Золотой краб

Витя глянул на милицейский пост у моста. Милиционер вышел из стеклянной коробочки и говорил с кем-то, посматривая на реку. Витя вернулся к воротам. Художница опять стояла у мольберта в своей полотняной шляпе. Витя прижался лбом к воротам, разглядывая парк, и понял, что голова пройдет между прутьями. Он давно знал: главное, чтобы пролезла голова, тело пройдет свободно. «Абсида, абсида, та-ра-ра-рам!» — взволнованно напевал Витя.

Все оказалось просто. С художницей, конечно, повезло. Если она не ошиблась с этой самой абсидой!

Широкая аллея, посыпанная красным песком, вела прямо на восток, в конце виднелся желтый дворец с колоннами.

Витя предположил, что Драконом может быть коряга-скульптура, каких в последнее время развелось множество. Но обширные газоны по обе стороны аллеи густо заросли деревьями и кустами, а из площадок он приметил только волейбольную.

Озираясь по сторонам, Витя чуть не налетел на женщину в белом, и даже не успев сообразить, кто это, нырнул в кусты. В голове пронеслось: «ОПАСАЙСЯ ЛЮДЕЙ В БЕЛОМ!» Ничего себе реакция, удивился он себе. Все правильно, возьмет его за шкирку и выкинет из санатория. Ведь это парк санатория, вход сюда с Малой Невки, через проходную, где сидит строгий вахтер и пускает по санаторным книжкам. Здесь отдыхают, и совсем не место мальчишкам.

Санаторный врач не заметила Витю, она сердито ворчала на старичка с удочкой: «То, что вы совершаете дозированные прогулки, расскажите своей бабушке…» «У меня давно нет бабушки, — конфузливо оправдывался старичок, — но я же целый день на воздухе…»

Опасное место Витя миновал мелкими перебежками, прячась за деревьями, а за дворцом было уже спокойно. Однако, никаких драконов Витя не встретил.

Откуда-то лилась приятная музыка. Витя забрался на каменную террасу и заглянул в окна зала. Там было очень красиво, и там танцевали. Сверкали, отражаясь в зеркалах, люстры. У стен стояла скульптура, а в центре зала мраморная девушка в короткой тунике ехала куда-то на мраморном тигре. Но тигр — явно не дракон.

Витя вернулся на восточную прямую, спрыгнул с бережка и оказался у воды, на подковке песка. Сверху свешивались кусты, под которыми можно было укрыться от дождя и от взглядов. Он залез под полог кустарника. Прямо перед ним, на другой стороне реки, лежала огороженная набережная, где сегодня днем он обнаружил кирпичную стрелу. И он увидел ДРАКОНА. Сомнений не оставалось. Это было дерево.

Оно полого лежало над самой рекой, полоская нижние ветви в воде. Видно, ива старая, когда-то срубили три толстенных сука, и теперь они торчали, как любопытные змеегорынычевы головы. И у каждой был свой поворот, свое «выражение лица».

Витя полез по стволу и через несколько шагов уже смог держаться за ветви, а вскоре увидел автомобильную покрышку, которая не просматривалась с берега. Она хорошо угнездилась в ветвях, в ней удобно было сидеть.

Витя сел, КРЕСЛО ему очень понравилось. Внизу плескалась река, чуть доносилась музыка, кричали чайки, наверно, не замечали Витю и резали воздух прямо у него над головой. Тучи над Невкой провисали серыми гамаками, и все краски стали мягкими, вечерними. Должно быть, уже поздно. Думать про будущие объяснения с мамой не хотелось, но он заторопился.

Внизу плавала вторая покрышка, привязанная к дракону веревкой. Витя подтянул покрышку к стволу и спрыгнул на нее. Тонкая бечевка охватывала бублик покрышки и исчезала в воде. Он потащил бечевку, вынул аптечный пузырек, отвинтил крышечку и прочел еще одну записку: «Обратно, к северной части пруда, десять шагов от лежащей липы, направление укажет венок из одуванчиков. Ты у цели!»

