Большая береза (рассказы)

– Куда ты забрался, негодный мальчишка! Слезай сейчас же!

Алёша вздрогнул и, не рассчитав движения, поставил ногу на сухой сучок. Сучок хрустнул и прошелестел вниз, к маминым ногам.

– Не так, – сказала мама. – Становись на следующую ветку.

Потом повернулась к дачнику:

– Не беспокойтесь, пожалуйста, он очень хорошо умеет лазить по деревьям. Он у меня молодец!

Маленькая, лёгонькая фигурка Алёши медленно спускалась. Лезть наверх было легче. Алёша устал. Но внизу стояла мама, давала ему советы, говорила ласковые, ободряющие слова.

Земля приближалась и сжималась. Вот уже не видно ни поля за оврагом, ни заводской трубы. Алёша добрался до развилки.

– Передохни, – сказала мама. – Молодец! Ну, теперь ставь ногу на этот сучок… Нет, не туда, тот сухой, вот сюда, поправее… Так, так. Не спеши.

Земля была совсем близко. Алёша повис на руках, вытянулся и спрыгнул на высокий пень, с которого начинал своё путешествие.

Он стоял красный, разгорячённый и дрожащими руками стряхивал с коленок белую пыль берёзовой коры.

Толстый незнакомый дачник усмехнулся, покачал головой и сказал:

– Ну-ну! Парашютистом будешь!

А мама обхватила тоненькие, коричневые от загара, исцарапанные ноги и крикнула:

– Алёшка, обещай мне, что никогда-никогда больше не будешь лазить так высоко!

Она быстро пошла к дому.

На террасе стояли Володя и Глеб. Мама пробежала мимо них, через огород, к оврагу. Села на траву и закрыла лицо платком. Алёша шёл за ней смущённый и растерянный.

Он сел рядом с ней на склоне оврага, взял её за руки, гладил по волосам и говорил:

– Ну, мамочка, ну, успокойся… Я не буду так высоко! Ну, успокойся!..

Он в первый раз видел, как плакала мама.

Фарфоровые шаги

– Папа, расскажи сказку!

Вечер. Для Володи уже наступает ночь. Потому что ночь – это когда спят, и ночь приходит по-разному, для больших и для маленьких.

Если вам три с половиной года, вас начинают укладывать в восемь часов, чтобы к девяти вы уже крепко-накрепко спали.

Если вам двадцать девять или тридцать два – вы ложитесь, когда вам вздумается, а встаёте, когда зазвонит будильник. Маленькие зато могут вставать, когда им захочется.

– Папа, расскажешь сказку?

Папа лежит на диване с книгой в руках. Рядом, на стуле – раскрытая тетрадь. Это папа учится.

Он откладывает книгу и нерешительно смотрит на маму: мама не очень одобряет эти рассказывания сказок перед сном.

Володина мама – учительница. Она сидит за письменным столом и проверяет тетради.

Папа учится, а мама учит. Можно было бы подумать, что мама учит папу. Но нет. Мама учит ребят в школе. А папа – это ему тридцать два года, – папа уже далеко не ребёнок, он работает мастером на заводе.

Приходит папа с работы, бабушка его ужином покормит. И сразу за свои книги. Но тут можно к нему подсесть:

– Папа, пойдём погуляем часок? Папа закрывает книгу.

– Ну что ж, пойдём погуляем часок.

И они гуляют вместе.

А вечером, если Володе не очень ещё хочется спать, а мама уже уложила, Володя просит:

– Папа, расскажи сказку!

– О чём же тебе рассказать?

На высоком круглом столике рядом с диваном – будильник, уже заведённый на шесть часов. Около будильника фарфоровая собачка, белая, с чёрными ушами и лапками. Тут же притулился белый фарфоровый кролик, обтекаемой формы. У кролика чёрные кончики ушей и немного – хвостик.

А ножки-то, где же у кролика ножки?

Мысль неожиданная и тревожная.

– Папа, дай мне кролика, пускай на подушке полежит. Папа, где у кролика ножки?

– Да вот же они.

– Это передние ножки. А задних нет! Мама успокаивающим голосом говорит:

– Он задние ножки под себя поджал.

– Как же ему ходить, если под себя поджал?! Несчастный кролик! Легко ли: всю жизнь просидеть с поджатыми ногами!

