Дело о великом маге

— Эй, — окликнул его Ромка и даже сделал несколько шагов к нему, и тут из ворот выскочили двое мужчин. Один из них глянул на Ромку, крикнул: «Держи этого», а сам кинулся за мальчишкой. Другой мужик схватил Ромку железной ручищей и поволок его в свой дом.

— В милицию тебя отправить, или сам все отдашь по-хорошему? — прорычал он на ходу.

— Что я должен вам отдать? — воскликнул Ромка, отчаянно сопротивляясь и изо всех сил стараясь вырваться.

Не говоря ни слова, мужик похлопал его по карманам — а там у Ромки было много всяких нужных вещей. Но мужчину, по-видимому, интересовали только деньги, а их у Ромки было мало. Тогда странный мужик втащил его в дом и отобрал у него сумку. Ромка попытался ее отнять, снова завязалась борьба, но вернулся второй мужчина, пожилой, невысокий, с выпуклыми блестящими глазами. Он помог первому удержать Ромку, пытливо его оглядел и развел руками:

— А того так и не догнал.

Тогда высокий мужик тряхнул Ромку с такой силой, что он чуть не задохнулся.

— Говори, с кем ты был? Где мой бумажник? — Он сморщил лоб, полез в один свой карман, потом в другой и с раздражением воскликнул: — Вот черт, и карточку валютную сперли! Теперь с утра придется блокировать счет, потом в банк ехать, новую оформлять.

Он открыл Ромкину сумку, увидел там бинокль, табак, большой водяной пистолет, заправленный черной краской, перцовый баллончик и книжку с мудрыми мыслями великих людей.

— Ты, оказывается, еще и философ. И после этого, — он потряс биноклем и перцовым баллончиком, — ты мне будешь говорить, что ты не вор?

— Да не вор я! — во весь голос заорал Ромка. — И при чем здесь мой бинокль?

— В окна чужие заглядывать. — Мужик снова схватил его за руки и приблизил свое злое лицо к Ромкиному. — Говори, где деньги, и куда скрылся твой подельник.

— Нет у меня никакого подельника, о чем вы говорите?

Из кухни — а то, что это помещение являлось кухней, Ромка распознал по доносящимся оттуда вкусным запахам, — появилась худая пожилая женщина.

— Женя, что случилось?

— Бумажник, гады, украли, да еще и карточку валютную.

— Кто украл, как? В окно, что ли, влезли? — Женщина внимательно оглядела Ромку. — Да разве этот толстяк пролезет в наше окно? Оно же было чуть-чуть приоткрыто.

— Я не толстяк, — оскорбился Ромка. Он и в самом деле давным-давно похудел, и уже года два никто не называл его толстяком.

Но они говорили о нем так, будто его и не было в комнате.

— Этот не пролезет, зато другой пролез, маленький. — И мужик снова тряханул Ромку: — Признавайся, где он?

Юный сыщик дернулся изо всех сил.

— Да не знаю я, о ком вы говорите. Ничего не знаю. Выпустите меня немедленно!

— Не выпущу, пока не сознаешься. Или давай вместе пойдем к твоим родителям. Где ты живешь?

— Я живу в Медовке, то есть я там отдыхаю. А родители мои — в Москве, — тяжело дыша, пояснил Ромка.

— А здесь что ты делаешь?

— К другу приехал.

— Ну вот, а говоришь, что у тебя нет подельника.

— Я к другому другу приехал, к своему собственному, а этого пацана не знаю и никогда его не видел. Я мимо проходил, а вы меня схватили. А мой друг сам сюда со своей мамой к кому-то в гости приехал. Если хотите, то давайте к ним вместе сходим, и они вам скажут, что никакой я не вор.

— Хорошо, пойдем, — согласился хозяин дома. — Где они живут?

— Улица Звездная, пять, — выпалил Ромка, обрадовавшись, что сейчас глупому недоразумению придет конец.

Однако глаза мужчины сузились и, не отрывая их от Ромки, он медленно покачал головой:

— Здесь нет такой улицы.

— Как это — нет? Я только что, ну, полчаса назад, с Венькой — это и есть мой друг — по телефону говорил.

— Или я чего не знаю? Мам, — крикнул мужик, — у нас в поселке разве есть улица Звездная?

— Не слышала, — из кухни ответила мать.

— Я тоже, — сказал пожилой мужик с выпуклыми глазами. — А живу я здесь уже давно, между прочим.

