Пропало лето. Спасите утопающего.

В узкой придорожной канаве, отталкиваясь ногами от стенок, Жека пытается ехать на велосипеде.

За этим занятием его и застаёт проходящий мимо завмаг, у которого был куплен велосипед. Он внимательно смотрит на Жеку, узнаёт его.

— Здравствуйте, — говорит Жека смущённо. — Вот, катаюсь…

— Молчи. Всё ясно, — говорит завмаг, берёт велосипед и ставит его на дорогу. — Садись.

— Я сам… — лепечет Жека.

— Молчи. Садись.

Завмаг, придерживая велосипед, заставляет Жеку сесть на седло.

— Спасибо. Я сам.

— Молчи. Держи руль.

— Держу.

— Крути!

— Кручу.

— Езжай. — И завмаг, подтолкнув велосипед, идёт вслед за Жекой, который неожиданно для себя поехал.

— Еду! — радостно кричит Жека.

— Молчи! — кричит завмаг. — Крути педали! Не виляй рулём. Жми.

Жека, не веря самому себе, едет по дороге до тех пор, пока не въезжает в лужу и не падает. Перемазанный грязью, но счастливый, Жека поднимается на ноги.

— Спасибо, — говорит он завмагу. — У меня к вам просьба. Никому не говорите, что вы… видели, что я…

— Молчи. Всё ясно! Садись. Держи руль. Крути!

И Жека снова поехал.

Завмаг улыбнулся вслед и пошёл в другую сторону.

Жека едет по дороге. Он оказывается у развилки, одна из дорог ведёт направо, другая — налево. Но не в его власти выбирать дорогу — он едет прямо по траве вниз к реке. Велосипед несётся всё быстрее и быстрее, и Жека с ужасом видит, что он приближается к обрыву. Перед самым обрывом он резко поворачивает руль. Велосипед врезается в дерево. Небо, деревья, земля — всё перемешалось в глазах Жеки, летящего с обрыва в воду.

Жека попадает на глубокое место, отчаянно барахтается, кричит:

— Помогите! Спасите! Тону!

Он то скрывается под водой, то судорожно хватает воздух.

— Плохо дело. Плохо. Совсем никуда, — говорит милиционер Муравей, подплывая к Жеке на лодке. — Плавать не умеешь? Совсем никуда не годится.

Муравей протягивает Жеке весло, Жека, уцепившись за него, снова уходит под воду. Муравей отпускает весло и бросается в воду, забыв снять фуражку.

— Плохо дело, — приговаривает он, помогая Жеке забраться в лодку.

Вслед за Жекой он залезает сам, но, заметив плавающую фуражку, снова прыгает в воду. От прыжка лодка накренилась, и Жека, потеряв равновесие, снова падает в воду.

— Плохо дело! — кричит Муравей. — Руками работай, греби поживее! Потонешь, парень!

Жека изо всех сил размахивает руками, стараясь удержаться на воде.

— К лодке греби, к лодке! — кричит Муравей, подталкивая лодку к Жеке.

Жека плывёт, отчаянно размахивая руками.

Муравей снова помогает Жеке влезть в лодку. Жека в изнеможении растягивается на дне лодки.

— Твоё счастье, — говорит Муравей, — что я тут оказался.

— Спасибо, — говорит Жека, с тревогой поглядывая на мокрого милиционера.

— Вымок я тут с тобой, — ворчит Муравей. — А мне на дежурство пора идти. Плохо дело, плохо…

Лицо Жеки покрыто ссадинами. Волосы спутались. Жека серьёзен, даже торжествен. В руках у него останки велосипеда.

— Тётя Саша, тётя Маша и тётя Даша, — говорит он, — вы приняли меня за Валерия, а я не Валерий. Я тот самый Ручкин…

И вдруг Жека высунул язык и состроил рожу. Он стоит перед зеркалом в своей комнате на втором этаже… Один.

Он уныло прижал искалеченные спицы колёса к груди.

Надо признаваться!

Жека стоит в дверях террасы.

— Тётя Маша… — говорит он. — Тётя Даша, тётя Саша! Я… вы… мы…

— Ну что, милый? — спрашивает тётя Саша.

— Что ты хочешь сказать? — говорит тётя Даша.

— Забыл… — опустил голову Жека, так и не решившись признаться.

— Забыл, что хотел сказать? — смеётся тётя Маша.

Жека переминается с ноги на ногу, думая, как выйти из положения.

