Друзья с тобой: Повести

Ришка раскрывает дверцы желтого шкафа. Придется взять для Ваксы отцовский ремень. Ришка торопится и бессовестно раскидывает вещи. Падает с полки теплая рубашка. Валится коробка с новыми серыми туфлями матери. Вот наконец и ремень. Ришка берет его и задумывается.

…За небольшим столом у окна отец вечерами разбирал свой транзистор. Что-то у него там все ломалось.

С ремнем в руках Ришка подходит к столу. Он смотрит на стул, словно на нем опять сидит высокий черноволосый человек с трубкой во рту. Его отец…

…— Ты к нам еще придешь когда-нибудь?

…— А транзистор твой больше не ломается?

Вакса беспокоится и тянет Ришку за штаны. Ремень падает из его рук и лежит на полу, изогнувшись, как та змея, которую он видел прошлой осенью в лесу за Кубанью. Ришка не успел ее рассмотреть — змея бесшумно исчезла среди опавшей листвы.

Ришка переступает через ремень и порывисто наклоняется к Ваксе.

— Ты хорошая… породистая. Посиди здесь. Я скоро.

В знак согласия она кладет маленькую черную лапу ему в ладонь.

Вернувшись из школы, Ришка быстро открывает дверь и радуется встрече с Ваксой. А Ваксы не видно. Но Ришка слышит ее тихий визг.

— Ты где? Эй, Вакса!

Откуда она притащила эту старую туфлю? Он отшвыривает ее в дальний угол, но тут же поворачивается и пристально разглядывает. Туфля кажется Ришке знакомой. Где-то он видел ее… Измятая и пустая коробка, в которой мать хранит свои новые туфли, валяется на полу. Рядом лежит одна светлая туфля. Второй нет. Вторую изжевала Вакса…

У Ришки слабеют ноги. Он садится на пол. Рядом с коробкой и рубашкой, рядом с ремнем. Он закрывает глаза.

Вакса лижет его ладонь. Кажется, она плачет. Ришка устало приоткрывает глаза.

— Вакса… Что теперь с нами будет?

Она. не знает. Она просит его защиты и извиняется: лижет руки и ложится на спину. Глаза у нее влажные и печальные.

Ришка осматривает изжеванную туфлю, Может быть, ее починить? Отнести к знакомому сапожнику и взять с него железное слово молчать. Он притягивает к себе то, что осталось от изящной новой туфли, и морщится. И Вакса отворачивается.

— Козлиха! Ну, сгрызла бы мою рубашку. Или его ремень. И зачем только я тебя нашел!

Они сидят и горюют до тех пор, пока Ришка не вспоминает про обед. Обедают они вместе. Потом Ришка осторожно поднимает испорченную туфлю и укладывает ее в коробку рядом с новой. Куда бы спрятать? Подальше от материнских глаз. Вдруг она забудет про эти туфли! Вдруг возьмет и купит новые!

Он уносит коробку в сарай и прячет в дровах. Здесь ее никто и никогда не найдет. Законное местечко!

Ришка бродит по двору, молчаливый и хмурый. Вакса плетется рядом с опущенным хвостом.

— Эй, капитан Рик! — трубит в кулак шкипер Шим.

Ришка не отвечает.

Шим догоняет его и заглядывает в лицо.

— Ришка, двойка?

— Подумаешь, двойка! — бормочет Ришка. Но вдруг с откровенным отчаянием говорит: — Вакса туфлю сгрызла. Начисто…

…Капитан Шел ведет воображаемый корабль на космической скорости. В заливе Старого Каштана он видит Рика и Шима и подает им сигналы. Но мореходы не принимают их. Тогда он бежит к ним. Что?то случилось…

— Вакса-дура, — сообщает Шим. — Она туфлю сгрызла.

Молчаливый несчастный Ришка ведет их в сарай. Он вытаскивает из-за поленьев раздавленную коробку. Алеша и Миша морщатся.

— Давай выбросим их в Кубань. Пусть думают, что воры украли, — предлагает Миша.

— А я за тебя заступлюсь. Хочешь, скажу, что это я? — обнимает Ришку Алеша.

— Туфлю сгрыз? — хохочет Миша.

Слабая улыбка появляется на Ришкином лице и сразу вянет.

— Туфли надо купить новые, — решает Миша.

— А где деньги взять? — со слабой надеждой спрашивает Ришка. — Их много надо. Полный кошелек.

— Накопим! -Миша вытаскивает из кармана штанов круглый черный кошелек и высыпает на ладонь мелочь. — Вот, — протягивает он монеты Ришке, — пятьдесят копеек.