Ромка растерялся. Что за наваждение? И нарочно такое не придумаешь. Он сумел выдернуть одну руку и прижать ее к груди.

— Честное слово, это какое-то недоразумение.

— Недоразумение, говоришь? — голос хозяина дома стал угрожающим. — Сейчас я милицию позову, она разберется, какое это недоразумение.

— Вот-вот, зовите милицию, она разберется. В первую очередь вас привлекут за мое похищение.

— Ну, если не хочешь по-хорошему, то и в самом деле позову, — устало сказал мужик. — А ведь хотел расстаться с тобой с миром.

Он вздохнул, вытащил из кармана маленький мобильный телефон, а он вдруг сам зазвонил в его руках. Мужик поднес трубку к уху, и лицо его преобразилось: сначала оно сделалось настороженным, потом удивленным, потом невероятно счастливым и оттого даже приятным.

— Сын! — крикнул он. — Мама, у меня родился сын.

— Счастье-то какое! — выбежав из кухни, ахнула старуха.

— Поздравляю, — сказал пожилой мужик. — Это тебе из роддома звонили?

— Оттуда. Мама, я немедленно еду.

Мужик схватил ключи от машины и кинулся к дверям. Ромка двинулся за ним следом, чтобы под шумок ускользнуть из этого мерзкого дома, но мужчина его остановил и дал в руки свой телефон.

— Звони своему другу, пусть он сам за тобой явится. Да вы идите, Святослав Петрович, вы же домой спешили. А этого я пока в чулане запру, и если все окажется так, как он говорит, то мама его выпустит и за меня извинится.

Ромка по памяти набрал Венечкин номер телефона и, как только мальчик откликнулся на звонок, закричал:

— Венька, я нахожусь на Песочной, двенадцать, и меня тут черт-те в чем подозревают. Ты должен прийти сюда немедленно и доказать, что я никакой не вор, что к тебе ехал, а не к кому-то другому.

— Я сейчас приду! — прокричал в ответ Венечка, а новоиспеченный отец отобрал у Ромки свою трубку и обратился к старухе:

— Мама, учти, он на твоей ответственности.

И как Ромка не сопротивлялся, затащил его в чулан и там запер. Юный сыщик в нетерпении притулился у двери, ожидая, что не пройдет и пяти минут, как за ним придет Венечка, и как они устроят здесь грандиозный скандал и живого места от этого гадкого дома не оставят. Клеветать на себя он никому не позволит! Это им даром не пройдет!

Но Венечка почему-то не пришел. Ромка его ждал-ждал, а потом улегся на узкую кушетку, и его тут же сморил сон.

А когда он проснулся, в узкое чуланное окошко били яркие солнечные лучи. Где-то сбоку раздавались женские голоса, один был знакомый, принадлежал матери запершего его мужика, другой — неприятный, визгливый, резкий. Потом голоса смолкли. Значит, старуху посетила какая-то тетка и ушла.

Ромка вскочил с кушетки и изо всех сил забарабанил в дверь.

— Откройте, слышите? Откройте немедленно!

Но старуха подошла к двери и сказала:

— Не открою. Раз за тобой не пришли, то ты все врешь, и нет у тебя никакого друга.

— Есть у меня друг! — завопил Ромка.

Но мать мужика была непреклонна.

— Ничего не знаю. Малолетние бандиты страшнее взрослых, а я одна в доме.

— Да никакой я не бандит! Вам это так не пройдет!

— Не ори зря. Вот сейчас приедет мой сын, он и решит, что с тобой делать, — отрубила старуха и ушла.

И Ромке ничего не оставалось, как снова усесться на кушетку и начать замышлять страшную месть этим гадким людям.

«Ну погодите, — думал он, — дайте мне только вырваться на свободу, я вам такое устрою! Вы у меня попляшете, узнаете, как ни в чем не повинных людей в чуланах держать».

Вскоре к дому подъехала машина, хлопнула входная дверь, и старухин сын радостно прокричал:

— Мама, радуйся! У тебя прекрасный внук, толстый и красивый, рост — пятьдесят семи сантиметров, вес — три девятьсот, почти четыре килограмма. Настоящий богатырь! Я его уже видел.

А старуха ответила:

— Главное теперь — воспитать его хорошо, а то будет, как этот.

— Кто — этот? Как, он еще тут? — удивился мужик и укоризненно сказал: — Мама, я думал, за ним придут, ты во всем разберешься и отпустишь его с миром.