Я - Янис

Только перед сном я поняла, что это и моя проблема тоже. За весь вечер Зак не произнес ни слова. Не ответил даже, когда я сказала «спокойной ночи». Я понимала, что он злится за то, что я его коленом. Но он же сам виноват.

Я уже почти заснула, как вдруг в темноте послышался голос Зака.

— Ты должна что-нибудь достать! Хоть ерунду какую-нибудь.

— Чего? Ты о чем?

— Что угодно. У нее должны быть вещи, которые она и не помнит, и не заметит, если ты… ну, ты понимаешь… если они пропадут.

— Ни за что!

— Ты должна. Хоть что-нибудь…

— Я сказала — нет.

— Ну чего ты уперлась?

— Мне нравится Глория, не понимаешь? Она мой друг.

— Это ты не понимаешь. Если бы ты была как все девчонки, то послушалась бы меня. Я твой старший брат.

Я фыркнула и спряталась под одеялом с головой.

9. Про брата, дела у которого плохи (то есть еще хуже, чем он думает)

На следующий день в школе я услышала разговоры о моем брате. Говорили, что он не послушался Адидаса.

На обеде Зак вдруг появился на нашей половине школьного двора. Не то чтобы старшеклассникам запрещено приходить туда, где гуляет шестой класс, но просто так не принято. В школе все разделено. Между всеми, и между парнями и девчонками — тоже. Девчонки стоят по несколько человек и говорят гадости о других. Или красятся в туалете. Парни из пятых и шестых классов чаще всего на футбольной площадке. Я тоже обычно там. На площадке, по крайней мере, что-то происходит, хоть и там бывает скучновато. Одни и те же люди делают одни и те же вещи. Не очень-то весело.

Я увидела, как Зак идет в нашу сторону. Его явно не волновало, что он вот-вот испортит гол. Ему кричали, чтобы отошел в сторону, но он шел прямо ко мне. И на воротах стояла я, так что ситуация получилась деликатная. Не знаю, что он думал — может, что я пропущу гол. Но я не собиралась. Пусть братишка сколько угодно стоит у ворот, набычившись, а гол я не пропущу. И у друзей воровать не буду.

Только когда Зак повернулся ко мне, я заметила. Левый глаз затек. Почти полностью. И не надо мне говорить, что его вдруг ужалила пчела.

Когда наш нападающий оказался у других ворот, я шагнула к Заку. На минуточку можно, подумала я.

— Видишь, — сказал он.

— Чего он на тебя злится? — спросила я так же коротко.

— Есть за что.

— Зачем ты вообще с ним?

— А куда мне переехать, в Бразилию? Он появляется везде, куда я ни пойду!

— Ты его пес: слушайся хозяина! Хорошая собачка! — я передразнила Адидаса.

Зак сделал шаг ко мне, я отступила. Наверное, зря я про собачку — это уже слишком. Но это же правда. Стоит Адидасу свистнуть, как мой брат бежит к нему или ползет по трубе, или что угодно.

— Что вы делаете там по вечерам? — тихо спросила я.

Зак посмотрел на меня. Он весь дрожал.

И тут наши стали кричать на меня, как бешеные. Наши ворота стояли без защиты, нападение приближалось. Я еле успела к воротам и приняла мяч.

Когда я отдышалась и огляделась, Зака уже не было. Как будто жалел, что разболтался.

Вечер тянулся, как жвачка. Развязка наступила, когда Эмма рассказала, что слышала — не знаю, правда это или нет, говорила она, потряхивая конским хвостом, — она слышала, что именно из-за Зака Адидас попался полиции с кучей дорогих спортивных вещей. Шлемов, боксерских перчаток, хоккейных наколенников и прочего.

— Ну и дурак у тебя брат, — издевалась Эмма, хлопая серебристо-голубыми веками. Сегодня она была там. Ну, то есть, в туалете с остальными, на большой перемене. Губы у нее на каждом слове отливали серебром.

— Сначала идет на взлом магазина, а потом все портит! Он совсем больной или как?

— Сама больная! — прошипела я, но она и не думала закрывать рот.

— Так что Зеббе, Али и Адидаса забрали на допрос. В полицейском участке. Может, теперь их отправят в интернат. Для таких как они.

