Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый "В"

Собака тотчас двинулась за ним. Словно почувствовав опасность, она шла пригнувшись. Томи убегал от мальчишек к лесной опушке, где начинался домовый участок его семьи.

Кусты и деревья мешали мальчишкам проследить, куда они скрылись.

Собака бежала рядом с Томи по правую руку, ее голова была вровень с его плечом.

К счастью, на краю леса рос густой молодой подлесок.

Томи увидел первых велосипедистов на бугре, когда он и собака были еще в роще, но мальчишки не додумались посмотреть в их сторону — они искали собаку во впадине. Однако к тому времени Томи со своей новой знакомой уже укрылись в подлеске.

На улице, проходившей через их домовый участок, виднелись люди. Выйдя к началу улицы, Томи перешел с бега на шаг. Собака последовала его примеру. Они прошли мимо цементовоза. Его разгружали перед гаражом одного дома, где деревянные рамы и готовая железная конструкция ждали цементной массы. Люди подвозили ее на тачках. Рабочие с лопатами дожидались тачечников. Стоявший ближе всех к дороге рабочий, глядя на проходивших мимо мальчика и собаку, сказал своим товарищам:

— Ну и хороша же у мальца немецкая овчарка!

— Не собака, а волк, — отозвался другой.

Томи провел рукой по ушам и затылку собаки. Она вопросительно взглянула на него. Пасть ее была раскрыта, язык свешивался наружу.

Томи не сбавлял ходу.

— Идем дальше, дальше, — сказал он собаке. — Нечего меня разглядывать, на мне узоров нет… Если это зависит от меня, мы станем друзьями.

Томи понимал, что им надо спешить. Мальчишки из домов-башен прочешут всю впадину и часть леса. Они найдут его удилище для ловли щук и смекнут, в чем дело.

— Мы забыли удилище, и это, слышь, была моя ошибка, — сказал Томи собаке. — И я буду виноват, если что случится. Но сейчас — сворачиваем к нам.

Собака взглянула на него. Она, казалось, понимала все, что он говорит. Томи знал, что и вид у него напряженный и встревоженный. Они повернули влево, к Купальничной дороге.

— Теперь снова бегом!

Купальничная дорога была уже всех дорог, ведущих к морю, и травянистее. Она почти сплошь поросла одуванчиками и клевером и была такой узкой, что автомобиль едва мог проехать по ней. Местами дорога шла словно через девственный тропический лес, с обеих сторон над ней смыкались кронами растущие в садах, за заборами, черемуха и рябина, липы и клены.

Томи прикинул в уме свои возможности.

Промышленный район надо обогнуть. По другую сторону асфальтового шоссе начинались заросли ивняка на болоте Хепосуо. Только бы добраться до этих зарослей, и тогда мальчишкам из домов-башен не так-то легко будет их найти.

Болото Хепосуо представляло собой поросший ивами заливной луг, поделенный на участки. По нему они доберутся до водоотводной канавы Тиитинен, которая, извиваясь, впадала в морской залив. В ее устье водилось особенно много щук. И во время нереста они поднимались далеко вверх по канаве.

По обеим берегам канавы Тиитинен рос кустарник, в нем легко можно было укрыться. А по идущей вдоль нее тропе можно было совсем близко подобраться к дому.

Но мальчишки из домов-башен все равно успели бы к канаве раньше их.

Вот это-то и тревожило Томи.

«Где бы мне с собакой укрыться, — напряженно думал он. — Если б я опередил их, можно было бы попросить бабушку Сааринен взять на время собаку к себе».

Он прибавил шагу.

— Успеем мы или не успеем — зависит от меня, а не от собаки, — пробормотал он про себя. — Будь у меня велосипед — мы бы успели.

Но обе шины его велосипеда были проколоты, и он до сих пор не удосужился починить их. Чуточку не без умысла. Если велосипед превратится в старую рухлядь, можно потребовать от отца новый. Этот не особенно честный трюк сейчас обернулся против него самого. Разумеется, теперь вместе с ним пострадает и собака.

Они подошли к Фабричной улице. Дорожка для прогулки тут поворачивала и вела вдоль улицы к фабрике. Здесь им надо было пересечь дорогу.

— Теперь пойдем пригнувшись, а потом — мигом через дорогу, — сказал Томи собаке.

Если им не повезет, отец какого-нибудь мальчишки из дома-башни, проезжая после работы на автомобиле по Фабричной улице, сейчас же, как приедет на стоянку, расскажет всем, что видел мальчика с собакой. Разумеется, все подумают про них и не удивятся, почему один из соседей ходит с ружьем.

Собака снова инстинктивно уловила, с какой осторожностью Томи двинулся дальше. Дорога и дорожка для прогулок были разделены декоративным кустарником. Под его прикрытием они шли, пригнувшись, по обочине дороги.

Томи поглядел вдоль дороги — не видать ли на ней автомобилей.

— Ну!

Собака вместе с ним перескочила через дорогу. И тотчас укрылась под сенью декоративного кустарника на другой стороне.

Собака начала успокаиваться. Томи крепко обнял ее за шею, и так они сидели под кустом, притаясь, сдерживая дыхание. Казалось, Томи оперся о мощный кряж или крепкий кнехт, к которым в гаванях привязывают тросом корабли. Такой уверенной в себе и спокойной казалась собака.

Она повернула голову и лизнула Томи в висок.

Томи вытер висок рукой, и ему даже стало чуть-чуть стыдно: а вдруг собака обидится.

— Ну ладно, пошли!

«Если настоящий владелец собаки не объявится, я ни за что никому не отдам ее, — думал Томи. — Буду драться с кем угодно. Или убегу вместе с ней».

Он был готов бежать хоть сейчас, но понимал: это неразумно. Если их разыщут, им несдобровать. Теперь, когда мальчишки из домов-башен растрезвонили повсюду, что собака укусила Яксю, кто угодно мог убить ее на улице. Ведь все уверены, что она опасна. Но если где-нибудь спрятать ее на пару дней, шум вокруг нее поутихнет.

Стояла такая сушь, что даже с заливных лугов болота Хепосуо поднималась пыль. Выжженная солнцем красно-бурая, растущая высокими пучками трава скрывала беглецов, когда они бежали к ивняку, росшему вдоль канавы Тиитинен. Томи нет-нет да поглядывал на развалины старого кирпичного завода впереди слева. Оттуда их могли бы заметить.

Однако ликующих возгласов мальчишек из домов-башен не было слышно.