Когда я был мальчишкой

— Вот сюда, — Жук показал длинный шрам. — Можете пощупать, соблюдая очередь.

Мы с благоговением пощупали. Каждый из нас отдал бы палец за такой замечательный шрам.

Поезд остановился. Жук выглянул в окошко. Лил проливной дождь.

— Колонка в трех шагах, — сообщил Жук, — и вокруг никого, все дрыхнут. Самое время запастись водой. Кто полезет?

— Я! — выкрикнули мы хором.

— Орлы! — похвалил Жук. — С такими не пропадёшь. Мой выбор падает на Леонида. Героическое имя. Царь Леонид под Фемистоклами задержал персов. Помните, сеньоры?

— Под Фермопилами, — смущённо поправил Гришка. — Фемистокл был правителем Афин.

— Безусловно, — согласился Жук, недовольно взглянув на Гришку. — Леонид — мушкетёр с наименьшими габаритами. А ну-ка!

Жук ловко обвязал серьёзного Леньку верёвкой, ещё раз выглянул и осторожно спустил Леньку на землю. Через минуту Ленька подал в окошко воду и был благополучно поднят наверх.

— Герой, — с уважением сказал Жук и похлопал Леньку по плечу.

— Подумаешь, чего там, — пробурчал Ленька. Мы отчаянно завидовали.

— А теперь спать, — приказал Жук. Утром завтракали морковкой.

— Вы плохо подготовились, сеньоры, — ворчал Жук. — Сахар нужно было брать. Сухари и консервы.

— А ты? — огрызнулся Федька, трудно переносивший голод. — Учить каждый может.

— Справедливо, — быстро согласился Жук. — Принимаю твой упрёк, Портос. Ну-ка, мускулы! Ого! Тебе, брат, боксом нужно заниматься.

— Он на силомере восемьдесят килограммов жмёт, — похвастался Ленька. — Больше физкультурника.

— Поголодать тоже полезно, — назидательно сказал Гришка. — Может, и в Испании придётся.

От морковки урчало в животе. Настроение упало. Жук внимательно на нас посмотрел.

— Давайте бороться, — предложил он. — А то закиснете.

Сначала против Жука вышли Гришка, Ленька и я, но мы были для него такими же противниками, как индейские пирОги против канонерки. Жук сложил из нас пирамиду и вежливо похлопал каждого пониже спины.

Потом с ним схватился Федька, один на один. Жук начал бороться с улыбкой, но потом посерьёзнел. Федька оказался крепким орешком. Уж мы-то знали его бульдожью хватку и ярость — вполне, впрочем, осмотрительную. Было даже мгновенье, когда Жук оказался внизу — правда, лишь одно мгновенье, потому что он извернулся, вскочил и ловким ударом ноги сбил Федьку на пол.

— Лет через пять, сеньор Портос, будешь чемпионом. — Жук потрепал Федьку за плечо. — Приглашаю в мою резиденцию.

Мы сели играть в «балду», а Жук и Федька уединились наверху. Игра шла плохо: мы завидовали Федьке, который был удостоен беседы один на один. Мы сознавали, что Федька заслужил эту честь, но и Гришка, которого все учителя называли в один голос самым развитым, тоже не был лыком шит.

Федька спустился надутый и важный, а на наши вопросы отвечал коротко:

— Так… о жизни говорили. Не ваше цыплячье дело, одним словом.

Было обидно. Жук захрапел.

— Велел в случае чего разбудить, — сообщил Федька. — Чтобы храп не услышали.

Мы не отвечали. Федька попыжился ещё немного, потом ему стало скучно, и он признался:

— Жук уговаривал меня с ним пойти. Он в Испанию не едет, у него дела. Мы замерли.

— Куда это — с ним? — холодно спросил Гришка. Федька замялся.

— А я не очень-то понял. На заработки, что ли. Говорил, с ребятами интересными познакомит, по морю будем плавать.

— И ты согласился? — набросились мы на Федьку.

— А ещё Портос, друг был… — с горечью сказал Ленька.

— Испанию на заработки променял, — жёстко сказал я. — А ещё говорил, что за дядей Васей пойдёт в огонь и воду!

— Без предателей обойдёмся! — звонко сказал Гришка.

— А ну-ка, повтори! — угрожающе предложил Федька.

— Предатель! — побледнев, повторил Гришка.

Бац! Гришка рухнул на пол. Мы с Ленькой бросились на Федьку, молотя его куда попало. Слабы мы были против Федьки.

