Операция "Спящая красавица"

«А что, если…» — подумал Лешка, но додумать не успел. Появилась горничная. Она открыла дверь. Девочка вежливо пропустила горничную вперед. Они вошли в номер. Толстиков немного подождал и тоже тихонько вошел в номер.

Из гостиной доносился голос Джейн.

— Так, — бойко распоряжалась она, — Под креслом перстня нет. Значит, он под диван закатился. Давайте отодвинем.

Послышался шум. Джейн и горничная двигали диван.

Толстиков проскользнул в ванную. Помимо ванны здесь был еще и стенной шкаф. Лешка быстро в него забрался.

Минут через десять голос Джейн донесся из прихожей.

— Наверное, я все-таки его у себя в номере потеряла. Извините за беспокойство.

— Ну что вы, мисс, — с дежурной вежливостью ответила горничная. — Мы всегда рады помочь нашим гостям.

Входная дверь открылась. Закрылась. Стало тихо.

Толстиков вылез из шкафа и вышел из ванной. Номер, в котором жил Дэвид Аркетт, был просторнее Лешкиного. Кроме гостиной и спальни, здесь имелся еще и кабинет с письменным столом и книжными стеллажами.

Лешка первым делом посмотрел в окно. Оба типа все так же стояли у входа в отель. Покуривая и разговаривая.

В дверь постучали. Удар. Пауза. Два удара.

Толстиков открыл. Джейн влетела в номер и захлопнула дверь.

— Ты где прятался? — спросила она.

— В ванной.

Девочка по-хозяйски оглядела гостиную.

— Ну что, приступим? И они приступили.

Но ни любимых сигарет Джорджа Родуэла, ни его любимой зубной пасты ребята не нашли… Джейн заметно приуныла. Осмотрев гостиную и спальню, они вошли в кабинет.

Лешка подошел к книжным стеллажам.

— А что твой отец любит читать? — спросил он.

— Русскую классику. Толстого, Чехова, Достоевского…

Толстиков провел пальцем по корешкам.

— Вот Толстой… вот Чехов… а вот Достоевский…

Джейн посмотрела.

— Это переводы. А папа читает по-русски.

— Он знает русский язык?

— Не только. Папа еще знает французский, японский и… Смотри… — вдруг перебила она себя: — «Война и мир» на русском. — Девочка сняла книгу с полки и раскрыла. — Ой, что это?..

Лешка тоже чуть не ойкнул.

— Ни фига себе, — сказал он.

Книга оказалась вовсе не книгой. Это была коробка, замаскированная под книгу.

На дне коробки белела записка.

Джейн схватила записку и прочла: «Спящая Красавица проснется в полночь. Ребер».

Она передала записку Лешке.

— Почерк тот же, — сразу определил Толстиков.

Девочка кивнула.

— Да, тот же.

— А твоего отца не называют Ребером?

— Нет. Его же зовут Джордж.

— Ну, может, прозвище… Джейн покачала головой.

— Нет, не было у него такого прозвища.

— А тебя Спящей Красавицей не называли?

— С какой стати?

«Ты ведь такая красивая», — хотелось ответить Лешке, но вместо этого он произнес:

— Ну, может, ты поспать любишь.

— Поспать я люблю. Но Спящей Красавицей меня не называют.

— Тогда записка адресована не тебе, — сделал вывод Толстиков.

Девочка фыркнула.

— Очень верное наблюдение. — Ока походила по кабинету и остановилась возле телефонного столика. — Гляди-ка, автоответчик включен. Давай пленку послушаем? Вдруг это нам что-нибудь даст.

И, не дожидаясь Лешкиного ответа, девочка нажала кнопку. Зазвучал мужской голос. Тот самый, что Толстиков слышал по телефону в номере Джейн.

«…ты должна срочно лететь в Порт-оф-Спейн. Портье передаст тебе конверт. В нем деньги и билет на самолет. В отеле «Хилтон» на твое имя забронирован номер. Поселись в нем и жди… — Немного помолчав, голос добавил: — Опасайся человека со шрамом и золотыми зубами.

Запись кончилась. Других записей на автоответчике не было.

Девочка перемотала пленку к самому началу и вновь нажала на кнопку.

— Джейн, — зазвучал тот же голое. — Слушай меня внимательно, девочка. Тебе грозит смертельная опасность. Завтра утром… — На этом месте — чик! — запись оборвалась.

