Особые заслуги

— Ой-ой-ой! Он меня нюхает! Он съест меня! Ой-ой-ой! Уберите его!

Не выдержав, Павлик тихонько буркнул что-то, чего, он знал, нельзя говорить, и с отвращением повернулся к девчонке задом.

Яночка сохраняла каменное спокойствие.

— Не съест он тебя! — холодно произнесла она. — Хабр только что поел.

Мизя не унималась.

— Ой-ой-ой! Он меня нюхает! Ой-ой!

Павлик не выдержал.

— А чего бы ты хотела от пса? Чтобы тебе пуговицы пришивал? Псу положено нюхать!

— Он на меня смотрит! — верещала Мизя. — Ой-ой! Он такой большой!

Тут и Яночка не выдержала. С Мизей всё ясно. Возиться с ней — тяжкая обуза. И она наверняка очень осложнит осуществление их далекоидущих планов.

— Хабр, оставь её, — устало приказала она собаке. — Теперь ты её знаешь, это Мизя. Павлик, нет ли тут где поблизости кошек? Уж кошек-то она, наверное, не боится.

Но, оказывается, кошек Мизя тоже боялась. Толстые откормленные коты сидели за сараем и не сводили алчных глаз с бочки, в которой коптились угри. И вообще кошек тут было множество, а поскольку приближался вечер, они были оживлены и склонны порезвиться. Что с того? Каждый прыжок разыгравшегося котёнка вызывал у Мизи крик ужаса и заставлял её обращаться в паническое бегство.

Укладываясь спать, Павлик недовольно ворчал:

— Нужна нам эта Мизя, как рыбке зонтик. Если заставят с ней цацкаться — прощай все наши задумки. Смотри, какая тёмная ночь!

— Через два часа луна взойдёт, — ответила сестра, — Я в календаре проверяла. Если проснёмся — можем отправиться в засаду на кабанов. А нет — так завтра. Я от этой Мизи так устала! Больше, чем от нашей экскурсии к границе.

— Какое может быть завтра! — вскинулся Павлик. — Кабаны слопают наш хлеб и поминай как: звали!

— Слопают и завтра опять заявятся. Только вот как от Мизи отделаться… А, знаю!

Блестящая идея так взбудоражила девочку, что она даже с постели вскочила. Павлик с интересом смотрел на сестру.

— Ну? Говори же! Что ты знаешь?

— Знаю, как избавиться от неё. И когда. Во время ужина!

— Ужина ихнего или нашего?

Немного успокоившись, Яночка опять забралась в постель и пояснила:

— Конечно же, во время их ужина. Знаешь, они с матерью ходят на завтраки, обеды и ужины в столовку у порта.

— Какую столовку? Не видел я никакой столовой у порта.

— Так ведь они ходят не в тот порт, что на море, а тот, что на заливе. Там тоже есть небольшой порт для яхт, сколько разговоров о нём было, забыл? Там есть и столовая, и магазин, и кафе и ещё что-то. И ходят они туда питаться в те часы, которые наша мама считает самыми лучшими для загорания и гулянья. Так вот, когда они в шесть вечера отправятся туда…

— …мы в полседьмого удалимся в неизвестном направлении! — подхватил Павлик. — О том, чтобы сидеть дома и ждать возвращения её милости, нас не просили, не было об этом разговора, так ведь?

— И во время их обеда мы с тобой тоже можем удалиться в неизвестном направлении, — радостно закончила Яночка.

По песчаному склону холма первым взбирался Павлик, стараясь сохранить между собой и Мизей дистанцию как можно больше. Мизя пыхтя лезла следом. Яночка карабкалась последней. Вот Павлик достиг вершины и вышел на дорогу. Перейдя её, он по знакомой тропинке углубился в лес. И вдруг, вскрикнув, остановился как вкопанный. Мизя испуганно пискнула и, отшатнувшись, готова была, по своему обыкновению, обратиться в паническое бегство. Яночка же бросилась к брату и потрясённая, замерла рядом с ним.

Им предстало ужасное зрелище. Гигантский муравейник, ещё вчера возвышавшийся внушительным конусом, теперь имел самый плачевный вид. Казалось, кто-то специально разрыл и разрушил его, да и вокруг земля была истоптана. По жалким развалинам некогда великолепной постройки растерянно сновали донельзя взволнованные её обитатели.

Яночка почувствовала, как что-то сдавило горло.

— Кто… кто мог такое сделать? — прохрипела она. — И куда подевалась голова трески? Даже скелета не осталось.

Возмущённый до глубины души Павлик лишь пожал плечами.

— Откуда я знаю? Хулиганьё какое-нибудь. Варвары! Свиньи!

