Время нас подождёт (СИ)

— Да он на нас его натравить хочет, — подал голос Рудик.

— Не умничай, Рудольф, — велел Гвоздь. — Он знает, что не сбежит… А натравит… так его папочке не поздоровится.

— Да не натравлю я… Ну что, едем? — я покосился на остановку.

— Куды ехать-то?

— Да к Гаражам, там не доезжая остановку выйдем, пройдем малость — он рядом работает…

О чем думал я, когда плел всю эту чепуху? Что хоть немного оттяну время? Что сумею сбежать и скрыться в Гаражах? Что лучше перенести эти разборки подальше от дома? Там запутанные дорожки, не найдёшь… Или о том, что рано или поздно они расправятся со мной… я ведь решил не нести им деньги…

Обреченно смотрел в окно маршрутки на мелькающие дома, деревья… Ветер разорвал облака, и через них несмело пробивались солнечные лучи. Улицы оживали. Мимо музея шла толпа школьников, наверное, на экскурсию — через открытые окна были слышны их веселые голоса…

— Нам — на следующей, — предупредил Рудик.

Когда маршрутка затормозила, мы выпрыгнули на остановку.

Гвоздь шёл с одной стороны, Рудик с другой. Шли долго. Я плутал по дворам, в конце концом сам запутался, потерял направление и, повернув за угол девятиэтажки, вывел их к пустырю, за которым начинался микрорайон Гаражей.

— Стоп, — вдруг сказал Гвоздь. — Пришли.

— Ещё не пришли, — попробовал возразить я, и получил слабый подзатыльник.

— Пришли, — повторил Гвоздь. — Думал перехитрить нас, а? Не выйдет! — Он резко вывернул мне руку, а другой зажал рот. Приказал Рудику, — Тащи его в бункер!

Я не успел крикнуть. Резкая боль пронзила мне плечо, и я упал на землю. Замычал, закусил губу, попробовал вырваться… Бесполезно. Они тащили меня оба, куда-то через пустырь. Потом была дверь, лестница вниз, темнота… меня толкнули в эту темноту, потом очень громко хлопнула дверь, послышался лязг засова. Щёлкнула зажигалка, неяркий огонёк стал разгораться в большой, и я увидел толстую свечу на столе, а рядом с ней — Рудика. Гвоздь стоял возле двери, посматривая на меня. Потом крикнул Рудику:

— Веревку дай!

Я вскочил. Сжал кулаки.

— Только попробуй тронь! Гад!

— Я и не трону… — он ухмыльнулся, подходя ко мне, — ну, давай, ударь!

Он встал, скрестив руки и ухмыляясь. Я врезал ему между черных брюк и тут же получил такую оплеуху, что присел от неожиданности, а он успел выкрутить мне руку, подтащил куда-то к стене и со всего маху уронил на стул… В глазах всё завертелось, я успел только почувствовать, как меня привязывают и — потерял сознание.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я очнулся — напротив я увидел не Гвоздя, а Перца. Сначала я подумал, что мне показалось, поморгал, но голос был точно его — грубый, насмешливый, хриплый:

— Ну что, Пешкин? Будешь бабки отдавать?

Я помотал головой. Откашлялся.

— У меня их нет.

— А если бы были, а? — Перец вплотную приблизился ко мне. — Отдал бы?

— Нет.

Он дал мне пощёчину. Я закусил губу и не проронил не звука. Перец подошёл к столу, вынул из кармана сигарету и прикурил. За это время я успел оглядеться.

Это была комната, скорее всего подвальная, потому что окошко — узкое, размером с форточку, — было в углу и очень высоко, не достанешь. На полу в комнате лежал какой-то разноцветный тусклый ковер. В углу стоял диван, продавленный в середине и, вероятно, очень древний. На диване сидели Лис и Рудик. Рядом с диваном стоял письменный стол, напротив него — три старых кресла, и все разные. В углу возле двери валялись велосипедные покрышки и несколько пустых банок. В другом углу, рядом с креслами стоял небольшой шкаф. Дверь была закрыта на железный засов. Мой стул стоял возле стены, и к нему я был крепко привязан.

— Не выберешься, — ухмыльнулся Перец. — А если выберешься — не удерешь. Мы тебя по очереди будем охранять.

— Ты идиот, — сказал я. — Мои родители начнут меня искать и найдут ваш притон! Тебе не поздоровится!

