Золотая жила для Блина

— Руки назад! — звенящим голосом повторил Артур. Ствол его автомата заплясал у лица Самвел Самвелыча. Тот стоял, упрямо вытянув руки по швам, и смотрел в небо. Митька понял, что, если он сейчас же не заведет руки за спину, Артур его пристрелит. На лбу кавказца проступили капли пота.

— Подождите, а как же суп?! — засуетился папа. — Нельзя же лететь на голодный желудок!

Самвел Самвелыч презрительно сплюнул. «Ну и дурак», — про себя сказал ему Блинков-младший. Что бы ни думал кавказец про безвольного ботаника, папа еще раз спас ему жизнь.

— Правда, Артур, — влез Диплодок, — чего мы от хавки отказываемся?

— Возьми с собой, — буркнул Артур. Диплодок не соглашался:

— Расплещем. Артур, хорош Кутузова изображать. Похаваем, а потом их скрутим. Пять минут погоды не сделают.

Артур подозрительно косился на папу:

— Что-то ты очень суетишься, ботаник. А ну-ка, поешь сам, что нам сготовил!

Папа с оскорбленным видом подсел к ведру, зачерпнул полную ложку, подул и проглотил:

— Зря вы, Артур. Я просто хочу, чтобы мы расстались, как цивилизованные люди. Не буду утверждать, что мне приятно ваше общество, как и вам мое…

— Еще! — потребовал уголовник.

Пожав плечами, папа выловил из ведра большой кусок разваренной тушенки. Кусок свешивался с ложки. Папа стал откусывать понемногу, обжигаясь и сербая. Диплодок сглотнул слюну.

— Да ну тебя, Артур! Ботаник — правильный мужик, свое место знает. Он же при мне хавку варил. Если что не так, я бы засёк. — И Диплодок, опасливо косясь на главаря, пристроился к ведру и отнял у папы ложку.

— Ладно, жри, — сдался Артур и сам подсел к ведру, доставая свою ложку из кармана. — Всем стоять! Тебя тоже касается, ботан.

Папа встал рядом с Митькой. А Самвел Самвелыч от них отодвинулся, и зря. Он уже не мог расслышать, как папа шепнул:

— Не ешь!

— Молчать! — рявкнул Артур. — Что ты ему сказал?!

«Не оставят», — облизнув губы, ответил папа.

— А… Может, и оставим. Если слушаться будете.

Пятеро пленников стояли и смотрели, как жрут уголовники. Пять минут. И десять. Наконец Диплодок сыто рыгнул, упал на спину и стал валяться. «Действуют шаманские грибки!» — обрадовался Митька. Странно, что Артур продолжал как ни в чем не бывало хлебать суп. Диплодок заревел, задрав кверху ноги и руки с карабином, но Артур даже не взглянул на подельника. Видно, это было нормой поведения для диплодоков.

Артур облизал ложку, спрятал в карман и ногой отодвинул ведро:

— Канайте сюда, летуны! Жрите, вам самолет вести!

«Нельзя!!! — мысленно взвыл Митька. — Куда вы!» Он отвернулся, чтобы не выдать себя взглядом. Папа тоже смотрел в сторону, не отваживаясь повторить свое предупреждение. Артур глядел трезво и пронзительно, автомат со спущенным предохранителем на его коленях был нацелен на пленников.

Вместе с летчиками к ведру сунулся Пашка. Весь экипаж дружно погрузил самодельные деревянные ложки в суп, заряженный шаманскими грибами.

— И ты похавай, молодой трелевщик, — разрешил Артур.

Блинков-младший подскочил к экипажу:

— А мне ложку!

Он тянулся за ложкой Сергея Ивановича, но командир воздушного корабля не заметил его протянутой руки. Наверное, думал, как будет всех спасать, не подозревая, что после такого обеда он всех как раз и угробит. Свою ложку отдал Блинкову-младшему Пашка:

— На. Ты сильно голодный, что ли?

— Еще как! Мы же рюкзак с консервами сразу потеряли. — И Блинков-младший стал наворачивать обжигающий суп, чтобы поменьше досталось летчикам.

— Ты самолет водить умеешь? — спросил он Пашку. Разговор шел на глазах у двух вооруженных уголовников, и намекнуть яснее было невозможно.

— Могу маневрировать, — веско ответил Пашка. Нет, до него не дошло.

— А сажать?

