Волшебный берег. Повести

Ни Лёня, ни Аринка спорить не стали. По правде сказать, им уже хотелось в тёплую постель.

— Только ты, Феня, слушай, — сказал Лёня, — если Ардыв засвистит, значит, выдра близко.

— Ох, Лёнька, надоел ты мне со своими сказками! — Феня зевнула и запахнула поплотнее жакетку. — Ночь светлая, я выдру и без твоего Ардыва увижу.

— А к Пугалу тоже подходи иногда, — попросила Аринка, — а то ему скучно одному… Оно тебе что-нибудь расскажет.

— Ступайте, ступайте, — сказала Феня, — вам уже обоим на ходу сны снятся.

Как уютно, как тепло было в вагончике! Феня постелила им постели — и на верхней полке, и на нижней. Аринка живо взобралась наверх. Лёня улёгся внизу, укрылся тёплым Фениным одеялом. В открытую дверцу вагончика смотрело ночное небо, полное звёзд…

Вдруг Лёня увидел, как спустилась с неба красноватая звезда, стала большим шаром и тихо подплыла к вагончику. Красноватый шар заглянул к Лёне, осветил всё красным светом и уплыл. А потом появился с другой стороны, опять заглянул и снова уплыл.

«Это Марс, — подумал Лёня, — кружится вокруг нашего вагончика!..»

И, уже засыпая, Лёня увидел, как вагончик снова осветился красным светом…

А Феня в это время развела на берегу маленький костёр и села у огня. У огня веселее и не так страшно. Красное пламя играло, и плясало, и освещало берег.

Феня была трусиха и всегда боялась ночного озера, только никому об этом не говорила.

На птичнике волнение

— Ну, а ты что, домой пойдёшь? — спросила Феня.

— А разве я тебе мешаю здесь? — ответил Лёня. — Я тебе даже помогаю!

— Конечно, помогаешь, — сказала Феня, — только я подумала — может, тебе надоело?

— Ничего мне не надоело! — сказал Лёня. — И вообще, пока я не поймаю выдру или не выслежу её, я отсюда никуда не уйду.

— А мне тоже не надоело, — сказала Аринка, — и я тоже никуда не уйду.

— Очень хорошо, — согласилась Феня. — В таком случае, давайте браться за дело.

— Кормить уток?

— Конечно. Самое главное у нас дело — кормить, кормить и кормить наших уток. Только вот чем кормить? Опять не везут комбикорма!

Замесили болтушку с зеленью. Лёня и Аринка стали разносить это месиво по кормушкам. Утки сунулись было клевать, но тут же закрякали, затрясли головами и побежали к воде.

— Нет, это невозможно! — жаловались они. — От этого корма у нас клювы слипаются!

— Да, опять ничего, кроме болтушки. Это же сплошной белок!

— Вот именно! Только от этого белка мы сами перестанем быть белыми!

А некоторые утки не кричали, не жаловались, а лишь молча и печально отходили в сторонку. Они не хотели есть, не хотели разговаривать, не хотели плавать.

— Аринка, ты видишь? — спросил Лёня.

— Вижу, — чуть не плача, сказала Аринка, — они заболели. И сразу какие-то грязные стали! Смотри-ка, вот эта маленькая совсем серая, будто её пеплом посыпали.

В это время утки окружили маленькую уточку и принялись её щипать.

— Ай! — вскрикнула она. — Мне и так нездоровится, а вы ещё и щиплетесь!

— А ты уходи от нас! — шипели утки. — Мы белые, чистые, а ты какая?

И снова принялись её щипать.

— Вы что, с ума сошли? — закричал на них Лёня. — Кто послабей, того и щиплете?

— Конечно, — ответила ему одна большая задиристая утка, — вот слабых-то и щипать. А сильных щипать страшно, они ведь могут дать сдачи!

— И это говорит совхозная утка? — рассердился Лёня. — У нас нет такого закона — щипать слабых. У нас другой закон — защищать слабых! Но утки словно и не слышали. Они шипели и косились и опять норовили ущипнуть заболевшую уточку.

— Феня, — позвала Аринка, — иди сюда скорей! Здоровые утки больных забивают да ещё всякие гадкие слова говорят!

Феня поспешно подошла к ним:

— Ах ты, беда какая! Давайте отнесём больных в зимний птичник, а то их совсем заклюют!

Лёня, Аринка и Феня стали быстро ловить заболевших уток.

— Может, их вымыть сначала? — сказала Аринка. — Может, они побелеют?

— Нет, — сказала Феня, — от воды они побелеть не могут. Они побелеют только от хорошего корма.