— Начнут, начнут… — хрипло подтвердил Перец. — Денек-другой помечутся, а потом подадут в розыск… Без полиции никак. И без опеки — они бдят, они любят, когда кого-то усыновляют, проверять любят… — Он сделал затяжку. — А тут — вот пожалуйста, мальчик пропал… Как же, родители недоследили. И вернёшься ты к нам в детдом, а там мы с тобой будем до-олго разговаривать…

— Сволочи… — тихо сказал я и почувствовал, как предательски намокли ресницы. — Зачем?

— Это ты сволочь, — протянул Перец и подошёл ко мне почти вплотную, заглядывая на меня сверху вниз. — Предков нашёл, самый умный, да? — Он наклонился и ткнул мне в руку дымящейся сигаретой.

— Ай! — вскрикнул я и попытался убрать руку, но боль не прошла. Тогда я замолчал и закрыл глаза.

— А твои предки не захотят в полицию обращаться… — продолжал Перец, не обращая внимания на мои действия. — Они будут рады, если им найдет мальчика кто-нибудь другой…

Он наконец убрал сигарету. Но рука все равно болела.

— А найдём его… мы! — резко закончил он и оглянулся на Рудика с Лисом. — Хорошо я придумал, а?

Они согласно загоготали.

— И с твоей помощью, Пешкин! И денег добудем с твоей помощью, твои родители нас захотят отблагодарить.

— Да никто вас не захочет благодарить, морды бандитские! Сразу ведь видно, а я…

— А ты… ты ничего не расскажешь, Пешкин. Мы ведь узнаем твой адрес, и в случае чего… — он чиркнул у горла пальцем.

— Я вам ничего не скажу!

— Не скажешь, правильно. Ты умный мальчик, ты будешь молчать… Ты напишешь. Письмо. Мол, не хочу жить с вами. А мы это письмо найдем и принесем.

— Я не буду ничего писать!

Снова посыпались искры из глаз от оплеухи. Я подождал, когда они пройдут и повторил:

— Я не буду ничего писать. А за синяки вы ответите!

Перец отошёл к столу. Прищурившись, посмотрел на меня.

— Отвечать будешь ты. А писать…

— Да на фиг писать, у него мобила наверняка есть! — крикнул Лис. — С мобилы и напишешь!

Перец оглянулся на него, сказал одобрительно:

— Точняк. Все просто. Рудик, вытащи у него телефон.

Я дернулся. Веревки держали крепко. Рудик спокойно подошёл ко мне сбоку, сунул руку в один карман, потом в другой, вынул мой старенький телефон. Его экранчик светился желтым светом — так бывает, когда есть непринятые вызовы. Он кинул его Перцу…

Перец, поймав мобильник, пощёлкал кнопками.

— Тут всего три номера. Так… Юра, Наташа и какой-то Колька. Колька нам пока не нужен…

Потом бросил его на стол.

— Все. Завтра его кто-нибудь отнесет к тебе домой. Не из нас, не бойся. А через пару дней мы приведем тебя… Надеюсь, твои родственнички нас не обидят.

Что было дальше — трудно описывать. Во мне все ухнуло вниз, в висках застучала тревога за Наташу… Ведь первая эту смс-ку прочитает она… А ей нельзя волноваться, все ведь знают, что тем, кто ждем малыша — беспокоиться нельзя… А тут — такое.

Внутри я заплакал. А снаружи — не отводя глаз, смотрел на Перца. Он человек или робот? Почему он стал таким? Он ведь тоже когда-то был маленьким… Нет, не верю.

— Что смотришь, Пешкин? — угрюмо спросил Перец. — Я ведь тебя предупреждал… — Он подбросил мой телефон и обратился к Рудику с Лисом. — Айда, ребята, а то на обед опоздаем, останемся ещё из-за него голодными. А ты, — он бросил на меня короткий взгляд, — посидишь в темноте. Будешь знать, как спорить со старшими.

Он дунул на свечу, и, светя экранчиком моего телефона, открыл засов и скрылся за дверью вместе с парнями.

Вокруг была темнота. Слабый свет пробивался из окошка и освещал угол противоположной стены. Там висела большая серая паутина.

Понемногу я стал привыкать к темноте и смог разглядеть силуэты предметов, свечу на столе, дверь. Попробовал пошевелить руками — привязали крепко, ничего не скажешь… Пошевелился сам. И только теперь по-настоящему заплакал.

Почему, за что? Почему именно меня поймали эти подонки? Хотя, если бы оказался кто-нибудь другой на моем месте — разве было бы лучше? Откуда они берутся на свете?! Они ведь не рождаются такими…