Этим летом я — не я

— Пожалуйста, положите пенни в шляпу старика.

Но ведь миссис Трюблад говорила, что старик живет один!

Алекс побежала назад, чтобы тут же рассказать все миссис Трюблад, но потом замедлила шаг.

«Наша тайна, — сказал старик. — Хранить молчание…»

Алекс никогда прежде не слышала такого выражения, но она поняла, что оно значит. Не говорить миссис Трюблад. Подождать, пока можно будет рассказать Сэм. Поделиться тайной с Сэм — это не считается. Если бы только им с Сэм удалось поговорить с глазу на глаз!

Этим вечером, за ужином, ни Алекс, ни Сэм еще не чувствовали себя дома. Сэм съела сандвич и чашку мороженого. Она тут же сообразила, что, хотя ее хозяева и любили поесть, готовить Мэри Грэнтам и Бетани не любили. Очень уставшая, все время ощущая удаленность от своего дома, Сэм долго жевала каждый кусок и проглатывала его, не чувствуя вкуса.

Конечно, она была в восторге от лошадей, но, несмотря на это, ей не хотелось все лето обманывать себя и других. Она решила встретиться с Алекс и через пару дней признаться во всем, как бы это ни было трудно.

У Алекс на ужин было тушеное мясо. Она не любила тушеное мясо. Миссис Трюблад сделала еще салат, на столе было много хлеба и сыра, так что Алекс предпочла обойтись салатом, хлебом и сыром.

— В твоем возрасте я тоже терпеть не могла тушеное мясо, — спокойно сказала миссис Трюблад. — Я предпочитала пиццу. Кстати, почему бы тебе не называть меня Маргарет? «Миссис Трюблад» трудно выговаривать. Твоя мама, когда была маленькой, звала меня Крестная, но тебе я и не крестная, и не тетя.

Алекс, покраснев, уставилась на свою тарелку. Язык не повернется называть эту старую леди «Маргарет», даже несмотря на то, что та к ужину переоделась в джинсы и майку. На майке было написано: «Мне нечего скрывать, я — гений». Алекс улыбнулась, когда прочитала подпись. Эти слова сказал какой-то неизвестный ей Оскар Уайльд. Но потом она вспомнила: Уайльд написал одно из ее самых любимых произведений — «Счастливый Принц». Алекс пролила целое ведро слез, когда папа читал ей этот рассказ.

— Хорошо… Маргарет, — тихонько сказала Алекс.

Миссис Трюблад рассмеялась:

— Скоро привыкнешь. Джоси Грэнтам так называет меня, не задумываясь. Томас зовет меня «Миссис Кровожадность», но это же Томас. Ни для кого другого я не являюсь Кровожадностью.

Алекс засмеялась, ей сразу стало легче. Этой ночью она лежала в незнакомой кровати, в комнате, которая была приготовлена для Сэм, и чувствовала себя ужасно одинокой. Ей не были нужны ни мама, ни Перри, ей не хватало собственной подушечки, которую подарил на Рождество папа. На ее наволочке была изображена корова, пытавшаяся перепрыгнуть через луну, и написаны слова: «Все не так просто». Когда эта подушка была под щекой, Алекс казалось, что папа рядом. Папа, который все-все понимает. Ведь все действительно не так просто.

Алекс не хватало и Меркуши, хотя она уже привыкла жить без него. И тут она услышала легкий топот и какую-то возню. К ней на кровать вспрыгнули Пион и Молочайка и начали вылизывать своими нежными язычками ее нос и щеки. Потом они еще повозились, выискивая удобное местечко для сна.

— Ах вы, мои лапочки, — прошептала Алекс, поглаживая их волшебные шелковые ушки.

В ответ шевельнулись хвостики. Затем собаки одновременно вздохнули и улеглись, одна у спины Алекс, а вторая — у ее подбородка.

— Убрать их? — спросила Маргарет, приоткрыв дверь. — Если они тебе мешают…

— Нет. Мне нравится, — ответила Алекс.

Теперь она не чувствовала себя такой одинокой.

— Они знают, как утешить человека, — сказала Маргарет. — И им нравится девочка, которая ложится спать раньше, чем мы.

Алекс улыбнулась, но ее мысли вернулись к Сэм.

— Как ты там, Сэм? — прошептала она в темноту. — Есть ли у тебя лошадь, которую можно обнять?

