Приказ самому себе

— Это он! Он!.. — тыча в Зиночку пальцем, скулил Валерка.

— Неправда! — закричали вокруг. — Новенький сам!

— А где же наши медицинские сестры?

— Мы тут! Мы сейчас! — Две девочки с белыми повязками на рукаве мигом усадили Валерку, запрокинули голову и стали энергично вытирать ваткой измазанное лицо.

— Ну достаточно. Садитесь все! Приготовьте тетради…

И урок пошел, как всегда. Только за несколько минут до звонка, продиктовав задание на дом, учительница сказала:

— Вот теперь, Валерий, объясни, что с тобой случилось.

Валерка вскочил и начал сочинять. Как Зиночка ни за что напал на него, разбил нос… Класс неодобрительно гудел.

— Ты сказал правду? — глядя в глаза, спросила Александра Михайловна, когда запас Валеркиной фантазии иссяк.

— Пра-авду. Пу-усть все скажут! — протянул Валерка.

— Ну садись… Кто думает, что виноват Зиночка?

Класс не шелохнулся. Учительница снова спросила:

— А кто думает, что виноват Валерий?

Скрипнул паркет под ногами, и все сорок шесть, в том числе и новенький, Женя Карпенко, молча встали за партами.

— Видишь, Валерий, класс с тобой не согласен. Что скажешь?

— Они… они врут! Это потому, что я новенький!.. Я… Я… маме скажу! — растерянно озираясь, лепетал Валерка.

— Правильно, — согласилась учительница. — Передай маме, что я хочу с ней поговорить. Завтра же.

Но вызовы родителей в школу, разговоры с учительницей не очень-то действовали на Валерку Сундукова. Он притихал на два-три дня, а потом снова начинал задираться.

Что делать с Валеркой, все вместе думали.

— Да всыпать ему так, чтоб помнил!.. А чего ж он слов не понимает! — горячились ребята.

— Разве это выход? — усмехнулась Александра Михайловна. — Тогда получается, что Валерий прав. И вы не лучше его. Кулаками только злобу воспитывают. Иначе нужно. Подумайте…

И тут Саша Магакян придумала это…

Весь класс готовился к утреннику. Кто будет танцевать, кто читать стихи. Шили костюмы. Репетировали каждый день. На утренник пригласили третий «а» и третий «в». Зал был полон.

Публика громко хлопала певцам и танцорам, а потом начался спектакль.

На сцене классная комната. Но ученики — не люди, а птицы. На крышке парты, положив ногу на ногу, лихо подбоченясь, сидел петух с красным гребнем и большим разноцветным хвостом… Все началось как в известной сказке. Лиса Патрикеевна заглянула в окно и запела сладким голосом:

— Ко-ко-ко! — всплеснул крыльями петух, склонил голову набок, голосом Саши Магакян пропел: — По-по-повтори! На ко-ко-ко-по-по-по-хож?!

— Ну и Саша! — восторгались зрители.

Но дальше все пошло совсем не так, как в сказке. Петух, рассерженный тем, что ему не дали дослушать сладкую песенку лисицы, разбушевался. У одного отнял ластик. Другому сломал карандаш, дергал ворону за косу. Отвешивал подзатыльники воробушкам. И пел хвастливо:

Обиженные птицы плакали. А Петух бахвалился:

— Я гер-р-рой! Я пох-хож на ор-ла-а-а!..

— Вот петух! Вот дает! — смеялся Валерка вместе со всеми. Но потом уловил насмешливые взгляды. К нему оборачивались с первого ряда. На него смотрели с боков. Он беспокойно заерзал на стуле: «Чего они? Может, нос в чернилах?» Поплевал на носовой платок и добросовестно потер нос. Еще больше смеются. Кто-то на него даже пальцем показывает.

— А здо-орово похож! — смеясь, сказал сзади Карпенко.

— Кто похож?.. На кого похож? — обернулся Валерка.

— Так ты что? До-о сих пор не понял? — удивился Женя. — Ты-ы похож! На того вон петуха!

