Узнаёте? Алик Деткин<br />Повести

Третий вопрос. Сколько яиц снесут все птицы на ферме за месяц (не считая, конечно, петухов)?»

И какие-то вычисления в цифрах произвёл. Вот уж будет потеха, когда Витька вместо бассейна с трубами начнёт описывать птицеферму с курами! Все подумают, что он сумасшедший. Ребята будут на полу от хохота лежать. Узнает Витенька, как расторгать «священные договоры»!

Вторая задачка, которую нам задали, рассказывала о двух путниках (не о двух спутниках, а о двух путниках!), которые вышли навстречу друг другу из пунктов А и Б. Нужно было узнать, когда и где они, исходя из размера пути и скорости движения, встретятся.

«Какие бы вопросы придумать вместо этого?» — стал размышлять я. Переворошил все газетные листы, но никаких интересных фотоснимков больше не нашёл. А надо было торопиться: вот-вот зазвонит звонок и явится Витькина Кнопка. И тогда я вдруг вспомнил про наши знаменитые табуретки. Вопросы несуществующей задачи придумались как-то сразу:

«Первый вопрос. Сколько табуреток нужно поставить одну на другую, чтобы, исходя из размеров комнаты, достичь потолка?

Второй вопрос. Сколько табуреток нужно поставить одну на другую, чтобы, исходя из размеров дома, достать до крыши?»

Я быстро произвёл некоторые расчёты в цифрах, написал решения и, как полагается, окончательный ответ задачи.

Я уверен, что Витька даже и сомневаться не станет в том, что это именно те самые задачки, которые задавали на дом. Во-первых, Витька не очень-то силён в математике, а во-вторых, ему уж очень хочется сегодня не опоздать во двор к торжественному моменту закладки ледяной крепости, которую ребята ещё вчера решили назвать «Шипкой».

Вскоре раздался один коротенький звоночек: Витенькина Кнопка, видно, еле-еле смогла дотянуться до другой кнопки — до той, которая была над нашим почтовым ящиком.

Я схватил двойной листок в клеточку и побежал открывать. Кнопка была, как всегда, в своём коричневом форменном платьице, а её передничек был таким отглаженным, что было просто удивительно: неужели она сегодня ходила в нём в школу, сидела за партой и бегала в перемену по коридорам? Хотя ведь девчонки не бегают, они тихо и смирно прогуливаются.

— Витя бы не стал брать у тебя задачник… Но его завтра спросят, — сказала гордая Кнопка.

Я знал, что Витьку завтра спросят: наша математичка проверяла домашние задания по алфавиту. Сегодня она как раз остановилась на Нине Балбековой, значит, завтра — очередь Нытика.

— Я не могу дать Вите задачник…

— Жалко, да? — Кнопка презрительно сморщила свой маленький курносый носик.

Мне стало немного не по себе. Глядя куда-то в сторону, на перила, я ответил:

— Нет, мне не жалко. Но просто… Просто у меня его нет… Задачника. Ну, я одолжил его одному товарищу. А вот передай брату эти две странички. Туг всё есть… Он поймёт!..

Ох и нелегко же далось мне это враньё!..

Кнопка двумя пальчиками, словно брезгуя, взяла мои листки и сразу побежала вниз.

Кнопка взяла мои листки и побежала вниз.

Только уже с третьего этажа она крикнула: «Спасибо!» И это «спасибо» гулко разнеслось по всем этажам. Знала бы Кнопка, за что она благодарила меня!..

Но ничего. Этот урок пойдёт на пользу её старшему братцу! Узнает, как нарушать клятвы и договоры!.. Вот потеха-то будет завтра в классе, даже представить себе невозможно!

14 декабря

Сегодня, ровно в 7 часов 15 минут утра, вместе со звонком будильника во мне вдруг заговорила совесть. Натягивая башмаки, я представлял себе несчастного Нытика и то позорище, которое ждёт его сегодня на первом уроке.

Только выйдя на кухню мыться, я заметил, что башмаки мои смотрят в разные стороны, словно отворачиваются друг от друга, как мы с Витиком-Нытиком в последние дни. Всё понятно: я от расстройства натянул левый башмак на правую ногу, а правый — на левую. Пришлось сесть на табуретку и переобуться.

