Приключения маленького тракториста

— На дороге сани, а в поле плуг. Какая разница?

— А такая, что в поле и ездишь и землю пашешь.

— Как-нибудь сумею, — уверенно сказал Алешка.

— Я тебе вот дам «как-нибудь», — пригрозил Шугай. — Ты у меня это слово забудь.

Зима была в разгаре. Они возили торф, навоз и лес. Однажды Алешка возвращался с поля. Шугая в кабинке не было. Навстречу шла бабушка Степанида. Старая Степанида уже слыхала, что ее внук раскатывает на тракторе. Но одно дело знать, а другое самой увидеть, как он с лязгом и грохотом ведет огромную машину. От страха ей показалось, что трактор вот-вот возьмет и вырвется из рук Алешки. Степанида бросилась к кабинке.

— Убьет тебя, негодник. Сойди, Христа ради. Пожалей ты меня, старую…

Однако Алешка продолжал свой путь и лишь сбавил скорость.

— Отойди, бабушка, под гусеницу попадешь.

Но бабушка Степанида, воспользовавшись тем, что трактор сбавил скорость, забежала вперед и встала посреди дороги.

— Не уйду, хоть дави меня,

Алешка резко притормозил. И верно, задавишь собственную бабку. Он спрыгнул на землю, подошел к Степаниде и, обняв ее за плечи, повел к трактору.

— Ты, бабушка, посмотри, какая машина. Это же не лошадь: не сбросит, копытом не ударит.

— Скажешь тоже, не лошадь. Лошадь — она с пониманием. А это железо и железо. Завезет в канаву, придавит — и конец тебе.

— Да нет; как же завезет, раз я держу посреди дороги? Куда хочу, туда и поедет.

— А как же в канавы валятся? Это отчего?

— Дурной водитель! А машина тут ни при чем… Да ты посмотри, бабушка, какая тут кабинка. Дай-ка я тебя подсажу.

— И смотреть не хочу.

Но Алешка уже открыл дверцу и подсадил бабку.

— Разве плохо тут? Чистота, тепло, а вот это приборы, бабушка… Безотказные приборы! Раз — включаем, два — пускаем, три — пошли! — И трактор неожиданно для бабки двинулся дальше. Она подалась к дверце, закричала на внука:

— Останови, негодник! Ссади меня!

— Ты не бойся, бабушка! Смотри, как хорошо машина идет. Хочешь потише — пожалуйста, побыстрее — изволь. Может быть, к середине дороги взять? Вот и середина. Смотри, какой послушный трактор. А ты говоришь…

Бабке Степаниде ничего не оставалось, как смириться со своим безвыходным положением. Еще некоторое время она испуганно вскрикивала, когда Алешка объезжал рытвины или направлял машину к бровке канавы. На ухабах, и особенно при переезде через мостки она инстинктивно хваталась за ватник внука. Но вскоре освоилась с положением пассажира тракторной кабинки, поправила съехавший с головы платок, вся подтянулась и так стала смотреть на проходящих мимо односельчан, словно всем им говорила: что скажете о моем внуке Алешке? Хорош! Это я его таким вырастила! Без отца и матери! И Алешка, почувствовав настроение бабки, весело сказал:

— Подожди, бабушка, я стану трактористом, мы с тобой вот как заживем.

Старая Степанида согласно кивала. Ах, негодник, все же добился своего!

Алешка ссадил бабку у дома и свернул через переулок к скотному двору. Там его уже ждал Шугай. Они прицепили груженные навозом тракторные сани и двинулись в новый рейс. Правил Шугай, а Алешка сидел рядом и рассказывал, как он перехитрил бабку.

Шугай перебил его:

— Меня Серафима Сергеевна зайти просила…

— Наверно, в родительский комитет введут, — решил Алешка.

— Какой из меня родительский комитет, когда старшак только на будущий год в школу пойдет, а младшему, Володьке, лишь год стукнуло? Ладно, потерпим до завтра. Да и сам я давно собирался к ней. Вот ты обучаешься на тракторе, — а другие? Другим тоже хочется. Правильно? Значит, надо, чтобы школа этим делом занялась. Не иначе.

— И вы, Никита Иванович, будете ребят обучать?

— Хоть я, хоть другой.

