Эмиль и трое близнецов

А самое хорошее, что ты пригласил меня, в гости. Я с благодарностью принимаю твое приглашение, огромное спасибо тебе и твоим родителям. Я очень буду рад увидеть тебя, Густава и малыша Вторника. Потому что всех, кто мне тогда так помог, я очень люблю. А то, что ты пригласил Пони и бабушку, - это просто колоссально!

Если в доме не хватит места, мы поставим в саду палатку и будем там жить, как бедуины в пустыне. А простыни мы сможем использовать как бурнусы. И каждый будет по часу ходить в дозоре, чтобы остальные могли спокойно спать. Но все это мы еще успеем обсудить. Бабушке и Пони я тоже сегодня еще напишу письмо. А что вы хотите встретить меня на вокзале, очень мило с вашей стороны. Но теперь уж у меня деньги не украдут, можете не сомневаться: я их спрячу в ботинке!

Скажи своему отцу, что я благодарю его за предложение выслать мне деньги на дорогу. Но не надо. Ведь у меня еще с тех пор лежат семьсот марок. А на триста я купил, как мы договорились, маме электросушилку и шубу. И, знаешь, эта шуба выглядит еще совсем как новая. Мама очень бережно носит вещи. А еще моя мама просит узнать у твоей мамы, надо ли мне взять с собой постельное белье. И сколько полотенец? И еще вот что: поедете ли вы тоже в бесплацкартном вагоне? А то мы окажемся не вместе. Ведь плацкартные места стоят куда дороже, хотя быстрее от этого все равно не доедешь. Когда мы будем жить в твоем доме, ты мне подробно расскажешь про съемки фильма о сыщиках. Надеюсь, что скоро мы его увидим на экране. Может, даже все вместе!

Сердечный привет от мамы и от меня тебе и твоим родителям, и еще раз огромное спасибо!

Я так рад! Пароль "Эмиль".

Всегда твой

Эмиль Тышбайн.

Глава третья

ЭМИЛЬ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ

Тяжелые дни и часы, если их ждешь, приближаются с быстротой урагана, налетают как черные тучи, которые ветер гонит по небу.

А хорошие дни подойти не спешат. Словно год - это лабиринт, в котором они заблудились и пути к нам найти не могут.

И все же в одно прекрасное утро начинаются летние каникулы. Просыпаешься рано, как обычно, и уже готов вскочить с постели, но тут вдруг вспоминаешь: каникулы! И не надо идти в школу! Лениво поворачиваешься к стенке и снова закрываешь глаза.

Каникулы! Это звучит, как две порции мороженого со взбитыми сливками. А тут еще летние каникулы!

Ты отрываешь голову от подушки, глядишь в окно и видишь: солнце сияет, небо голубое. Ореховое дерево перед домом не шелохнется; оно будто стало на цыпочки, чтобы заглянуть к тебе. На душе у тебя весело и легко, и, если бы не лень, ты на радостях подпрыгнул бы до потолка.

И вдруг ты вскакиваешь как ужаленный. Ведь ты же уезжаешь! И чемодан еще не уложен!

Босиком - не искать же тапочки! - вылетаешь в коридор и кричишь:

- Ма-а, который час?

И вот Эмиль уже идет по перрону. Мать держит его за руку. Старшина Йешке, специально ради этого случая отпросившийся с дежурства, несет его чемодан и пакет с бутербродами. Из деликатности он отстает на несколько шагов.

- Пиши мне через день! - сказала фрау Тышбайн. - Не заплывать далеко ты мне уже обещал... Но все же я буду волноваться. Столько мальчишек вместе! Разве предугадаешь, что может случиться!

- Все будет в порядке! -сказал Эмиль. - Ты же знаешь, если я что-нибудь обещаю, то всегда держу слово. Но вот за тебя я буду беспокоиться. Как ты проведешь это время без меня?

- Мне ведь надо работать. А если выйдет свободная минутка, пойду погулять. По воскресеньям мы с Йешке будем уезжать за город. Конечно, если только он будет не на дежурстве. А если он будет занят, я буду чинить белье. Несколько пододеяльников уже совсем порвались. Или напишу тебе длинное-предлинное письмо. Идет?

- Пиши почаще, прошу тебя, - сказал Эмиль и сдавил мамину руку. - А если что случится, ты тут же пошлешь мне телеграмму. И я сразу приеду.

- Да что может случиться? - спросила фрау Тышбайн.