— Э-эх, — вздохнула старая тётя Паша, — рассеянные нынче молодые люди пошли: науками много занимаются! Для простых-то дел места в голове не остаётся.

Я махнул рукой:

— Да нет, тётя Паша, науки здесь ни при чём. Здесь совсем другое дело…

И пошёл к умывальнику — намыливать лицо и руки. А мне-то, по всем правилам, надо было бы намылить шею! И ещё как!..

Вчерашняя ненависть к Витьке совсем почти прошла. Я даже забыл об одностороннем нарушении Нытиком нашего «священного договора». Я думал только об одном: «Что будет сегодня на уроке арифметики? Что будет?»… Я волновался так же или даже ещё больше, чем в тот день, когда произошла знаменитая история с Диминым паспортом. Эх, и ничего-то я не понял тогда!.. Все мне говорили: «Сделай выводы из всего, что случилось. Сделай выводы из своего поведения!» А я не сделал никаких выводов — и вот снова натворил дел!

Чем меньше времени оставалось до урока, тем сильнее меня охватывал ужас. «Все подумают, что Витька просто издевается над классом, — размышлял я по пути в школу. — Или что он сумасшедший. Но его ведь могут повести к доктору. Доктор скажет, что он совершенно здоров, и тогда все решат, что он именно издевается. Ему влепят двойку за поведение и будут обсуждать на совете отряда, а может быть, даже на совете дружины. И всё из-за меня, из-за моей дурацкой злости! Тоже ещё мститель нашёлся! Узнай об этом Наташа Мазурина, она бы правильно сказала: „Кровная месть — пережиток проклятого прошлого! И ты, Котлов, находишься во власти этого пережитка!“»

Так сказала бы Наташа. И она была бы совершенно права. Я в самом деле, наверно, находился во власти пережитков и ещё во власти страха: «Что будет, что будет?!»

И я решил предупредить Нытика до урока, во всём ему признаться. И хоть он сам первый вздумал не разговаривать со мной и отворачиваться от меня, я решил протянуть ему руку и даже просить извинения, лишь бы загладить свой подлый поступок. Совсем загладить, чтобы и следа от него не осталось!

А Витька, ничего не подозревая, как назло, явился уже после звонка, перед самым уроком. Он вошёл в класс за какую-нибудь секунду до учительницы. Я только-только раскрыл рот для раскаяния, как все ребята, громыхнув партами, поднялись: на пороге стояла наша математичка. Она была очень доброй женщиной, но сегодня мне показалось, что у неё сердитые глаза. Бедный Нытик! Бедный!..

Математичка Софья Романовна раскрыла журнал и произнесла свои обычные слова:

— А вот мы сейчас посмотрим, как вы дома поработали!

Витька знал, что его спросят, — он весь подтянулся, раскрыл тетрадку. И тут я стал молча закрывать его тетрадь и совать ему под нос свою собственную, где были правильные вопросы и правильные ответы.

— Ты чего-о? — шёпотом удивился Витька. — Ведь мы же с тобой…

И он отодвинул мою тетрадку. Отбросил в сторону спасательный круг, который я ему протягивал! Сам, своими руками отбросил!

Так и есть.

— Начнём-ка сегодня с Бородкина, — сказала Софья Романовна.

Витька поднялся. Лицо у него было довольное: он, видно, хотел блеснуть верностью решений двух трудных задач.

«Вот сейчас он блеснёт! — с ужасом думал я. — Да так блеснёт, что всех кругом ослепит!» И тут же я принял решение: «Нет, этого не должно случиться! Любой ценой искуплю свою вину и спасу Нытика!»

Я вновь раскрыл свою тетрадь и стал совать её Витьке в руки.

— Вот здесь!.. Здесь правильно… Читай по моей.

Витька растерянно моргал глазами. И мне стало ещё больше жалко его.

— Отста-ань, я са-ам… — шёпотом заныл он.

— Что у вас там происходит? — строго спросила Софья Романовна. — Я ведь вызвала Бородкина. Так что ты, Котлов, сиди спокойно!

Легко сказать: сиди спокойно! Я не мог, просто не мог допустить, чтобы Витька прочитал то, что было написано в его тетрадке! Любой ценой я должен был помешать или, верней сказать, помочь ему!

— Скажи, что забыл тетрадку дома, — опять зашептал я.