Бутылочная почта для папы

Я всё время думала: «Каролина, только оставайся на месте!» Наверное, это была телепатия, и Каролина не показывалась.

Однако полицейский настаивал:

— Но дерево с одной стороны выглядит действительно голым. Могу я осмотреть сад?

У меня сердце ушло в пятки: что же мне теперь делать? К счастью, у полицейского заговорила рация, он приложил её к уху, в ней что-то заскрипело и зашуршало, и он кому-то сообщил:

— Выезжаю немедленно!

Он дал мне свою визитную карточку и сказал:

— Я должен идти. Если ты в округе увидишь жирафу, сообщи мне, поняла?

— Поняла, — кивнула я.

Полицейский пошел к своей машине, но у ворот остановился. Посмотрев на табличку на воротах, он заметил:

— Если твоя мама работает, как ты говоришь, она должна быть дома.

— К сожалению, сегодня у неё день посещения больных на дому. Но я передам ей от вас привет, когда она вернётся.

Правда, это было остроумно с моей стороны?

По лицу полицейского было видно, что он хотел сказать еще что-то, но промолчал, сел в машину и уехал. А я пошла за дом и погладила Каролину по длинной шее.

Это было действительно ужасно, я очень испугалась тогда. Почему соседи обратились в полицию? Сказали бы нам, и мы бы подарили им новое дерево. Но полиция… Они могли бы забрать Каролину за плохое поведение? Мне придётся постараться и воспитать в ней хорошие манеры, но на это уйдёт какое-то время.

Вот как раз идет человек, страдающий хохотунством. Я его не вижу, но прекрасно слышу — ведь окно в моей комнате открыто. Он по-прежнему смеётся. Мама говорит, что это сложный случай.

Я сейчас представила себе, что болезнь нашего смехача заразна, — тогда все люди вокруг начнут смеяться. Останутся лишь немногие, кто будет только тихонько усмехаться, зато остальные станут хохотать по-настоящему громко. Какой поднимется шум!

Милый папа, я написала тебе уже столько серьёзных вещей и ещё ничего весёлого, хоть и обещала веселить тебя в каждом письме. Сегодня я ещё тебе напишу про смешные профессии.

Первая — это «моретибр». Он поможет, если ты захочешь стибрить море. Вторая — «облакочёс». Это очень важная профессия, поскольку у облаков нет рук, чтобы почесаться, если им захочется. Облакочёсами могут работать только очень высокие люди. Коротышки же могут работать облакочёсами, только если у них есть воздушный шар или вертолет.

Или вот «бананогнун»: если бананы сгибать, их намного больше войдет в коробку. Или «сокушатель». Он появляется тогда, когда кто-то не хочет есть в одиночестве или если после обеда на тарелках что-то остаётся.

Себе профессию я уже придумала: хочу быть путешественницей во времени. Хотя можно оставить это как хобби. Кроме того, путешествия во времени надо ещё изобрести, и изобретателем как раз буду я.

Знаешь, в чем смысл путешествий во времени? В том, чтобы, отправляясь в те прошедшие дни, которые были особенно хороши, переживать их заново и радоваться ещё раз. Помнишь, как мы все вместе ездили на остров Борнхольм? Это был чудесный день! А можно ещё будет отправиться в более далекое прошлое и помогать людям современными изобретениями. Предположим, слесарь отправится в Средние века. Там он сможет изготовить краны с водой, чтобы людям не надо было больше ходить к колодцу. Конечно, я отправилась бы вместе с ним в качестве гида.

Если я сейчас не остановлюсь, письмо выйдет таким большим, что не влезет ни в одну бутылку. Поэтому заканчиваю.

Милый папа, нам всем тебя не хватает! Поспеши, пожалуйста!

Обнимаю тебя.

Твоя дочь Ханна

7. Мысли как водопады

Милый папа!

Сегодня ты наконец-то вернёшься домой! И мне больше не придётся писать письма, ведь я всё смогу рассказать тебе вечером. Но я всё равно напишу. Наверное, это уже привычка. И потом — мне нравится тебе писать. Когда мысли записываешь, они другие, совсем не такие, как если их просто произносить вслух. Когда пишешь, мысли текут, как река. Когда говоришь — это водопад, а иногда — жиденький ручеек.

Собственно, мысли — это загадка.

Но сейчас — о другом. Я видела тебя по телевизору. В программе новостей. И узнала, хоть у тебя и выросла огромная борода. Но ты это уже знаешь, я сказала это тебе по телефону. Интересно, ты её уже сбрил? Если нет — сможешь побриться дома. Мама сказала: «Он выглядит, как пират. Кто знает, чем он там, в океане, на самом деле занимался. Может, охотился за чужими кораблями и успешно их грабил». Мама иногда бывает такой смешной!

Но пару дней назад нам было совсем невесело. Сначала нас напугали по телевизору, когда передали, что ты попал в этот опасный шторм. Но я точно знала, что с тобой ничего не может случиться. Ты же сам говорил! Мама взъерошила мне волосы и заметила:

— Наш Клаус уже взрослый. Он сумеет о себе позаботиться.

Ты нам по телевизору передал привет. Но не сказал, доходили ли до тебя мои бутылочные письма.

И когда ты звонил, у нас не получилось толком поговорить, потому что я просто выла — от радости.

У меня обычно столько мыслей в голове. Я не знаю, хорошо ли это. А у тебя так же? Я одновременно думаю о маме и Каролине, о тебе и Чарли… И о домашних заданиях.

Например, когда Каролина ещё подрастет, я смогу по её шее спускаться в сад: это и лестницу сбережёт, и время сэкономит. И Каролине это будет не в тягость.

На днях по телевизору была передача про Африку и жирафов. Боже, какие они огромные! Намного больше нашей Каролины! Я знаю, что она ещё ребенок, но, может, она — из особого вида жирафов? Например, карликовая жирафа? Будем надеяться, что она у нас никогда не заболеет. Я имею в виду, что с такой длинной шеей можно быстрей заработать воспаление горла, чем с короткой. Но ничего. Ведь мама тут. У неё наверняка и для Каролины найдутся таблетки или капли.

Ты, наверное, думаешь, что я слишком много сижу перед телевизором, но это не так. Правда, иногда там можно узнать что-то новое. Например, когда жирафы в Африке завидят дерево, они думают: «Хм, его можно было бы общипать на завтрак», — и отправляются к деревьям с подветренной стороны. Представляешь? Как будто у деревьев есть носы и они издалека чуют жирафов.

Деревья — как звери, они тоже не хотят быть съеденными. Но парой листочков им приходится поделиться. В какой-то момент листочки перестают быть вкусными для жирафов, и те идут к следующему дереву.

Господин Янсен сказал, что деревья — самые сильные живые существа на Земле. Многие люди думают, что деревья вовсе не живые, потому что они не могут передвигаться. Но я думаю, что деревья живые, и даже очень. Жирафы — тоже сильные существа, и очень красивые.

Думают ли звери? Мы этого никогда не узнаем, потому что звери не могут разговаривать.

И предметы тоже наверняка думают. Стол в моей комнате, наверное, думает: «Неужели этой девочке обязательно нужно так давить локтями на столешницу? Это же больно. Могла бы меня иногда прибрать и протереть мягкой тряпочкой». Платяной шкаф думает: «Белье так хорошо пахнет!» Автомобиль думает: «Вот уже целый час я стою в пробке. Мне скучно, дай-ка посигналю!»