При слове «сажать» полусонный Диплодок по-звериному дернул ухом. Пашка снисходительно усмехнулся:

— Сажать — самое трудное. Технически исправные самолеты бьются в основном при посадке.

— И на взлете тоже.

Вот это называется утешил! Да еще и за ложкой потянулся. Митька, обогнув Пашкину руку, зачерпнул со дна и выудил гроздь растущих из одной грибницы маленьких черных грибов.

— Скоро научишься, — сказал он, суя ложку с грибами Пашке под самый нос. А Пашка ее перехватил и не глядя сунул в рот!

Митька окаменел. Действия грибного супчика пока что не наблюдалось. Минут через пять все усядутся в самолет, взлетят, и тогда их проймет. Сначала уголовников, потом пилотов. А Пашка, его последняя надежда, съел хоть и меньше всех, зато одни грибы — голую отраву!!!

Пашка с безмятежным видом пожамкал губами и выплюнул грибы.

— Жилы, что ли? — Он так и не посмотрел, что держал во рту.

У Митьки отлегло от сердца. Хотя как знать, сколько дури попало в Пашкин желудок.

Между тем Артур сделал знак Диплодоку. Преступник, только что казавшийся осоловевшим от сытости, бойко подскочил к Самвел Самвелычу и скрутил ему руки проволокой.

Похоже, что строптивого кавказца уголовники боялись больше, чем остальных. Улыбаясь и многозначительно переглядываясь, они погнали всех прикладами к самолету. Митька было решил, что их вообще не будут связывать, но у бандитов и здесь все было заранее обговорено. Артур, стоя на земле, по одному пропускал пленников на лесенку, а Диплодок спутывал им руки уже в самолете.

— Пятый барак погрузку закончил! — отрапортовал он Артуру и сел на скамью у самого входа.

Видно, боялся, что кто-нибудь попытается выскочить при разбеге.

Артур, подталкивая автоматом, провел в кабину Сергея Ивановича и остался с ним.

Теперь, когда пленников связали, Диплодок уже не особенно скрывал, что их ждет. Забавляясь, нацелил карабин на Самвел Самвелыча и запел «Сулико»:

— Я могилу милой искал… Ик! Эй, лаврушник, где твоя Сулико? Навестить не хочешь?

Митьку он спросил:

— Сколько тебе лет, пацан? — И, услышав, что пятнадцать, утешил: — Ничего, кошки еще меньше живут.

Взревел мотор, избавляя всех от дальнейших глупостей Диплодока. Покачиваясь я подпрыгивая, самолет начал разбег по деревянной дороге.

Двое на борту ждали убийств, воли и богатства.

Трое ждали смерти и надеялись только на чудо.

Еще двое знали, что чудо уже подготовлено, только неизвестно, чем оно кончится.

Глава XXXIII

СУМАСШЕДШИЙ ПОЛЕТ

Как и ожидал Митька, первым отключился Диплодок. Надвинул капюшон, опустил голову и вдруг сполз на пол в опасной близости от раскрытого дверного проема. Ветер сорвал капюшон, и стало видно, что глаза у преступника открыты. Из-под век блестели одни желтоватые белки. Незрячие закатившиеся глаза казались вареными.

Самолет накренился, и Блинков-младший заскреб по скамейке связанными за спиной руками. Ухватиться было не за что. Оставалось упереться ногами и надеяться, что подошвы кроссовок не соскользнут, а то мухой вылетишь в открытую дверь. Митька упирался изо всех сил и вдруг заметил, что остальные спокойно сидят, а Диплодок валяется на вставшем дыбом полу и не выпадает за борт. Шаманские грибы начали свою пляску.

— Давай руки! — подвинулся к нему папа и быстро распутал проволоку.

Митька сразу же вцепился освободившимися руками в скамейку. Он понимал, что теперь должен освободить папу и что самолет летит без крена. Диплодок же не падает. И другие не падают. Но мозг, обманутый шаманскими грибами, не соглашался верить глазам и заставлял до боли в ногтях держаться за скамейку. Блинков-младший зажмурился. В мозгу все окончательно перевернулось к стало крутиться, как будто Митька сидел в катящейся с горы бочке.

Он открыл глаза, оторвал пальцы от скамейки и заставил себя глядеть только на проволоку, которой были стянуты папины руки.

Самые простые движения казались невозможными. Раза три Митька хватался за концы проволоки и попадал мимо. Наконец поймал папины руки и уже от них нащупал проволоку. Стал крутить концы, спохватился, что не в ту сторону, а проволока отломалась.