– Папа, как же ему ходить?

– А вот как. Лежи смирно, не волнуйся. Я тебе сейчас расскажу.

Теперь кролик сидит на папиной ладони. Маленький белый кролик. Передние ножки ещё можно чуточку разглядеть, а задние – неизвестно где! Под себя поджал! Каково-то ему, бедному!

Володя вытирает слёзы уголком подушки и с надеждой смотрит на папу.

– Слушай, сынок. Кролик весь день здесь сидит, рядом с будильником. А ходит он по ночам.

Как только все в доме лягут спать, потушат свет и всё успокоится, кролик расправляет лапки – одну, потом другую, потягивается немножко… Иногда шепнёт: «Ух, отсидел!» – посмотрит на часы и начинает спускаться со стола.

– Папа, как же он на часы посмотрит, если потушили свет?

– А луна? Слушай, сынок, не перебивай. К тому же в это время у меня иногда ещё горит маленькая лампочка.

– Грибок зелёный?

– Да, грибок. Кролику прекрасно всё видно. Тихо-тихо, осторожно-осторожно спускается он на диван. Потом всё ниже, ниже – и вот он уже на полу. Передние ножки у него короткие, задние – подлиннее. Ведь он не только бегает, он даже ходит вприскочку. Посидит на полу, прислушается, пошевелит ушками… Всё тихо, все спят… Я, если ещё сижу, – не в счёт. Он ко мне привык и уже не боится.

Тихими фарфоровыми шажками подойдёт к двери… заглянет в бабушкину комнату…

– Фарфоровыми шажками? – переспрашивает мама, оторвавшись от тетрадей. – Может быть, ты хотел сказать: на своих фарфоровых ножках? Ты уверен, что у кролика фарфоровые шаги?

– Уверен.

Мама, чуть пожав плечами, подчёркивает в тетради ошибку красным карандашом.

Папа продолжает свой рассказ. Володина мама – тоненькая и быстрая, папа – широкий и неторопливый. Белому кролику так уютно сидеть на спокойной папиной ладони.

– Так вот, сынок. Тихо-тихо, осторожно-осторожно кролик входит в бабушкину комнату… Бабушка любит читать перед сном. Иногда так и заснёт, с книжкой в руках, даже очки не успеет снять. И лампа около кровати у неё иногда остаётся непо-тушенная.

Кролик подойдёт к бабушке, прыгнет тихонько на одеяло, подцепит лапками книжку и на стол около кровати положит. Знает, маленький, что бабушка может повернуться во сне, а книжка на пол – бух! – и разбудит её.

Потом кролик осторожно берёт бабушкины очки, наденет их на минутку на свой фарфоровый носик, только ничегошеньки через них не увидит. Не увидит, потому что бабушка у нас близорукая, а у кролика глазки дальнозоркие, ему без очков гораздо лучше всё видно. А читать, между прочим, ни в очках, ни без очков кролик всё равно не умеет. Поэтому и очки он кладёт тоже на стол. А лапкой задней – той, что отсидел, – нажимает кнопку на бабушкиной лампе, если бабушка не успела потушить.

Вот и у бабушки темно стало, и спать ей теперь будет спокойнее. Тихими звонкими фарфоровыми шагами кролик возвращается в нашу комнату.

Мама опять подняла голову от тетрадей и повторила с сомнением:

– Тихими и звонкими?

Папа с твёрдостью ответил:

– Да.

Как мама не понимает? Шаги звонкие, потому что кролик фарфоровый, а тихие они, потому что осторожно кролик ступает – никого не хочет разбудить.

– Слушай, сынок. Теперь кролик к твоей кровати подходит – тихо-тихо, осторожно-осторожно. Видит, что голова у тебя сползла с подушки, а ноги почему-то на подушке лежат – и спать тебе неудобно. Кролик своими ловкими фарфоровыми лапками ноги твои сдвинет, голову приподнимет, одеяло поправит…

– Передними или задними, папа? Папа прищурился, как бы вспоминая.

– Задними лапками, Володя. Видишь ли, он вот так на передние коротенькие лапки обопрётся, задними брыкнёт: ноги – с подушки, голову – на подушку, всё по своим местам разложит.