Когда я был мальчишкой

И я сообразил. Я тоже решил стать боксёром.

Но после этого я прочитал книгу „Королевские пираты“ и захотел стать мореплавателем. Потом я прочитал какую-то книжку о цветах и захотел стать цветоводом. Ещё я хотел быть поваром, артистом, парикмахером. В конце концов я решил заняться искусством. Я остановился на двух профессиях — художника и музыканта. То есть, иногда мне хотелось быть художником, а иногда музыкантом. А чаще всего — и тем и другим одновременно.

Моим родителям это не нравилось. Мама говорила, что заниматься всем, значит, по-настоящему не заниматься ничем. А отец говорил, что я лентяй и что из меня вообще ничего не выйдет. Но остальные родственники верили в меня. Особенно бабушка. Она говорила, что я очень способный и чем бы ни занимался, всё равно добьюсь успеха. Бабушка понимала меня больше всех. Как только я заявил ей, что хочу заняться искусством, она тут же купила мне акварельные краски и губную гармошку. Когда акварель и гармошка мне надоели, бабушка купила мне масляные краски и трубу. Обычно искусством я занимался по утрам, а потом весь день гонял во дворе в футбол. Долго чем-нибудь одним я не занимался, чтобы осталось время для другого. Немного поиграю, потом порисую, потом снова поиграю, а там уже и ребята вышли во двор с мячом.

С каждым днём я всё больше убеждался, что иметь две профессии очень удобно. Надоела одна, взял и бросил на время, занимаешься другой. И удобно отговариваться; если тебя кто-нибудь ругает, например, за плохую игру на трубе, всегда можно сказать, что ты и не музыкант вовсе, а художник. А музыкой занимаешься просто так, для себя. А если ругают за плохие рисунки, можно сказать, что ты музыкант, а рисуешь для удовольствия. И тогда тот, кто начал ругать, говорит: „А, ну тогда другое дело! Не бросай это занятие. Может, из тебя и выйдет что-нибудь!“

Скоро я заметил, что для занятий и музыкой, и рисованием нужно терпение, и мне расхотелось заниматься искусством.

Я снова стал думать: кем же мне быть, чем заняться?

Целыми днями я слонялся по двору и всё думал. И вдруг пришёл к замечательному открытию. Оказывается, лучше всего было вообще ничего не делать. Я просто гулял или ходил от одного приятеля к другому и всем давал разные советы. Я давал отличные советы.

Я заходил к Вовке Перцову и смотрел, как он накалывает бабочек в гербарии. Вовка хотел стать натуралистом и всё время ловил разных насекомых. Вовке я советовал устроить выставку своей коллекции.

Витька по-прежнему занимался боксом, и ему я советовал поступить в спортивную школу.

Больше всех я советовал Женьке Монину. Я дал ему много ценных советов. Женька любил рисовать и собирался стать художником. А уж в живописи я разбирался! Я же до этого сам хотел быть художником. Несколько раз мы с Женькой рисовали вместе. Но каждый раз, когда у меня что-нибудь не получалось, я откладывал работу и шёл гулять на улицу. Заходил к Вовке или к Витьке и что-нибудь им советовал.

Вот так я всё ходил, всё смотрел и советовал.

„Я-то ещё успею чем-нибудь заняться, — думал я о себе. — Ведь я такой способный! Моё время ещё придёт!“

А время, как назло, тянулось медленно. И главное, я почему-то очень уставал от ничего не делания. Даже больше, чем когда занимался чем-то.

Потом Вовка получил премию на выставке натуралистов. Витька поступил в спортшколу, а Женька в художественное училище. Теперь уже мне нечего было им советовать. Теперь уже, наоборот, они мне советовали.

— Становись натуралистом! — говорил Вовка.

— Будь боксёром! — повторял Витька.

Но самый хороший совет мне дал Женька. Он сказал: „Глотай таблетки от лени, а то будешь «пирог ни с чем»“.