Тайна синего фрегата

Артем вышел из архива под вечер. Он так и не нашел свидетельства Кувыркова. Единственной зацепкой оставалось письмо Степанова, в котором он ссылался на рассказанное Кувырковым. И все. Много это или мало?

Пожалуй, мало. К Кувыркову не пойдешь и ничего не спросишь. А он бы, наверное, многое мог объяснить…

— Артем! Оглох, что ли? — его торопливо догоняли Виталик и Вовка. — Что узнал?

Артему так необходимо было поделиться с кем-нибудь своим открытием, что он забыл о своей обиде на друзей.

— Ничего существенного, — спокойно ответил Виталик, когда Артем, захлебываясь, рассказал о Кувыркове.

— Почему это?

— Сам говоришь — в письмах Кувыркова нет ни слова о пожаре.

— Так, может, в этом архиве не все письма?

— Этого уже не узнаешь.

— Можно спросить у Савельева. О Кувыркове он знает больше, чем о Берковском. Он же нам говорил.

— Для этого снова нужно ехать на дачу, — вздохнул Вовка. — А твоя мама точно не согласится после нашего лесного путешествия.

— Нет, нет и нет! — твердо сказала мама, лишь только Артем завел с нею опасный разговор. — Больше вас троих на дачу я не возьму.

Я не могу брать на себя ответственность за чужих детей, которые отказываются меня слушать.

— Мам, честное слово, мы больше в лес ни ногой!

— Нет. Поедешь ты один. И только на выходные.

— Это же послезавтра!

— Правильно. Раньше я срываться не намерена. Извини, но у меня тоже есть важные дела.

Мама была настроена очень решительно. Артем знал такое ее настроение. Спорить с ней было бессмысленно. Если она так решила, то все, спорь не спорь.

Артем, конечно, расстроился и обиделся, но с мамой ругаться не стал. А то еще чего доброго передумает и на выходные на дачу ехать.

Однако в субботу утром он встал ни свет ни заря и пошел будить маму.

— Мам! На дачу!

— Откуда такое рвение?

В электричке Артем ерзал на сиденье и нетерпеливо поглядывал в окно. Ну когда же будет их станция?

— Мам! Я сейчас приду! Я к Савельеву! На минуточку!

И чтобы мама не успела вернуть его, Артем рванул вверх по улице. Но дача Савельева была пуста. Вот это номер! Значит, Савельев в городе! Значит, Савельеву можно было позвонить! Еще позавчера!

— Ну, вот, — одобрила мама. — Такую дисциплину я понимаю. Сказал «на минуточку» и вернулся сразу. Молодец! Перевоспитываешься.

— Мама! Мне срочно нужно в город.

— Что? — Мама даже выронила из рук полотенце.

— Мне срочно нужно в город.

Мама нахмурилась:

— Знаешь, Артем, мне кажется, что у тебя начинается агрессивный подростковый возраст.

— Почему агрессивный? — улыбнулся Артем.

— Потому что ты все делаешь поперек. Ты рвешься на дачу всю неделю, хорошо, приехали, но через пять минут тебе уже срочно нужно в город.

— Да, нужно, потому что Савельев в городе.

— Артем! Мне надоели эти игры в детектив! Я не собираюсь подчинять им свое расписание! Тебе определенно нужна твердая мужская рука! Я скажу отцу, чтобы он занялся твоим воспитанием. Лично я больше не выдержу!

Артем обиделся. Он заперся в сарае и решил не выходить оттуда до завтрашнего вечера.

В сарае было темно, прохладно и неуютно. Дрова, поломанный стул, инструменты, разбросанные в беспорядке. Да, до завтрашнего вечера здесь не выдержать!

— Артем! Нужно затопить печку. В доме холодно. Принеси, пожалуйста, дров.

Голос у мамы спокойный и ласковый. Гроза прошла. Наверное, она уже и сама не рада, что вышла ссора.

Артем подхватил охапку дров и потащил ее на крыльцо.

— Можно я растоплю? — спросил он у мамы.

— Хорошо. Только постарайся не дымить.

Мама никогда не разрешала Артему топить печку. Боялась, что он обожжется, что он надышится дымом, что он устроит пожар. А сейчас так легко согласилась. Наверное, очень переживает, что назвала его «агрессивным подростком». Какой же он агрессивный? Он же не хочет ничего делать поперек. Просто так получается. Кто же виноват, что Савельев уехал в город?