- Этого нельзя знать заранее. Но если я тебе понадоблюсь, я немедленно приеду. Поезда не будет - я пешком дойду. Я ведь уже не маленький. Ты этого не забывай. Я не хочу, чтобы ты от меня скрывала свои заботы...

Фрау Тышбайн с испугом посмотрела на Эмиля:

- Да что я от тебя скрываю?

Оба молчали и не сводили взгляда с блестящих рельсов.

- Да я это так, вообще, - сказал наконец мальчик. - Сегодня вечером, как только доедем до места, я напишу тебе открытку. Но ты ее получишь, наверное, не раньше послезавтра. Кто знает, часто ли там, на побережье, вынимают почту из ящиков.

- А я тебе напишу, как только вернусь домой, - сказала мама. - Чтобы ты поскорее получил от меня весточку. Чтобы тебе не было одиноко.

Но вот показался берлинский поезд. Как только он остановился, старшина Йешке кинулся в купе, занял место у окна, бережно положил чемодан Эмиля на полку и подождал, пока, мальчик не войдет в вагон.

- Огромное спасибо, - сказал Эмиль. - Ты очень добр ко мне.

Йешке мотнул головой:

- Не о чем говорить, мой мальчик.

Потом он вытащил из кармана кошелек, вынул две пятимарковые бумажки и сунул их Эмилю в руку.

- Вот тебе немного денег на карманные расходы. Пригодятся. Желаю тебе хорошо провести время. Погода будет теплая. Так писали в газетах. Ну, а насчет того, что я тебе обещал на Верхнем рынке, так ты не беспокойся: свое обещание я, конечно, выполню. Я ежедневно буду навещать твою маму. Хотя бы на часок.

Эмиль аккуратно спрятал деньги. Потом он пожал старшине руку.

- Большое спасибо, Генрих.

- Не за что, мой мальчик.

Йешке попытался продвинуть чемодан еще глубже.

- А то, чего доброго, еще упадет тебе на голову при первом толчке. Ну, а теперь я пошел.

Он вылез из вагона и стал рядом с фрау Тышбайн.

Она подошла к окну, у которого стоял Эмиль, и велела еще раз передать привет бабушке, Пони и всем остальным.

- Не купайся слишком долго! И не перегревайся. А то получишь солнечный удар.

- Если получишь удар, сразу давай сдачи, - пошутил Йешке и от смущения сам засмеялся.

- Не забудь съесть бутерброды! - сказала мама.

Дежурный по станции подал сигнал. Поезд вздрогнул.

- Не разлюби меня, - сказал Эмиль, но так тихо, что мать не расслышала. Потом он был этому рад. Поезд медленно тронулся.

- Смотри не размалевывай памятники! - со смехом крикнул старшина Йешке.

Потом они могли уже только помахать друг другу.

На этот раз путешествие обошлось без снов и краж.

Эмиль взял с собой учебник по географии - 1-я часть, Германия - и еще раз прочел все, что там написано о Любекской бухте, Мекленбургском прибрежном плато, острове Рюген и обо всем побережье. Словно готовился к экзамену.

Основательность и добросовестность стали его привычкой. (Бывают и худшие привычки.) Когда он дважды прочел все по учебнику, он захлопнул книгу и стал глядеть в окно, любуясь мирным пейзажем, который пробегал у него перед глазами. И пока он смотрел на поля с высокими хлебами, все прочитанное вертелось у него в голове, как жернова мельницы: меловые скалы острова Рюген, мекленбургское скотоводство, кирпичная готика, городок, где родился какой-то фельдмаршал, - все это смешалось воедино, как в калейдоскопе, когда его крутят.

Чтобы успокоиться, Эмиль съел бутерброды. Все, до единого. Бумагу он выбросил в окошко. Она зашуршала, но в конце концов упала на тыквенную грядку возле домика путевого обходчика. Перед закрытым шлагбаумом ждала телега, рядом с возницей сидел мальчик и махал поезду. Эмиль помахал ему в ответ.

Люди садились. Люди выходили. Время от времени появлялся контролер и чиркал толстым карандашом на оборотной стороне билета.

Так что дорогой все время что-то происходило.

И куда, куда быстрее, чем тогда, два года назад, приближался поезд к столице немецкого государства.

Так всегда бывает. Небольшая ли это прогулка или путешествие по железной дороге - во второй раз путь всегда кажется гораздо короче, чем в первый. (Кстати, это верно и для тех расстояний, которые не измерить на метры и сантиметры.)