— Я-а-а? — угрожающе привстал Валерка. — Да я тебе, очкарик!.. — и замолк — увидел рядом с Женей завуча.

Валерка насупился и перестал смотреть на сцену. А там события шли своим чередом. Хвастливый Петух-задира оказался трусом. Он испугался своего отражения в зеркале. Заорал во все горло. Наступил на свой хвост. Вырвал его с корнем. И, жалкий, бесхвостый, умчался а кулисы, крича:

— Воробьи! Синицы! Галки! Спасите меня! Отнимите меня! Выручайте, братцы! Я ни-ко-ко-ко-гда не буду драться!..

Зрители кричали «бис» и неистово хлопали в ладоши. Но артисты повторять не стали. Вместо этого, сбросив с себя петушиное обличье, вышла Саша Магакян и объявила:

— Мы показывали сценку из жизни нашего класса… И еще мы решили присудить приз «Переходящий петух» Валере Сундукову…

Этот приз учредил родительский комитет еще в первом классе, когда за одну неделю случилось сразу три драки.

— Прямо петухи какие-то, — жаловалась Александра Михайловна родителям, — так и наскакивают друг на друга.

Родители посоветовались и купили в магазине игрушек небольшого пластмассового ярко раскрашенного петуха.

Драчуна теперь не наказывали. Просто от него на время уходила соседка по парте, а на ее место ставился «Переходящий петух». Кажется: что такого? Стоит игрушка. Ну и пусть стоит! Но ни один задира не выдерживал такого соседства больше трех дней. «Переходящий петух» гостил иногда и у девочек. А с Сашей Магакян сидел за одной партой дважды…

Вскоре драки прекратились. За два года все забыли о «Переходящем петухе». Но вот теперь…

Петух сидел на левой половине парты. Валерка твердо решил не обращать на него внимания. Но сам нет-нет и глянет. И тотчас увидит насмешливые взгляды девочек… Сначала петух казался ему обыкновенным, даже красивым. «А здорово! Никому не разрешают игрушки, а у меня стоит…» К концу урока петух казался ему отвратительным уродом. Будто нечаянно, он смахнул его на пол. И вздохнул облегченно. Но из соседнего ряда встала девочка и молча поставила петуха на место… Так повторялось много раз. На третий день вошел Валерка в класс и крякнул от досады. Петух уже не стоял. Он гордо восседал на золотом прутике, воткнутом в дырочку посреди парты. Теперь не смахнешь.

На перемене даже первоклассники ходили за ним табуном. За спиной слышалось: «Петя… Петушок, золотой гребешок… Вон, вон пошел…» Валерка кипел от злости.

Одноклассники же вели себя так, будто ничего не случилось. Но Валерка чувствовал, что между ними возникла какая-то стена. Если скажет — ответят. Попросит — дадут. И только. Как чужому.

Класс был начеку. Когда он придрался за что-то к Жене Карпенко, между ним и Женей тотчас встали мальчишки. Чуть не заплакал Валерка с досады. Но не будешь же со всем классом драться… Ему хотелось пожаловаться на несправедливость. Но жаловаться было не на кого. Вскоре Валерка понял, что против всех ему не выстоять. Он пообещал классу больше не задираться. И «Переходящий петух» исчез.

К этому событию готовились с первых дней третьего класса. Читали книги о героях-пионерах, проводили утренники. Учили «Торжественное обещание». К началу апреля знали назубок законы и обычаи пионеров, что означает галстук и салют, пионерский значок и знамя. Часто в классе возникали споры о том, чем отличается пионер от непионера и какими они должны быть с тех пор, когда повяжут красный галстук. Очень волновались: а вдруг кого-нибудь не примут!..

Зиночка удивился, узнав, что папа и мама тоже были пионерами.

— Так вы же взрослые!

— Ну и что ж, — сказал папа, — ведь когда-то и мы с мамой были маленькими и, как ты, учились в школе.

— И галстук носили?

— Конечно. Свой галстук я до сих пор берегу.