— Для таких как они интернатов не бывает, — сказала я.

— Все равно. Твой брат — идиот, — нудила она, облизывая губы.

— Если уж пошел с ними, так иди, — она кивнула, как будто сказала умную вещь.

Я прекрасно поняла, что дела Зака плохи.

На этот раз Глория открыла только после пятого сигнала. Я думала, что она снова упрямится и не хочет открывать, хоть и сидит дома. Но вот дверь отворилась. Господин Аль бросился ко мне и стал тереться о ноги, так что джинсы быстро превратились в штаны из кошачьей шерсти.

Глория потащила меня на кухню, лицо у нее было красное.

На кухонном столе лежала открытая газета.

— Смотри! — она ткнула пальцем. — Они называются «Цирк Варьете»! — Глаза сверкали. — И они едут сюда!

— Но это ведь не может быть тот… который из твоего детства?

— Конечно, нет. Но название то же.

Я посмотрела на объявление. Первое представление в нашем районе должно было состояться через два дня.

—  И они будут здесь пять дней! — по ее голосу можно было подумать, что к ней едут родственники.

— Пойдем! — она вытащила меня в прихожую, обулась и надела пальто.

Мы поднялись на лифте на шестой этаж и подошли к чердачной двери. Я не понимала, что мы собираемся делать — наверное, Глория хотела что-то взять. Может быть, я должна была ей помочь. Но она направилась прямо к окошку в потолке. У нее был ключ, но замок не давался. Пришлось хорошенько постараться, чтобы открыть.

Мы осторожно выбрались на крышу. Господин Аль в несколько прыжков оказался у края, и выглядело это опасно. Глория позвала его, но он продолжал гоняться за осенней листвой. Наверное, воображал, что это жирные мыши.

Я не понимала, зачем мы сюда забрались. А потом увидела. Вдали на шоссе виднелся караван вагончиков и грузовиков.

— Видишь? — прошептала она. — Они едут сюда! Они все ближе!

Это был «Цирк Варьете». Еще далеко, но уже можно было разглядеть красные и желтые вагончики. Хоть караван и ехал очень медленно в среднем ряду, все машины сигналили и старались обогнать.

Глория откинула голову назад, волосы развевались на ветру. Вид у нее был слегка дикий, безумный, она сказала:

— Последний вечер! Мы с тобой!

— У меня нет денег, — прошептала я.

— Я откладывала часть пенсии. На непредвиденные расходы. А это и есть непредвиденные расходы. Если ты захочешь пойти со мной.

— Конечно, — сказала я. — Разумеется.

Мы стояли на крыше и смотрели на маленькую часть мира. Непокорные. Непобедимые. Невероятно сильные. Просто невероятные. Вперед в необозримое будущее! На школьном дворе какие-то мелкие гоняли мяч. Я не знала, кто это, но отсюда сверху они казались смешными. Прямо под нами прошел парень с собакой. Может быть, это был Линус с Шавкой. Меня это не волновало. Пусть и не думает, что он меня интересует. Ни капельки.

— Там я живу, — я показала дом напротив. В эту минуту открылось наше окно. В нашей с Заком комнате. Две руки вытряхивали одеяло.

— Это твоя мама? — спросила Глория.

Я кивнула.

— Подумать только, человек тратит силы на вытряхивание одеяла! — возмутилась Глория. — На ее месте я тратила бы каждую минуту на тренировку трюков.

— Каких трюков? — спросила я.

— Цирковых, конечно! Я бы тренировалась, пока не стала лучшей в мире!

— А если бы у тебя были дети? Неужели ты не стала бы вытряхивать их одеяла?

— Дети сами могут это делать.

— Не думаю, что у моей мамы есть цирковой номер, — сказала я.

— Хорошо, что у меня никогда не было детей, — фыркнула Глория.

— Это почему?

— С детьми много хлопот! А я не из тех, кто вытряхивает чужие одеяла.

— Значит, со мной много хлопот?

Она непонимающе посмотрела на меня.

— Почему?

— Потому что я ребенок.

— Ты?

Я кивнула.

— Бедная, — сказала она. — Ничего, это пройдет.

— Я тоже не буду заводить детей, — решительно произнесла я.