— Я забыл сказать, что мама велела написать, как я доехал…

Тётушки понимающе закивали головами, заулыбались.

— Дело поправимое, — говорит тётя Маша. — Мы напишем Наде все вместе.

Тётя Саша положила перед Жекой чистый лист. Тётя Даша протянула ручку и чернильницу.

— Пиши.

Жека уселся за стол.

— А что писать? — испуганно спрашивает он.

— Пиши: дорогая мама! — предлагает тётя Саша. — Или: мамочка! В общем, как ты её называешь.

— Пиши как хочешь, — говорит тётя Маша.

Жека, тяжело вздохнув, стал писать.

На листе бумаги появилась первая строчка:

«Здравствуй, мама!»

— «Доехал я хорошо, — диктует тётя Даша. — Жалко только, что заболел Жека».

— Жека! Жека! Жека! — закричал попугай.

Жека съёжился, посмотрел на попугая, потом на тётю Дашу и написал следующую строчку.

— Напиши, что ничего в этом страшного нет, — говорит тётя Маша. — Пусть Жека после операции приезжает к нам.

Жека посмотрел на тётю Машу и, тяжело вздохнув, стал писать дальше.

— Тебе понравилась Курепка? — спрашивает тётя Даша.

Жека кивнул.

— Курепка мне понравилась.

— Вот и напиши, — говорит тётя Даша. — Девочки, пусть пишет сам, — продолжает она. — Не надо мешать его инициативе.

— И спроси, пожалуйста, у Нади, чем она красит волосы, — просит тётя Саша.

Тётя Саша заглянула через плечо Жеки.

— Прекрасный почерк, уверенный, ясный, — тихо сказала она сёстрам. — Вот тебе конверт, адрес уже написан.

Жека поднялся, запечатал письмо.

— Я сбегаю на почту, отнесу.

— Прекрасно, — говорит тётя Даша.

— Нет, нет, — говорит тётя Маша. — Он должен тренироваться, времени мало. В воскресенье гонки.

Тётя Маша взяла из рук Жеки письмо.

— Пусть сядет на велосипед и отвезёт сам. — Тётя Даша взяла конверт у тёти Маши и отдала его Жеке.

Жека облегчённо вздохнул.

— Я лучше сбегаю… А то велосипед… Знаете, там надо что-то отрегулировать. — И он сделал рукой неопределённый жест.

— Дай письмо, — говорит тётя Саша. — Я всё равно иду мимо почты. Какая разница, кто опустит письмо. — Тётя Саша взяла у Жеки письмо и пошла к двери.

Жека перепугался. Шутка ли сказать: тётя Саша бросит письмо в почтовый ящик, его получит мать Валерия и тогда… страшно даже подумать, что будет тогда.

И Жека бросился к тёте Саше.

— Разрешите, пожалуйста, — умоляюще говорит он. — Я сам, сам. Дайте мне проявить инициативу.

— Как хочешь, — обескураженно говорит тётя Саша и отдаёт письмо Жеке.

Жека огляделся — улица была пуста… Он достал из-за пазухи письмо и хотел было бросить его в водосточный люк… Но тут появился вездесущий завмаг. Заметив в руках Жеки письмо, он сказал, улыбнувшись:

— Почтовый ящик позади тебя. На стене дома.

— Спасибо, — буркнул Жека и направился к почтовому ящику, делая вид, что собирается опустить письмо, искоса следя за тем, когда отойдёт подальше завмаг.

Завмаг обернулся и приветливо помахал рукой.

Мимо пробежали две девочки. Увидев Жеку, они хихикнули, а Жека сделал вид, что опускает письмо в ящик. Но не опустил.

Он зашёл в какой-то двор и бросил письмо в мусорный ящик. И, довольный собой, побежал, подпрыгивая, прочь.

Но как только Жека скрылся, в переулке появилась шумная ватага мальчишек, игравших в «войну». Один из них, вероятно разведчик, когда все пробежали, приоткрыл крышку мусорного ящика и забрался в него…

Минуту спустя он вылез оттуда, держа в руках злополучное письмо, и направился к почтовому ящику. Мальчонка был маловат ростом и никак не мог дотянуться до щели, пока наконец ему не помогла проходящая мимо старушка.

Она взяла из рук мальчугана письмо, опустила его в ящик и, погладив по голове мальчонку, сказала:

— Беги, родимый.

И мальчуган убежал.

Пристань в Курепке.