— Ты понял, Лешка?! — воскликнула Джейн. — Автоответчик установлен на таймер. Через определенные промежутки времени в номер шел автодозвон…

— Но пленку заело, — подхватил Толстиков. — И она остановилась… А ты голос узнала? Это твой отец говорил?

— Нет, голос другой. Было бы странно, если б папа писал записки «чужим» почерком, а по телефону заговорил своим голосом.

— Вообще-то да, — согласился Лешка. — Ну, чего теперь делать будем?

— Лично я лечу на Тринидад, — сказала Джейн.

Толстиков сразу вспомнил о двух подозрительных типах, стоящих у входа в отель. Он посмотрел в окно. Типы все так же стояли.

— Смотри, Джейн, — показал Лешка на них пальцем.

Девочка посмотрела.

— Ну и что?

— Тот, что справа, был с нами в баре.

— Но у него же нет золотых зубов. Ты сам говорил.

— А может, у второго есть.

— При чем тут второй?

— Знаешь, я подумал: а что, если твой отец имел в виду не одного человека, а двух.

— Как это — двух?

— Ну он тебя предупреждал: опасайся человека со шрамом и с золотыми зубами. А может, это два разных человека. Один со шрамом, а другой с золотыми зубами. И оба сейчас тебя поджидают.

— Пускай поджидают. Я через черный ход смоюсь.

— А вдруг и у черного хода засада?

— Хм. — Девочка нахмурилась. — Тогда надо что-то придумать.

— Я уже придумал, — не без гордости сообщил Толстиков. — Ты смоешься из отеля в карнавальном костюме. Сегодня же вечером карнавал.

— Да, но у меня нет карнавального костюма.

— Я схожу куплю. Меня-то они не тронут.

— О'кей, — Джейн вынула из сумочки деньги и протянула Лешке. — Держи пятьсот баксов.

Толстиков сунул доллары в карман. И в свою очередь протянул девочке ключ.

— А ты держи ключ от моего номера, В своем тебе оставаться опасно.

— А если твои родители придут?

— Не придут. Они на Ямайке.

— О'кей. Тогда разбегаемся?

— Разбегаемся.

И они разбежались.

Глава VIII ДРАКОН ПОПАДАЕТ В СЕТИ

Выйдя из отеля, Толстиков с независимым видом прошел мимо подозрительных типов. Второй тип оказался почти точной копией первого. Такое же небритое лицо, серьга в ухе, руки в татуировках… Только шрам у него был не на щеке, а на лбу.

Лешке очень хотелось посмотреть, есть ли у второго типа золотые зубы. Но в этот момент говорил первый тип.

— …заберем его на спящую… — донеслось до Лешки.

«Странная фраза», — подумал Толстиков, шагая дальше. Он направился в город и зашел в первую попавшуюся лавочку. Карнавальных костюмов не было. Лешка зашел во вторую попавшуюся лавочку. И здесь их тоже не было. Он начал заходить во все лавки подряд. В третью, четвертую, пятую, шестую… Везде карнавальные костюмы были уже распроданы.

Что за ерунда?..

Буквально вчера их продавали чуть ли не на каждом шагу. Не могли же их вот так взять и раскупить за один день.

Оказалось, что могли. Об этом Толстикову сказала симпатичная мулатка из седьмой лавки.

Сверкая белозубой улыбкой, она посвятила Лешку в тонкости предстоящего карнавала. Оказывается, сегодня был не просто карнавал, а — Большой Карнавал. Он проходил раз в два года, и в нем участвовало все население города.

Начинался Большой Карнавал с ритмов батукады — перестука больших и малых барабанов, а затем весь город охватывало безудержное веселье. Балы-маскарады, балы — конфетти, искрометные самбы, зажигательные мамбы, кидание друг в друга тортами и пирожными, шествия, конкурсы, концерты… Выбирались десятки королев карнавала, но всего лишь один король. Чтобы стать королем Большого Карнавала, требовалось быть веселым, добрым и толстым… «Я бы, пожалуй, мог стать королем карнавала, — подумал про себя Лешка. — Ведь я как раз веселый, добрый и толстый».

Мулатка собиралась рассказывать и дальше, но Толстиков ее перебил.

— Простите, мисс, — сказал он. — Но, может, у вас все же найдется какой-нибудь завалящий костюмчик?