Сэм не чувствовала себя такой одинокой, как Алекс, поскольку рядом была Бетани. Но Сэм привыкла спать в комнате одна. Она лежала, крепко прижимая к себе свою черную овечку, и старалась расслабиться. Она мечтала, чтобы скорее наступило утро, чтобы позвонить Алекс и придумать, как выбраться из той каши, которую они заварили.

Сэм перевернулась на живот. Ей так хотелось поплакать, но рядом лежала Бетани, а у нее ушки на макушке. Сэм Скотт не собиралась давать этой ехидной девчонке повода для злорадства.

Большое Вечернее Путешествие по ферме с самого начала оказалось неудачным. Только они с Бетани вышли на улицу, как зарядил дождь.

— Ты и отсюда можешь все увидеть, — сказала Бетани. — Сейчас лошади уже спят. Папа и Кен ухаживают за ними. Вон там — круг для скачек. Ты видела его из окна машины. Ой, я так устала. Извини, может, ты и сходишь с ума по лошадям, но у меня сейчас не то настроение. И мама сказала, что надо пораньше лечь спать, потому что ты без задних ног.

Сэм посмотрела на нее, не скрывая удивления. Бетани точно была в дурном настроении.

— Как знаешь, — сказала Сэм.

— Уж поверь мне, — проворчала Бетани и кинулась к телевизору. Ясно, она хотела посмотреть свою любимую программу.

Сэм потащилась за ней. Она считала, что любимая программа Бетани — это зрелище для малышей, хотя ее и называли подростковой. Сэм села и прикрыла глаза, притворившись уставшей до изнеможения. В конце концов это заметила Мэри Грэнтам и приказала девочкам отправляться наверх, спать. Бетани сердито протопала по лестнице в спальню, не сказав ни слова.

Где-то внизу пробили часы. Сэм стала считать удары. Одиннадцать. Значит, она целый час пролежала, глядя в темноту. Но она и вправду очень устала и, когда услышала, как посапывает Бетани, тоже заснула.

9

После завтрака Алекс вышла в сад проверить, не упал ли снова мистер Карр в розовый куст. Но мистер Карр сидел в кресле, стоящем на газоне. Он посмотрел на Алекс поверх очков. Без улыбки. Но почему-то она поняла, что он рад ее приходу.

— Добрый день, молодая дама, — сказал он. — Пройдите в калитку.

Это приглашение не было особенно радушным, но Алекс с удовольствием приняла его.

— Угощайся печеньем, — проворчал мистер Карр, подвигая к ней жестяную коробку. Там, среди других, было ее любимое — песочное. Алекс просияла, взяла две штучки и села на травку, рядом с креслом мистера Карра.

Она жевала любимое печенье и грелась на утреннем солнышке, проникавшем сквозь листья высокого дерева, пока мистер Карр не вывел ее из этого блаженного состояния.

— А ну-ка, повтори, как тебя зовут? — выпалил он.

— Алекс, — автоматически ответила Алекс и затем, слишком поздно, прикрыла ладонью рот, рассыпав повсюду крошки печенья.

Старик уставился на нее в величайшем изумлении. Потрясенная до глубины души, она в испуге смотрела на него. От ужаса она не могла изобрести, как бы поумнее выкрутиться.

— Я помню, ты говорила… Ну, не важно. Это укороченное от Александра? — стал допытываться старик.

— От Алексис, — сказала Алекс. Она совершенно не представляла, что теперь делать.

«Ох, Сэм, прости меня, — ныл ее внутренний голос. — Я не хотела. Оно само выскочило».

— Что с тобой, детка? — резко спросил старик. — Это совсем неплохое имя. Почему у тебя такой вид, будто тебя ударило молнией?

— Дело в том, что я теперь должна называться Сэм, — решила объяснить Алекс, но поняла, что только еще больше запутывается. — Это тайна, своего рода маскировка. Мы придумали это в самолете…

И она удрученно замолчала.

— Мы! Кто это — «мы»? — требовательно спросил старик.

И тогда сбивчиво, оборванными предложениями Алекс рассказала мистеру Карру обо всем, что произошло в самолете. А потом стала умолять его хранить все в тайне.

Немного помолчав, мистер Карр поднялся с кресла.

— Думаю, что нам лучше продолжить беседу в доме, — сказал он. — Вовсе ни к чему, чтобы нас кто-нибудь подслушал. Идем. Дай руку. Я все еще не оправился после вчерашнего падения.

Когда они вошли в кухню, Алекс услышала, что снизу, наверное из подвала, раздался голос. Она вздрогнула.