— Ребята, не пачкайтесь, — Гришка поднялся, облизывая разбитую губу. — Полезли наверх.

— Ещё хочешь? — азартно воскликнул Федька. — И вам могу добавить!

Не отвечая, мы полезли наверх и улеглись. Федькина измена нас потрясла. Гришка взял пистолеты, Федькин рюкзачок и спустил все вниз.

— Давись своим имуществом, — с ненавистью сказал он.

— Один можешь взять себе, — буркнул Федька. — Раз я обещал.

— Обойдёмся, — бросил я.

— Сами добудем! — добавил Ленька. — Брать в руки противно.

На душе было омерзительно. Жук весело, с присвистом храпел. Федька сидел внизу, и его не хотелось видеть. Впервые в жизни мы столкнулись с настоящим предательством и поняли, что самый болезненный удар — в душу. Мы лежали и молчали. Потом Федька поднялся к нам.

— Гришка, прости, — жалко сказал он.

Гришка молча смотрел в потолок.

— Ну, ударь меня в зубы, — тем же тоном продолжал Федька. — Я с вами поеду, ребята. Я честно говорю. Прости, Гришка.

— Ты у всех прощения проси, — сказал Гришка. — Ты всех обманул.

— Простите, ребята…

Через минуту Федька лежал вместе с нами и возбуждённо шептал:

— Только дяде Васе ничего не говорите, — попросил Федька. — Обещаете, ребята? И как это я согласился — режь меня, не пойму! Он так рассказывал интересно. Парень — гвоздь. Очень умный.

— Ты ему ни звука, — посоветовал Гришка. — Как приедем, просто разойдёмся в разные стороны.

Жук проснулся, и мы снова ели морковку, запивая холодной водой. И снова Жук рассказывал увлекательные истории, заражая нас своим весельем. Мы даже простили ему, что он обманул нас насчёт Испании. Но ведь мы и без него доберёмся — в этом не хотелось сомневаться.

Жук все чаще выглядывал в окошко.

— Скоро Киев, — сообщил он. — Там нас могут накрыть, сеньоры. На первой же остановке, когда стемнеет, Ленька вылезет и откроет дверь. А в Киеве-товарном выйдем.

— Но ведь нам нужно в Одессу! — удивился Ленька.

— О, тогда, сеньор, подойдите к начальнику вокзала и потребуйте, чтобы данный экспресс отправили в Одессу, — иронически посоветовал Жук. — Начальники вокзалов люди чуткие, отцы родные. Короче, в Киеве пересядем, состав дальше не пойдёт. Что, не видели надпись: «Витебск — Киев»? Кстати, — неожиданно

Жук обратился к Федьке, — того разговора не было. На свежую голову решил: еду с вами.

— Ребята! — радостно заорал Федька. — Ура! Жук с нами!

— Так ведь мы это ещё вчера знали, — удивился Гришка, делая нам знаки.

— Я вчера просто ещё окончательно не решил, — признался Жук, — и поделился с Федькой другим планом. Но с вами, чёрт возьми, интереснее. Давайте ваш

словарь!

Мы зубрили слова, проверяя друг друга. Потом Жук показывал, как обезоруживать противника, если у него в руках нож, как увёртываться от ударов, связывать руки. Когда стемнело, Жук на остановке спустил Леньку на землю, и Ленька открыл задвижку двери. Теперь уже мы не были в западне и почувствовали себя хозяевами положения.

— Такой длинной верёвкой, как у вас, — сказал Жук, — можно связать человек пять. Если не больше.

— Не разрезая верёвку? — поразился Ленька.

— А чего портить добро? А ну-ка!

В несколько минут Жук ловко связал кисти наших рук, обмотал ноги и толкнул меня в спину. Я со смехом упал, и за мной — все остальные. Мы весело барахтались на сене, все больше запутываясь. Связанные кисти начали неметь.

— Развязывай, Жук! — крикнул Федька. — Понятно!

Но Жук не торопился нас развязывать. Он полез к себе, порылся в картошке и спустился вниз с маленьким чемоданчиком. Потом вновь забрался к нам, наверх. От его взгляда у меня по спине забегали мурашки.

— Лежите спокойно, сеньоры, — сказал Жук с холодной усмешкой. — Игра закончена.

— Ты чего, белены объелся? — поразился Федька. Жук с силой ткнул его ногой в бок.

— Трепач! — процедил он сквозь зубы и грязно выругался. — Думаешь, я спал?

Мы притихли. Жук взял наши пистолеты, погладил инкрустированные серебром стволы и уложил пистолеты в чемоданчик.