Матильда (др. перевод)

— Об этой школе можешь забыть! — кричала она. — Обо всем можешь забыть. Я лично позабочусь, чтобы тебя упекли в такое место, где над тобой даже вороны не будут летать! Ты, может, и солнца больше никогда не увидишь!

— Я вам еще раз говорю — я этого не делала! — громко повторила Матильда. — Я в жизни не видела ничего похожего на то, что сидит в стакане!

— Ты подложила мне… ты подложила крокодила. В воду, которую я пью, ты подбросила крокодила! — кричала Транчбуль. — Никогда еще против директора не совершали более гнусного преступления! Сядь и не говори больше ничего! Сядь же!

— Но я еще раз говорю вам… — настаивала Матильда, отказываясь садиться.

— А я тебе говорю — замолчи! — взревела Транчбуль. — Если ты немедленно не сядешь и не замолчишь, я сниму ремень и познакомлю тебя с его пряжкой!

Матильда медленно села. Как же это ужасно! Какая несправедливость! Как они смеют исключать ее из школы за то, чего она не делала!

Матильда чувствовала, как гнев в ней все нарастает… нарастает… нарастает… Казалось, вот-вот в ней что-то взорвется.

Тритон продолжал корчиться в высоком стакане с водой. Видимо, ему было там ужасно тесно и неуютно, Матильда с негодованием смотрела на Транчбуль. Как она ее ненавидела! Потом она перевела взгляд на стакан с тритоном. Ей захотелось взять этот стакан и вылить его содержимое, вместе с тритоном, на голову Транчбуль. Она даже задрожала при мысли о том, что с ней сотворит Транчбуль, если она это сделает.

Транчбуль сидела за столом, глядя на корчившегося в стакане тритона со смешанным чувством ужаса и изумления. Взгляд Матильды тоже был прикован к стакану. И тут девочку охватило странное чувство. У нее появилось такое ощущение, будто глаза ее излучают какую-то энергию. Она сама не могла ничего понять, но ей казалось, будто в глазах ее вспыхивают молнии, отчего в середине глазного яблока стало горячо, словно внутри него скапливалась огромная энергия.

Странное это было ощущение. Она неотрывно смотрела на стакан, и ей казалось, будто из глаз ее вылетают маленькие молнии и ударяют в него.

— Упади! — прошептала Матильда. — Упади!

Она увидела, что стакан качнулся. Немного отклонился, потом снова встал прямо. Она продолжала воздействовать на него, направляя в его сторону маленькие молнии.

— Упади! — снова прошептала она. — Упади же!

Стакан еще раз покачнулся. Матильда собралась с силами, подчинив всю себя только одному желанию — чтобы глаза ее могли излучать еще большую энергию. И тут она увидела, как стакан медленно, очень, очень медленно начал падать, падать — и наконец со звоном опрокинулся. Вода из него выплеснулась вместе с тритоном на мисс Транчбуль. Директриса испустила крик, от которого, наверно, задрожали все окна в здании, и во второй раз за последние пять минут ракетой взлетела со стула.

Тритон припал к ее куртке. Транчбуль опустила глаза, увидела его и, взревев еще громче, смахнула эту тварь движением руки, так что тритон, пролетев какое-то расстояние, приземлился на пол рядом с партой Лэвиндер. Та очень быстро нагнулась, подняла его и снова уложила в пенал. Тритон, решила она, еще может пригодиться.

Лицо Транчбуль сделалось еще больше похожим на кусок вареного мяса. Она вся тряслась от ярости. На ее куртке, в том месте, куда выплеснулась вода из стакана, было темное пятно.

— Кто это сделал? — прорычала она. — Ну! Признавайся! Выходи! На сей раз ты не уйдешь от ответа! Кто совершил это грязное дело? Кто уронил стакан?

Никто не отвечал. Стояла могильная тишина.

— Матильда! — взревела она. — Это ты! Я знаю — это сделала ты!