— Изверги! — чуть не плакала Яночка. — Что им сделали бедные муравьишки? Мало того, что муравейник разорили, ещё и вокруг напакостили. Гляди, как землю разрыли, ступить негде!

— И голову трески забрали. Зачем? Неужели съели? Может, отравятся? — высказал надежду Павлик.

— Да ты что! — одёрнула его сестра. — Разве такое можно есть?

— Ну значит забрали из вредности.

Несколько осмелевшая Мизя осторожно подкралась сзади посмотреть, что привлекло внимание её новых знакомых. Те не обращали на Мизю внимания, не до неё было. Яночка с трудом сдерживала слёзы, невыносимая боль сжимала сердце. Павлик бормотал под носом проклятья неизвестно какому злодею, учинившему такое варварство. И оба чувствовали, как в них растёт ненависть к людям, способным совершить такое.

Вдруг за их спинами раздался отчаянный визг. Обернувшись, они увидели, как Мизя в ужасе подпрыгивает, дёргая руками и ногами и крича не своим голосом:

— Ой-ой-ой! Они меня съедят! Ой-ой-ой! Они на меня налезли! Ой-ойой! Они кусаются! Крик девочки вернул самообладание брату с сестрой.

— Сделай так, чтобы она немедленно замолчала! — приказал мальчик Яночке, обретая былую энергию. — Иначе я забуду, что хотел сделать. Gdeq| надо провести расследование! Я этого так не оставлю!

— Правильно! — подхватила Яночка. — Надо все осмотреть как следует. И поискать тресковую голову, может, он её не забрал, а только куданибудь оттащил или просто отфутболил.

— А это Хабр поищет. Хабр, ищи рыбу! Гляди, она нам всех муравьёв затопчет!

Мизя и в самом деле металась как ненормальная, прыгая по краю разорённого муравейника. Схватив трусиху за руку, Яночка оттащила её подальше.

— А ну немедленно замолчи, иначе накличешь кабанов! — сурово приказала она. — Мы ведь в лесу, а тут кабанов пруд пруди.

Мизя на момент окаменела от страха и замолчала, глядя на бесстрашную подругу широко раскрытыми глазами. Но тут заметила на своей ноге муравья и, заорав диким голосом, опять принялась трясти руками и дрыгать ногами, причитая:

— Муравьи на меня налезли! Ой-ой-ой! Противные муравьи! Совсем меня заедят! Уберите их!

— Хорошо бы поскорее это сделали, — пробурчал Павлик.

— Нет, я с тобой спячу! — рассердилась Яночка. — Ну чего визжишь? Сама ты противная. Не съедят тебя муравьи, стряхни их, и дело с концом! И перестань орать на весь лес, не то и в самом деле заявятся кабаны, а вот они опасны, могут и на человека броситься.

Мизя впала в панику. Сообщение о диких страшных кабанах, которые бросаются на людей, сделало своё дело. Девочка, дрожа всем телом, пыталась стряхнуть с себя несколько заблудившихся муравьишек, и попрежнему причитала, но теперь шёпотом. Тихая паника уже не так мешала, можно было сосредоточиться на деле.

— Изучим следы! — командовал Павлик. — Хабр, ищи!

А Хабр уже давно был готов действовать. Он прекрасно чувствовал: его маленькие хозяева взволнованы и нуждаются в его помощи. И нетерпеливо крутился вокруг них, приседая и вскакивая, и только ждал приказа начать действовать. Тресковой головы он не нашёл, но на след напал. Уткнув нос в землю, он обежал вокруг разорённый муравейник ещё раз и целенаправленно устремился в лес. Надо было срочно решать, что делать. Яночка подбородком мотнула в сторону трясущейся Мизи.

— Не можем же мы её забирать с собой.

— А одна она здесь не останется ни за какие коврижки, — возразил Павлик.

— И до пляжа одна не дойдёт. Просто заблудится, с неё станется. Господи, вот уж камень на шее!

— Придётся тебе отвести её, другого выхода нет, — решил мальчик. — А я бегу за Хабром, посмотрю, что он там найдёт, и вернусь. А ты чтонибудь придумай…

— Ты прав, другого выхода нет. Только сам ничего пока не предпринимай!

Павлик с Хабром исчезли в лесу, а Яночка, тяжело вздохнув, подошла к плачущей, стонущей и тихонько повизгивающей Мизе. Внимательно осмотрев её ноги, Яночка стряхнула пару муравьишек. Сделала это, разумеется, не ради противной плаксы, а ради муравьёв, которые потом могут не найти родного дома. Пусть и разорённый, а все равно дом…