Пионерский подарок

Но все равно, рассказ нравится Пронину, да и не только ему. Чего недостает в рассказе, то дорисовывает воображение.

— Ловко… вот ловко-то! — восклицает Пронин, а сам думает: «Всякая ли собака сумеет сделать так? Эх, если бы мой Буян…»

Он не успевает подумать, что должен сделать Буян, как в комнате появляется дежурный и громко объявляет:

— Товарищи, в наряд! Старшина Метелицын, с собакой — в дозор!

Великан Метелицын вскакивает, привычным движением заправляет на ходу гимнастерку, идет в угол, где висят шинели, затем — к пирамиде с оружием и скрывается за дверью. Вслед за ним покидают помещение и другие.

«Не мне, — думает Василий, — стало быть, еще ждать», — и незаметно вздыхает.

Первое боевое задание… Его всегда с волнением ждет молодой солдат.

Под дождем

Только вышли на свой участок — сразу наткнулись на свежий след. Послав напарника сообщить об этом на заставу, старшина Метелицын с Кордом пустился в преследование.

Шум дождя заглушает тяжелое дыхание Метелицына и его собаки. Сколько времени они уже бегут? Двадцать, а может быть, тридцать -километров остались позади.

Враг, вероятно, надеялся, что дождь поможет ему проскользнуть незамеченным, но от Корда не скроешься… Нагнув голову, собака бежит по следу нарушителя. Сзади, крепко ухватившись за конец длинного поводка, поспевает старшина.

Нарушители, — а их было несколько, — оказались хитрыми и изворотливыми. Путаными петлями переплетались следы: вот они выходят из леса на поляну, пересекают болотце, вновь поворачивают в сторону от границы… Еще петля — и следы исчезли, дождь смыл их. Корд поднял голову, насторожил уши. Влажная мочка носа жадно втягивает сырой воздух. Там, где теряются следы на земле, собака прибегает к «верховому чутью».

Корд-ветеран. Уже пятый год несет он службу на границе. Это громадный угрюмый пес, недоверчивый и злобный, нечувствительный ни к проливному таежному дождю, ни к переменам температуры. Перенесенные испытания выработали характер собаки, закалили ее. Много схваток с врагами пережил Корд. Немало захватывающего могла бы поведать собака, если бы умела говорить. Светлые пятна седых волос указывали на те места, где под мохнатой шубой скрывались рубцы от старых ран.

С первых дней своего появления на заставе Корд сделался любимцем погранотряда. Здесь любят и ценят смелых, мужественных людей, не отступающих перед опасностью; такие же требования предъявляют и к собаке — помощнику бойца. А Корд оказался именно таким. И хотя овчарка была неприветлива, не признавала ничью ласку, кроме ласки своего вожатого, каждый боец, при случае, обязательно старался выразить ей знак своего расположения.

Злобу Корд имел непомерную. Подозрительность, с которой он относился ко всему чужому, вошла на заставе в поговорку. Чутье и слух выделяли его среди других хороших овчарок. Все это, вместе с большим опытом работы по следу, приобретенным за время службы на границе, по праву делало Корда лучшей собакой на заставе.

Четыре с лишним года они неразлучны — Метелицын и Корд. Только одного Метелицына признает Корд, только ему одному повинуется, о нем об одном тоскует, когда того нет поблизости. Он был привязан к старшине, а старшина — к нему. Недаром, когда вышел срок действительной службы в армии, Метелицын остался на сверхсрочную. Легко ли расстаться с верным другом, когда столько испытаний пережито вместе? Жизнь на границе сурова, опасности подстерегают на каждом шагу, но, может быть, именно поэтому так дорога эта пядь советской земли, которую народ доверил охранять тебе.

И вот опять они, Метелицын и Корд, спешат по следам, чтобы задержать и обезвредить врагов своего государства.

Неприветливо в тайге, когда льет осенний затяжной дождь. Ни птиц, ни ярких цветов; лишь однообразный шум дождя да шорох опавших листьев под ногами…

На большой поляне, теряясь в непроходимой топи, прихотливо извивается ручей. Корд тянет к воде. Хитрят враги, думают сбить собаку со следа.