Витя завинтил пузырек с запиской и спустил в воду, причалил, выбирая веревку, к дракону. Он был уверен, что теперь дойдет до конца, раскроет тайну — она у него в руках. Брюки промокли, на них налипла какая-то труха, но Витя и не заметил этого. Он выскочил прямо через проходную, мимо удивленного вахтера.

Обратно, это значит через мост. Там, в городском. саду, длинный пруд. Он знает, где восток, значит, северная часть пруда — дальняя, за мостиком, с которого мальчишки обычно удили рыбу. Он прочесал эту часть пруда и нашел два дерева, растущих под острым углом к воде. Одно — клен, другое — липа. Все точно. Он долго рассматривал покатый травянистый спуск к пруду, потом саму липу, пока не бросился в глаза привядший венок на одной из веток. Следуя ее направлению, Витя сделал десять старательных шагов.

Он стоял на травяном скате, но не видел ни коробка, ни аптечной бутылочки. Опустился на колени и погладил траву. А может, в венке записка? Он вернулся к липе и прикинул — залезть на нее трудно, но возможно. А если тот, кто все это сделал, повесил венок, пользуясь шестом или палкой? Но искать палку Витя не стал, он снова отмерил десять шагов и начал перебирать траву, в одном месте потянул ее, помогая другой рукой снизу, и вынул квадратик дерна. Под ним лежала коробочка.

А что, если тот, кто ищет коробочку, идет по моим следам, подумал Витя, он застанет меня и может случиться все, что угодно, и свидетелей не будет. Кругом пусто, даже неугомонные мальчишки-удильщики разбежались уже по домам. Витя отошел к концу пруда (если человек появится с левого берега, что логично, Витя побежит по правому) и осторожно открыл коробочку.

Сначала ему показалось, что там лежит огромный, со спичечный коробок, янтарь, в котором замурован маленький краб. Потом он понял, что это какая-то особая пластмасса. Даже в сумерках она играла, будто на солнце, и иногда казалось, что краб шевелит ножками. А еще в коробочке лежало письмо.

Витя перебрасывал Золотого Краба с ладони на ладонь. Казалось, пластмассовое яйцо излучало не только свет, но и тепло, и он опять усомнившись — не янтарь ли? — рассматривал краба. Потом положил все на место и прикрыл дерном.

Вот и разгадка. Но непонятно, обрадовала она Витю или разочаровала. Стоял он растерянный, почему-то улыбался, хотя на душе было печально. Он про клады думал, про преступление, в милицию заявлять собирался… А это всего лишь мальчишки, шестиклассники, как и он, рычаги и блоки по физике проходят. Может быть, они даже учатся в Витиной школе? У них в классе нет ни Димы, ни Эдика. Витя начал вспоминать, нет ли ребят с такими именами в соседних классах. Впрочем, они могли учиться совсем в другой школе, в семидесятой, к примеру. Ничего потрясающего. Потрясающе только то, что он наткнулся на оставленные знаки и расшифровал их. Он все еще не хотел выходить из роли Шерлока Холмса, прищурился, заложил руки за спину и пошел из сада.

А все-таки отличную игру придумали ребята. Если бы он с ними играл, он бы и не такой маршрут составил, написал бы что-нибудь эдакое: «От абсиды к югу…» Вот бы и помозговали, от какой абсиды и что это такое. Да разве такое он сочинил бы, размышлял Витя, шагая по проспекту. А уже на лестнице повторил — «лжеготика». Сейчас он все расскажет маме, она поймет, что Витя не мог отказаться от поисков.

Где ты шлялся целый день? — начала мама прямо с порога. — Ты думаешь, у меня железные нервы?! Ты знаешь, сколько времени ты пропадал?

Она продолжала говорить, когда он мыл руки, ел, а когда выговорилась, Витя прошамкал с набитым ртом:

— Та церковь… на Каменном острове… ну та, которая тебе нравится… она построена в стиле «лжеготика». Когда Пушкин ехал на дуэль, на Черную речку, он видел ее.

— Кто тебе сказал? — удивилась мама.

Витя выложил ей про художницу, но почему-то промолчал про свое приключение. Расхотелось рассказывать.