Дайте кошке слово

Скворец несколько раз спел свою песню и, прыгая с ветки на ветку, скрылся за листьями.

На следующий день я снова пришла на это же место. Принесла хлеба, воды. То, что оставила вчера, было уже съедено. Только кем?

Я стояла на том месте, где выпустила скворца, возле его мисочек и звала:

— Сквора, сквора, скворушка…

Я звала так нежно, с такой болью и виной перед ним, что мне казалось — камень бы отозвался. И скворец отозвался. Я услышала скрип. Я не могла ошибиться, его нельзя было спутать ни с чем, ни с одной другой песней. Никто здесь так не поет.

— Скворушка! — закричала я. — Скворушка, ты здесь? Ты живой? Ты слышишь меня? Скворушка!

Скворец спел два раза и смолк. Он сидел где-то в чаще, над самым болотом. Я не могла туда пройти. Да и боялась спугнуть с места, к которому он уже привык.

Что же это он никуда не улетел? А я-то надеялась, что он здесь полетает, окрепнет и, может быть, осенью сумеет улететь на юг.

Назавтра я опять пришла. Опять насыпала скворцу хлеб, налила воду в баночку, звала, звала, но никто больше не отозвался. Птицы щебетали, словно рассказывая мне о чем-то, что я должна была понять, но я не понимала.

Я встала и пошла обратно. Я вышла на поляну и села на возвышение. Отсюда хорошо было видно болото, кочки, деревья, окаймляющие поляну.

Вдруг из-за деревьев вылетела большая птица, покружилась и улетела, потом вторая. Я сначала вглядывалась: не скворец ли майна? Нет, не скворец. Скворец черный, а у этих серая грудка. Это были вороны. Большие серые вороны. И они начали кружить у меня над головой. Их становилось все больше и больше. И я уже перестала вглядываться в них и искать скворца. Тучей они закрыли от меня небо. Они летали кругами и кричали. Так страшно кричали! И все новые и новые вороны поднимались из-за деревьев. Что это? Неужели это они из-за скворца? Чепуха, просто время такое — «гуляют». Ведь птицы всегда гуляют кругами. Я сидела как пригвожденная и слушала их крик над головой. И не могла встать. Может быть, они боятся за своих детей — мол, повадилась каждый день ходить сюда. Так я себя уговаривала. Слишком страшно было думать, что они знают про меня что-то, чего еще не знаю я.

Наконец я встала и тихо пошла. Вороны некоторое время летели надо мной, потом исчезли.

Заключение

Три фактора. Три явления. Они идут рядом почти изначально, идут, чтобы сомкнуться.

Три фактора: первый — это постепенно развивающийся «человеческий характер», его черты, его наметки, которые присутствуют изначально у многих, а более всех — у домашних животных; второй — явление импринтинга, помогающее сближению разных видов, разных «характеров», а более всего, сближению домашних животных с человеком (и в «идеале» — всего живого); и, наконец, третий — самый главный в рассматриваемом вопросе — это вообще «возможность» существования домашних животных; она предопределена и способностью животных к приручению, и особой их физиологией, ибо домашние животные, в отличие от одомашненных, приспособлены жить с человеком физиологически (и это очень важно), а также психологически и социально.

Однако человечество не перестает искать ответ, каким образом волк (или шакал) стали собакой, а дикая кошка — домашней.

Так уж не тот ли это вопрос, каким образом устроено все?!

А вот и еще вопрос: зачем? Зачем существуют на земле собака и кошка? Ну, как же, ответ ясен: сторожить, ловить мышей. А может быть, для того, чтобы явить пример дружбы, преданности, любви, какие они бывают «в чистом виде», отделенные от человеческих качеств, от человеческой психологии высшего разума, когда вдруг нравится, а потом не нравится. У кошек и собак нет придуманных мотивов, у них мотив один: хозяин — это и есть хозяин, его надо любить, любить беспредельно, до самоотрицания.

Но может быть, это просто инструмент, с помощью которого они действуют, добиваясь взаимности отношений? Общения? Вот оно самое главное — общение. Сближение человека и животного! Психическое, психологическое.

Муравьи живут обществами, почти как люди, но они не сближаются с человеком. И жуки, и птицы, и волки — они где-то там. Их ловят, изучают, ставят опыты. У них вырабатывают рефлексы, открывают инсайты.

А рядом только эти двое: собака и кошка. Они за всех. Они от всех. И наконец мы начинаем их понимать. Чья в этом заслуга больше: их или наша?

Вы когда-нибудь задумывались о предназначении домашних животных?

Мы изучаем обезьян — и открываем свое происхождение. Мы общаемся с дельфинами — и начинаем познавать разум животных. Но мы долго и упорно не замечаем и не хотим отдать должное тем, кто пришел и живет с нами. Не потому ли, что они так похожи на нас? И мы бессознательно, отделив их от «тех», не воздаем им должное, мы не узнаем и не хотим узнавать «посланцев» природы. А они давно «разговаривают» с нами, давно ищут пути сближения: «нас» и «тех», от кого пришли. Их настоящее предназначение велико: сблизить человека с природой, дать понять человеку разумность всего живого, позволить проникнуть в самые тайны бытия — в способы сосуществования таких разных и в то же время единых царств природы (сомкнув этологию с экологией). Так дайте же наконец им слово! И самое главное: потрудитесь услышать его.