Энеида. Приключения Энея (СИ)

Когда Эней перешел через долину, он увидел вдалеке лишь пыль, поднятую ногами рутульской армии. Многочисленная колонна тяжелой пехоты, ведомая Турном, легко прошла сквозь завесу троянской кавалерии, бессильно кружившей вокруг них, и вошла в город. Вскоре подошел и Эней со своими пехотинцами. К этому моменту солнце уже склонялось к закату, и оба полководца решили отложить решающее сражение на следующий день.

Возвращение Турна спасло Лаврент от немедленного падения, но вид многочисленных вражеских солдат, по-хозяйски расположившихся на отдых рядом с крепостными стенами, наполнял сердца горожан страхом. Даже воины пали духом и не желали продолжать войну. Все они ждали, когда Турн выполнит данное в совете слово и выйдет на поединок с Энеем.

Рутул был опытным полководцем и понимал, что охваченное такими настроениями войско неспособно побеждать, а потому готовился лично изменить ход событий.

Уже ночью зашел он к Латину и предложил старому царю послать вестника к троянцам и договориться об условиях поединка.

- Пусть превратятся в праздных зрителей латиняне, - объявил он старику. - Или я сам отправлю в Тартар чужака, или умру - и он овладеет побежденной страной.

Более рассудительный в силу своего возраста Латин попытался убедить своего дерзкого гостя найти компромисс с Энеем, и не рискуя жизнью заключить мир. Однако гордый Турн не желал смириться с поражением и скорее был готов погибнуть, чем отступить.

- Позволь мне самому выбирать между жизнью и славой, - резко оборвал он Латина. - Пошли вестника к троянцам. Завтра на заре я выйду из городских ворот навстречу Энею.

С этими словами он отправился в свой дом, где полный ярости принялся готовить доспехи к схватке.

Было условлено, что если победит Турн, троянцы переселятся во владения Эвандра и никогда не будут претендовать на Лаврент. Если случится наоборот, то пришельцы и коренные жители заключат союз, троянцы в понравившемся им месте построят город, а супругой их вождю станет дочь Латина. Таким образом, и троянцы и латиняне окажутся равными в союзе, и ни один народ не будет в лучшем положении.

На рассвете на равнине у городских стен закипела работа. Воины из двух лагерей готовили ровную площадку для бойцов и возводили алтари богам. Чтобы поддержать своих вождей, обе армии вышли на равнину и построились друг напротив друга. Все были в полном вооружении, но в знак мирных намерений (и чтобы легче было стоять) воины воткнули в землю свои копья и прислонили к ним щиты.

Когда все приготовления были закончены, из города на вызолоченных колесницах выехали Латин и Турн. Старик правил четверкой коней, а его несостоявшийся зять ограничился парой белоснежных скакунов. Как только колесницы проехали сквозь строй воинов и помчались по нейтральной земле, навстречу им помчался и блистающий своими доспехами Эней. У алтаря все колесницы остановились, и ожидавший только этого жрец принес в жертву небожителям свинью и барана. Затем все присутствующие совершили возлияние вином и обратились к олимпийцам со своими просьбами.

Эней и Латин во всеуслышание повторили свой договор, а Турн лишь молча обнял камни алтаря. Усталый и изможденный вид рутула неприятно поразил его воинов, привыкших всегда видеть Турна полным сил. На фоне могучего Энея он казался заведомо более слабым, и войско заволновалось. Послышались восклицания о том, что этот бой неравен. Незаметно пробравшаяся на равнину в мужской одежде сестра Турна стала сеять ропот среди рутулов и подстрекать их к битве.

- Как стыдно видеть, что один Турн за нас всех ставит жизнь на кон. Или не равны мы числом и силой нашим врагам? - спрашивала она. - Почему же мы стоим в стороне? Честно погибнув в неравном бою, вознесется Турн к богам, а мы все станем рабами победителя. И дети наши будут рабами только потому, что сегодня мы струсили и не решились поднять оружие!

Не раз делившие с Турном все тяготы военных походов рутулы заволновались и схватились за мечи, и даже латиняне, еще ночью думавшие лишь о сохранении жизней и имущества, снова воспламенились желанием биться.