— А у меня совсем нет копеек, — огорчается Алеша.

— Ты, Лешка, спроси у матери, у этого вашего доктора, — советует Миша.

— Лешка, — пугается Ришка, — Лешка, ты не выдашь? Доктор, он хитрый…

— Клянусь поломанной мачтой! Железно!

— Только бы она их не хватилась, этих туфель, — ежится Ришка. — Только бы забыла про них. Она по праздникам их надевала. Два раза.

— Ну, до праздников далеко, — утешает Миша. — Первомай прошел. Накопим!

Ришка возвращается домой и садится за уроки. Он раскрывает «Русский язык для первого класса». Но на колени к нему карабкается Вакса, и он долго рассказывает ей, какие верные у него друзья.

— Попробуй только сгрызть еще что-нибудь, и я отдам тебя завхозу, — предупреждает Ришка Ваксу.

Она виновато прячет нос в его коленях.

Упражнение Ришка делает наспех, перед самым приходом матери.

Кнопка спускает большой голубой автобус с деревянной горки. Он мчится с сумасшедшей скоростью и попадает под самокат, на котором Петрусь-Летчик спешит к детсадовскому космодрому. Петрусь — капитан корабля, впервые улетающего на Луну из детского сада.

Из-за Кнопки космический полет сорван. Летчику достается за сломанный автобус, поцарапанную краску на новом самокате и даже за собственное разбитое колено. Кнопка от всего отказывается.

— Он шам нашкочив, — говорит она сопя.

Летчик, покорно отсидев в одиночестве положенное для наказания время, разыскивает Алешу. Они отправляются на малышовскую площадку объясняться с Кнопкой. Та смирно стряпает песочное печенье.

— Кнопка, — подходит Алеша, — ты зачем все на Петруся сваливаешь?

Кнопка делает большие глаза. Она ничего не сваливает.

— Ты ехидная, Кнопка, — высовывается Летчик из-за Алеши. — Я больше не дам тебе черешен. Никогда!

Кнопка, всхлипнув, ревет басом. Младшая группа бросает песочное строительство и спешит к ней. Дольше на площадке оставаться опасно. Алеша и Петрусь поспешно укрываются в виноградной беседке. Они по опыту знают: малышей обязательно оправдывают.

— Ты не бойся, — утешает Алеша Летчика. — Пионеры починят автобус. Мы ведь в их зоне.

Летчик не боится. Он просто хочет справедливости.

За беседкой раздается шорох. Сквозь виноградную лозу кто-то долго лезет. Наконец среди листьев показывается Кнопкино лицо.

— Я больше не буду… Ты дашь мне чевешни?

— Уйди, Кнопка, — отворачивается обиженный Летчик. — Я больше с тобой не играю.

— Почему?… — Кнопкины губы расползаются, а глаза грустнеют.

— Она сейчас заревет, — тревожно предупреждает Алеша.

— Не реви! — грозно хмурится Летчик.

Кнопка сопит и крепко сжимает толстые губы. Ее грустные синие глаза наливаются слезами.

— Ладно уж… — не выдерживает Алеша ее страдальческого взгляда. — Он с тобой играет, — гладит он кудрявую, светлую, как солнце, Кнопкину голову. — Правда, Петрусь?

Летчик дергает носом, но молчит. Из Кнопкиных покрасневших глаз проливаются круглые слезинки. Она молча растирает их по щекам ладошкой и… улыбается. Она верит в прощение! Размазав слезы, она наклоняется и шарит в виноградных листьях. Летчик нетерпеливо заглядывает в кусты через ее плечи. Что еще запрятала там глупая Кнопка? Наконец она вытаскивает свою куклу -старую Катю. Ту самую, которой Алешин отец слепил пластилиновый нос. У нее опять нет носа и еще правой руки. Кнопка прижимает к себе Катю и робко уточняет:

— Теперь чевешни дашь?

— Даст, даст! Правда, Петрусь? — спешит Алеша опередить ответ явно недовольного Летчика. — А ты опять отломала у куклы нос! — огорчается он.

— Он шам… — уточняет Кнопка. — Взял и отпал.

Алеше жаль старую куклу-калеку, потому что ее чинил отец. Он тянет к себе куклу. Кнопка мрачнеет и упорствует.

— Да не бойся ты! Мы ее в отряд отнесем. Там починят. И автобус тоже. Только в последний раз, — спохватывается Алеша. — Правда, Петрусь?