На следующий день Алешка едва дождался, когда окончится пятый урок. В школе будут изучать трактор. Вот здорово! И он даже намекнул кое-кому из ребят о предстоящих больших изменениях в жизни седьмого класса. Русский, история, география и вдруг урок: трактора! Может так быть? А трактор он сам приведет из МТС. Поставит его в сарай, где сейчас дрова, а дрова — под навес. И, пожалуйте, не сарай, а гараж! А завгар он, Алешка! Он же помощник преподавателя. Больше некому. И его спрашивает Серафима Сергеевна: «Ну как в классе успеваемость по вашему предмету?»

После уроков Алешка выбежал из школы и, остановившись посреди дороги, прислушался: где Шугай? Гул донесся со стороны фермы. Очень хорошо! Значит, трактор идет с порожняком на погрузку. Напрямик, по огородным тропкам Алешка бросился к скотному двору. Еще издали он замахал Шугаю сумкой. Никита Иванович, без меня не уезжайте!

— Постой, сначала покажи дневник, — сказал Шугай.

Алешка нехотя вытащил дневник.

— Так, — сказал Шугай, перелистывая страницу. — Двойка по географии… И по геометрии… А физика?

— Я и без физики тракторист, — буркнул Алешка.

— Скажи, пожалуйста, уже тракторист, — покачал головой Шугай. — Так вот слушай, что я тебе скажу: во-первых, ты никакой не тракторист, а во-вторых, двоечники в нашем деле — аварийщики. Заруби это накрепко. А сейчас ступай домой!

Но Алешка продолжал стоять на гусенице.

— Слыхал, что сказал? — прикрикнул Шугай. — Сходи!

— Вы насчет школы говорили с Серафимой Сергеевной?

— Вот о чем ты! А ты подумай, мог я говорить об этом, когда она мне все твои двойки в нос сунула? Смотрите-де, Никита Иванович, до чего довели парня ваши трактора. Так как же я мог говорить с ней о всех ребятах? Это чтобы весь класс вроде тебя в двоечниках ходил? Ты и себя подвел, и товарищей. Сам во всем виноват. А теперь ступай! И так сколько с тобой проканителился.

Алешка послушно сошел с гусеницы. Трактор дохнул ему в лицо теплом и ушел в поле. Опять не повезло!

Футурум

Вечером, по обыкновению, Алешка направился к Шугаю. С машины прогнал, а дом при чем тут? Во дворе под навесом стоял трактор. Алешка подошел к машине, поправил дерюгу, наброшенную на капот поверх мотора, и осторожно погладил рукой еще теплый радиатор.

В доме его шумно встретили шугайчата, ласково улыбнулась Маринка, но сам Шугай так взглянул на Алешку, что тот так и остался у порога.

— Никита Иванович, я на завтра все уроки приготовил.

— А вчерашние? А позавчерашние? Тоже приготовил? Нет, брат, вершки-вершками, а без корешков толку не будет.

— Я нагоню.

— Вот тогда и приходи.

— Пусть посидит, — что ты мальчонка гонишь? — заступилась Маринка.

— Значит, надо! — ответил Шугай. — Так-то вот, товарищ Левшин!

И вот товарищ Левшин возвращается домой. Алешка чувствовал себя сиротливо, неуютно, словно оказался один без пристанища, среди пустынной зимней улицы.

Любой ценой он решил вернуть расположение Шугая.

Теперь все дни он просиживал над учебниками. Читай, читай, Алешка, глядишь, не то что тройку, а и четверку получишь. Он выработал целую систему получения хороших отметок. Еще с вечера он пытался определить, по какому предмету его вызовут. По немецкому, — надо подучить слова! По физике — приготовить заданный урок и то, за что он раньше имел двойку. А по математике самому напроситься. В классе учитель задает вопрос, Алешка знает не знает, обязательно поднимет руку. Раз-другой ответишь, — глядишь, войдешь в число активно работающих на уроке. О, это великая штука! Ведь почему у отличников никогда не бывает плохих отметок? Думаете, всегда всё знают они? Нет, Алешку не обманешь. Когда отличник плохо отвечает, думают: это случайность, — наверно, заболел или дома что-нибудь стряслось. Вот как! Зарабатывай славу хорошего ученика, Алешка. Прослышит обо всем Шугай, и, пожалуйста, садись опять в кабинку!

Хотел того или не хотел Алешка, но он действительно усвоил все полагающиеся ему науки; отметки в дневнике пошли хорошие, и Шугай, сменив гнев на милость, допустил его к трактору.

Зима была в разгаре. Над Серебрянкой часто бушевали метели. Дороги занесло, и по неделям в деревню не могла пройти ни одна машина. Но для шугаевского трактора все было нипочем. Он шел по бездорожью, пробивался через снежные сугробы. С утра до вечера в лесу был слышен его рокот.