Пограничник спустил овчарку на всю длину поводка. Описав на месте круг, пес прыгнул в высокие заросли камыша и осоки, скрывавшие всю береговую линию. Отфыркиваясь он возится там, как будто ловит кого-то; через минуту он уже на берегу, по брюхо облепленный жирной болотной грязью. Корд снова торопится в глубь леса.

Старшина едва поспевает за собакой. Ага, что это чернеет там впереди? «Тихо, Корд, нет ли там людей?» Но Корд продолжает неудержимо тянуть вперед и лишь ненадолго задерживается около того предмета, который возбудил подозрение у пограничника. Это шалаш. В нем кучка еще теплой золы и углей. «Они были здесь недавно, — делает заключение старшина. — Очень хорошо. Значит, они не могли уйти далеко».

— След, Корд, след!

Корд не теряет ни одной секунды. Он беспокойно бегает вокруг шалаша, затем поворачивается к кустарнику и опять через заросли и болота ведет Метелицына по следам нарушителей.

Дождь не унимается. Метелицын промок до нитки. Тяжелой и пухлой стала шинель, вода хлюпает в сапогах. Корд трясет головой, плотно прижимает уши.

Равномерный шум падающей воды заглушает все звуки. Даже не слышно шелеста осенней листвы под ногами. Листья намокли и плотным рыжим ковром устлали землю.

Вдруг в глубине леса глухо ударил выстрел. Пограничник мгновенно упал, заставив прижаться к земле и собаку. С удивительной ловкостью и проворством, сжимая в руке винтовку, Метелицын пополз к ближайшему дереву, чтобы укрыться за его толстым стволом. Ясно, что стреляли в него. Пули звонко дзинькали над головой, срывая с ветвей последние пожелтевшие листочки, зарывались в толстый лиственный ковер на земле.

Несколько минут пограничник отлеживался у корней дерева, не высовываясь и стараясь по звуку определить, откуда стреляют. Затем осторожно, неслышным и как бы даже неуловимым движением он выдвинул винтовку вперед, прицелился. Выстрел, другой, третий… В лесной чаще трудно поймать на мушку человека. Однако Метелицын заметил: там, за кочкой, прятался один из врагов.

Корд лежал рядом с пограничником, тесно прижавшись к нему и свесив длинный дергающийся язык, от которого поднимался густой пар, прерывисто и часто дышал.

Левой рукой, не выпуская из правой винтовку, Метелицын отстегнул поводок и приказал тихо:

— Ползи!..

Корд, подтягиваясь на передних лапах и подбирая под •себя задние, проворно пополз в сторону, исчез в кустарнике. Выстрелы прекратились. Метелицын ждал.

Корд, не замеченный нарушителями, продолжал ползти. Он обходил их с тыла. Вот он уже недалеко от одного из врагов…

— Фасс! — раздалась команда.

Прыжок! Белые крепкие клыки впились в руку врага, заставив его выпустить оружие. Нарушитель вскочил, замахнулся свободной рукой на собаку. Грянул выстрел пограничника. Враг упал замертво.

Снова затрещали выстрелы. Враги целились в овчарку. Но она в два прыжка уже скрылась в зарослях.

Метелицын, меняя позицию, отполз к другому дереву. Он двигался совершенно неслышно. Мелькнул темный силуэт перебегавшего врага. Метелицын снова залег. Выстрел! Второй нарушитель мертвым скатился в топкую грязь.

Обветренное мужественное лицо пограничника сосредоточенно. Опытный и обстрелянный боец, за долгий срок службы на границе он привык к тому, что в любую минуту могла случиться вот такая погоня, перестрелка, внезапное ранение или даже смерть. И это не страшило его. Метелицын был уверен в своей ловкости и сметливости, в своей огромной физической силе, которая могла пригодиться, если дело дойдет до рукопашной. Старшина был готов на подвиг, вовсе не думая о нем.

Метелицын опасался одного: как бы не обошли его сзади. Но в этом случае он полагался на Корда, который всегда готов защитить старшину ценой собственной жизни.

Щелкнув затвором и потянувшись рукой к подсумку, пограничник обнаружил, что патроны кончаются. Неприятный холодок пробежал по спине. Но он сейчас же подавил в себе внезапно возникшее чувство острой тревоги и, умело маскируясь, припадая к земле всем своим крупным телом, осторожно пополз к убитому нарушителю.