Прошли по вему стаду, выловили всех слабых уток, отнесли их в зимний птичник и закрыли там.

— Поймайте ещё вот эту, — сказала Феня, — вон ту, большую задиру. У неё тоже начинают перья кое-где пеплом покрываться.

Феня ушла в вагончик варить обед. А Лёня и Аринка принялись ловить большую утку, ту самую, которая слабую уточку щипала.

— Что вы делаете? Что вы делаете? — кричала она. — Я хорошая белая утка!

Она убегала от них, хлопала крыльями. А потом вдруг присела, будто лапки у неё подкосились. И тут же к ней подошла большая белая утка и больно ущипнула её.

— Почему ты меня щиплешь? Я ведь тоже белая.

— Нет, ты уже не совсем белая. Это я совсем белая. А у тебя и на шейке и на крыльях перья потемнели!

— Но подожди, разве я виновата? За что же меня щипать? Ведь не вина это моя, это моя беда!

Тут Лёня схватил её.

— Зря! Зря! Зря! — жалобно закричала утка.

— Ну что ты кричишь? — стала уговаривать её Аринка. — Мы же тебя лечить будем и кормить будем. А тут, на берегу, тебя утки совсем защиплют!

— Да, да, — сказала утка, — обязательно защиплют. И как им не стыдно щипать тех, кто слабее!

— А тебе было стыдно, когда ты щипала тех, кто слабее? — спросил Лёня.

Утка примолкла. И всю дорогу, пока её несли, молчала. И только уже у зимнего птичника пролепетала еле слышно:

— Я, кажется, больше не стану щипать слабых. Это очень неприятно, когда ты даже защититься не можешь.

— Хорошо, что ты хоть до этого додумалась, — сказал Лёня, впустил её в птичник и закрыл дверь.

Целый день на берегу ждали — вот-вот зашумит машина, вот-вот привезут комбикорм. Но день уже к вечеру пошёл, а машина всё не приходила.

— Неужели Корней ничего не сказал? Неужели забыл? — волновалась Феня. — Видно, придётся мне самой в правление бежать.

— Беги, — сказал Лёня, — а то стемнеет скоро.

— Ну как я побегу? Как на вас птичник брошу? Не могу я!

Феня не знала, что делать, от волнения у неё даже слёзы на глаза навернулись.

— Вот уже месяц уток болтушкой кормим! — жаловалась она неизвестно кому. — Завод на ремонт закрылся, а у нас и запасов никаких нет. Хозяева называются! А теперь, когда завод снова работает, так мы опять ждём чего-то! Нет, побегу, пожалуй!

Феня пошла в вагончик за платком.

— Что-то Пугало размахалось, — сказала Аринка.

— Вроде как зовёт, — сказал Лёня и побежал на высокий холмик к Пугалу.

— Машу, машу — не видишь! — заскрипело Пугало. — Пускай Феня не спешит — машина идёт к нам.

— Где?

— Пыль видишь?

— Вижу.

— Так это машина идёт.

Теперь Лёня тоже увидел машину.

— Ура! Наша, совхозная! Комбикорм везут!

Лёня чуть не кубарем скатился с бугорка. И даже спасибо забыл сказать Пугалу.

— Феня! Феня! К нам машина идёт! Я с бугра увидел!

— Вот всегда так, — чуть слышно проскрипело Пугало, — подскажешь что-нибудь человеку, а ему уже кажется, что это он сам решил, сам сделал, сам придумал… А впрочем, неважно. Лишь бы польза была. Если комбикорм — какая радость! Утки опять будут здоровыми! А то уж у меня сердцевина совсем изболелась. Не загнила бы!..

Лёня и Аринка бросились открывать ворота. Они открыли ворота во всю ширь, и машина подъехала прямо к кладовой.

— Наконец-то! — крикнула Феня. — Заждались вас!

Из кабинки вылез бригадир:

— Здравствуй, Феня.

— Здравствуйте! Как я рада! А кто там ещё в кабине?

— Это я, — ответил Корней и тоже вылез из кабины.

— Корней! Вот здорово! — сказал Лёня. — Целую машину корма привёз!

— А чего ж… — нехотя ответил Корней.

— А почему вчера не приехали? — спросила Феня. — Я уже хотела сама к вам в правление бежать. Думаю, может, Корней не передал. А вы, думаю, может, забыли.

— Как бы это я забыл, Феня? — сказал бригадир. — Да не было раньше-то кормов на заводе. Машина там со вчерашнего дня дежурила. Как открыли завод — так мы первые!