащим в обратном направлении с толстой пачкой гранок – новым рассыльным, надо полагать. Только рассыльные так спешили. Этот носил бородку, и волосы были длиннее обычного.

– Новый рассыльный? – спросил Квиллер Джуниора Гудвинтера.

– Новый курьер, – поправил Квиллера Джуниор.

– Не слишком ли патлатый?

– Времена изменились с тех пор, как ты халтурил ради заработка… Это твоя рецензия?

Квиллер протянул ему поправленный экземпляр.

– А вы с Джоди видели спектакль?

– В воскресенье утром. На наш вкус – здорово! И вот эта ужасная новость – разбился насмерть! Мы даем сообщение в черной рамке на первой странице Некролог – завтра. Кто тут самый верный источник?

– Уэзерби Гуд из «Голоса Пикакса» и Олден Уэйд из книжного магазина.

– Какую тему ты берёшь для завтрашнего «Пера»?

– Краткую историю распространения образования в Мускаунти – с выходом на пожертвования в пользу ЦЭС.

– Эта неделя будет памятной для Мускаунти, – сменил тему Джуниор. – Дуайт Соммерс гарантирует, что репортаж о нас пойдёт по всем штатам. Роджер, Буши и Джилл готовят материал, а мы дадим его в пятницу на первой полосе и целый разворот с фотографиями.

– Прислали бы лучше в субботу в парк наряд конной полиции. Если на закладку памятника пришли сотни зевак, то сколько тысяч пожалует на открытие?

Удостоверившись, что антикварная лавка открыта, Квиллер влетел к Сьюзан Эксбридж в радостном возбуждении.

Она разговаривала с двумя покупателями и удивленно на него взглянула.

– Да-агуша! Какими судьбами и почему такой довольный?

– Я пришёл поздравить тебя, Сьюзан. Какая щедрость! Подарить ЦЭС, в память об Эддингтоне Смите, такой шикарный буфет!

– И где же ты об этом слышал? – спросила она подозрительно.

– Весь Пикакс только об этом и говорит! В нашем прекрасном городе ничего не скроешь.

Даже пожелай она опровергнуть его, присутствие двух покупателей связывало её по рукам и ногам. Воистину, лучшего исполнения сценария нельзя было и придумать.

– Его заберут ещё до четверга, то есть прежде, чем сюда прибудут СМИ из Центра. Можно взглянуть на него – на случай, если удастся написать о нём в моей колонке?

Сьюзан беспомощно махнула рукой в сторону подсобки и тут же проследовала туда сама, мрачно бросив покупателям: «Из-звините».