- Защитим царя! Прогоним за море чужестранцев! - раздались крики, и рутулы двинулись вперед. Один из них выскочил далеко вперед и метнул копье, которое попало в живот троянцу. Это убийство стало последней каплей, переполнившей чашу терпения воинов обеих армий. С криками ярости все кинулись в бой.

Оказались затоптаны десятками ног жертвы, и был опрокинут алтарь. Латин подхватив изображения богов, вскочил в колесницу и погнал ее прочь от этого места. Эней во всю мощь своего горла кричал, приказывая своим воинам остановиться и прекратить драку. Однако никто его уже не слушал. А затем шальная стрела, посланная неизвестным лучником, вонзилась ему в ногу. Чтобы вытащить наконечник и промыть рану он отправился в свой лагерь, а увидевший это Турн, до сих пор стоявший на месте, быстро вскочил на колесницу и сам кинулся в бой. Рана врага давала ему шанс победить, и рутул не собирался упускать эту возможность. Вдохновленный и заново обретший бодрость, он разил врагов одного за другим и упорно прорывался вперед. Обрадованные храбростью вождя, его воины кинулись за ним и начали теснить противника.

А в троянском лагере в это время врачи и друзья окружили Энея и занялись лечением его ноги. Они аккуратно надрезали кожу, с большой осторожностью вынули щипцами засевший в мясе наконечник стрелы и промыли рану вином. Затем лекарь по имени Япиг, сын Иасия, сделал компресс из целебных трав, а богиня Афродита, незримо спустившаяся на землю, добавила в приготовленные людьми лекарства живительную траву ясенец, принесенную со склонов горы Иды, и крупицу амвросии, пищи богов. Как только полученный состав был нанесен на рану, кровотечение остановилось, боль прошла и к герою вернулась прежняя сила.

Почувствовав облегчение, Эней снова облачился в доспех и двинулся на поле боя, где его воины с трудом сдерживали натиск рутулов.

Естественно, вслед за Энеем пошли все те, кто помогал его лечить, охранял или по каким-то другим причинам был в это время в лагере. Стремительной атакой троянцы опрокинули строй латинян и рутулов и заставили тех бежать. Деморализованные защитники Лаврента уже не могли остановиться и оказать достойное сопротивление, так что будь на месте Энея другой командир, то он преследовал бы бегущих, убивая их в спину, и затем ворвался бы в город. Однако троянский герой вовсе не хотел истребления латинян и поэтому, приказав оставить в покое бегущих, принялся пробиваться к Турну, который с немногими храбрецами продолжал сражаться.

На поле боя осталось очень мало рутулов, но зато все оставшиеся были закаленными ветеранами, которые дорого продавали свои жизни. Окруженные врагами, они яростно отбивались, кидались в контратаки и пролили немало вражеской крови. И Турн, и Эней в этом бою сразили немало противников, но друг с другом так и не встретились.

Посчитав, что Турн нарочно избегает поединка, Эней пошел на хитрость. Несколько своих отрядов он вывел из битвы, приказал им приготовить факелы и двинуться к стенам города, угрожая сжечь Лаврент. Вот уже первые храбрецы, приставив лестницы, лезут на крепостные стены и с них кидают факелы на крыши домов. В Лавренте началась паника. Царица, увидев штурмующих город врагов, решив, что Турн погиб и все пропало, в отчаянии покончила собой.

Вождь рутулов в это время разгромил один из отрядов противника и, гоня их по полю, далеко удалился от крепостных стен. Вдруг до него донеслись полные страха вопли. Оглянувшись, он понял, что в городе беда, и в сердцах бросил:

- Что еще случилось у горожан? Неужели они опять не могут сами хоть немного продержаться?

Развернув колесницу, он помчался в Лаврент. Как молния пронесся он через разделявшее его и врагов пространство и обрушился на штурмующих. Одних он давил колесницей, других убивал мечом и копьем и, оставив за собой устланную убитыми и раненными просеку, оказался у городских ворот. Тут рутул спрыгнул на землю.

- Прекратить бой! - зычно скомандовал он, обращаясь одновременно к рутулам и к троянцам, - Не я нарушил договор, и я по-прежнему готов сойтись в поединке с Энеем!