Артем сидел и смотрел, как язычки пламени торопливо и жадно охватывали дрова. Он бросил в топку старую смятую газету. Огонь обрадовался этой подачке и даже загудел от удовольствия.

Артем представил, как такое же быстрое и беспечное пламя уничтожило рукописи Берковского. Как, наверное, было человеку обидно!

Артем почему-то представил, как бы горели его школьные тетрадки. Ни обиды, ни сожаления в душе не было. Ну, вот ни капельки! А ведь там все написано его рукой! Ну и что? Зато другой рукой, красными чернилами жирно подчеркнуты ошибки и выведены оценки с завитками. Нет, тетрадки не жалко.

Вот если бы в огне сгорели его рисунки… Артем даже сжался от такого предположения. Рисунками он очень дорожил. Он тратил на них все свое свободное время. И если бы они погибли… Нет, жалко и обидно — это не те слова. Самое главное, их не восстановишь. Точно так же уже никогда не получится…

— Сынок, мы поедем в Москву завтра утром. — Мама ласково обняла его за плечи.

Артем удивленно обернулся.

— Ну, надо же найти твоего неуловимого Савельева, — улыбнулась мама.

— Дмитрий Ефимович? Здравствуйте. Это Артем.

— Да-да, я вспомнил. Добрый день, молодой человек. Вы узнали что-нибудь новое?

— Да. Может, вы что-то подскажете?

— Боюсь, что нет. В прошлый раз я рассказал вам все.

— Я хотел спросить у вас о Валентине Кувыркове.

— О ком? — опешил Савельев. — А Кувырков вам зачем?

— Он, оказывается, был свидетелем пожара в имении Берковского.

— Да? Ах, ну да! Разве я вам не говорил об этом в прошлый раз?

— Нет. Вы только сказали, что они дружили.

Савельев рассмеялся:

— Вот видите, мой дорогой! А я-то памятью хвастался! Да, действительно Кувырков в это время гостил у Берковского.

— И не оставил об этом никаких дневников, никаких записей?

— Насколько я знаю, нет.

Артем огорчился:

— Я тоже ничего не нашел в архиве.

— Позвольте поинтересоваться, а что бы вам дали его дневники?

— Ну, возможно, он указывал там на поджигателя.

— Вы все еще уверены, что это был поджог? — удивился Савельев. — Вы на ложном пути, молодые люди. Я уверен, что пожар — всего лишь случайность, неосторожное обращение с огнем.

Опять то же самое! Да что эти взрослые, сговорились, что ли?

Артем даже рассердился. Зря он стремился поговорить с Савельевым. Ничего нового тот не сказал. Только подтвердил, что Валентин Кувырков гостил в это время у Берковского.

Как же искать дальше? Кажется, все возможные способы поиска исчерпаны.

— Артем! Ты не хочешь посидеть с игрой? — В комнату заглянул папа.

Честно говоря, у Артема в эти дни были дела поважнее компьютерной игры, но папу обижать не стоило. Он очень редко мог выкроить для сына свободную минуту. Всегда нужно было ходить за ним хвостом и упрашивать, чтобы он в конце концов сдался. А сегодня сам предложил посидеть за компьютером.

Может, это мама нажаловалась ему на «агрессивного подростка»? Ну, как бы там ни было, а Артем с удовольствием разберется в игре и просто посидит рядом с папой. Он по нему очень соскучился.

По экрану монитора снова заскользил кораблик.

— Я не могу справиться с управлением, — сказал Артем отцу.

— Сейчас разберемся.

Папа принялся щелкать клавишами. Кораблик крутился на месте то вправо, то влево.

Артем грустно подумал, что он с друзьями похож вот на такой кораблик. Крутятся, крутятся, а с места сдвинуться не могут. А вдруг правы те, кто говорит, что загадка с пожаром неразрешима?

Нет, так думать не годится. Если и он потеряет уверенность в себе, тогда…

А что тогда? Ничего ведь не изменится. Пожаром в кабинете писателя никто, кроме них, не интересуется. Всем удобно думать, что это не поджог, а обыкновенная неосторожность. Обидно. Не за себя, конечно. Обидно за Берковского. Ведь он зачем-то сделал карандашную запись в книге.