Матильда тихо сидела в своем втором ряду и молчала. Ее охватило чувство спокойствия и уверенности, и неожиданно она поняла, что не боится никого на свете. Только посмотрев на стакан с водой, она заставила его опрокинуться на эту ужасную директрису, а обладая такой силой, можно добиться всего на свете.

— Отвечай, ты, мерзкая тварь! — орала Транчбуль. — Признавайся — ты это сделала?

Матильда посмотрела в сверкающие глаза этой охваченной яростью женщины-гиганта и с полнейшим спокойствием произнесла:

— Я и от парты-то не отходила с самого начала урока, мисс Транчбуль. Больше мне нечего сказать.

Неожиданно против директрисы выступил весь класс.

— Она не вставала! — закричали дети. — Матильда не поднималась с места! К вам никто и близко не подходил! Вы, наверно, сами его уронили!

— Не могла я его уронить! — взревела Транчбуль. — Как вы смеете так думать?! Говорите же, мисс Хани! Уж вы-то, наверно, все видели! Кто уронил мой стакан?

— Дети не делали этого, мисс Транчбуль, — ответила мисс Хани. — Могу поклясться, что никто не сходил с места все это время, разве что Найджел, но ведь он все время стоял в углу.

Мисс Транчбуль бросила суровый взгляд на мисс Хани. Учительница выдержала этот взгляд, не моргнув глазом.

— Я вам правду говорю, — сказала она. — Вы, наверно, сами его уронили. Так часто бывает.

— Я сыта всеми вами по горло! — закричала Транчбуль. — Не желаю больше терять здесь свое драгоценное время!

И с этими словами она вышла из класса, хлопнув за собой дверью.

Наступила совершенная тишина. Мисс Хани подошла к своему столу.

— Фу! — произнесла она. — Думаю, на сегодня уроков хватит. Все свободны. Можете идти на площадку и ждать, когда вас заберут родители.

ВТОРОЕ ЧУДО

Матильда не торопилась выбежать из класса вместе со всеми. Когда все ученики исчезли, она осталась сидеть за партой, погруженная в задумчивость.

Она чувствовала, что ей нужно кому-нибудь рассказать о том, что только что произошло. Она никак не могла удержать в себе такой огромный секрет. Ей и нужен-то был всего один человек, понимающий и участливый взрослый, который мог бы объяснить ей, что же это было.

Ни мать, ни отец для этой роли не годились. Если бы они и поверили ей, что сомнительно, то почти наверняка не смогли бы по достоинству оценить значение этого ошеломляющего события. Не раздумывая более, Матильда решила поделиться с мисс Хани.

В классе оставались только она и учительница. Мисс Хани сидела за столом и листала какие-то тетради.

— А что же ты здесь сидишь, Матильда? — спросила мисс Хани, подняв глаза.

— Можно мне поговорить с вами? — произнесла Матильда.

— Ну конечно. Что случилось?

— Случилось что-то очень странное, мисс Хани.

Мисс Хани тотчас же насторожилась. После двух недавних злополучных разговоров насчет Матильды — первый разговор состоялся с директрисой, а второй с ужасными родителями, мистером и миссис Вормвуд, — мисс Хани много думала об этой девочке и размышляла, как бы ей помочь. И вот Матильда сидит с каким-то нетерпеливым выражением на лице и спрашивает, нельзя ли ей поговорить. Мисс Хани еще ни разу не видела, чтобы у девочки так широко были раскрыты глаза и вид был такой странный.

— Да, Матильда, — сказала она. — Расскажи мне, что с тобой приключилось необыкновенного.

— Мисс Транчбуль ведь не исключит меня? — спросила Матильда. — Это ведь не я положила тритона в графин. Даю вам честное слово.

— Знаю, что не ты, — сказала мисс Хани.

— А меня исключат?

— Думаю, что нет, — сказала мисс Хани. — Директриса просто немного переволновалась, вот и все.

— Хорошо, — сказала Матильда. — Но я не об этом хотела с вами поговорить.

— Так что же ты хотела мне сказать, Матильда?