Луна с неба

— Вставай, Боб. Приехали.

Надо мной стояли Джоуи и Крыса, оба вверх ногами. Но это мне уже не снилось. Я лежал на спине на заднем сиденье машины, а они стояли надо мной у открытой двери. Даже не знаю, что было страшнее: сон или явь. Я вылез из машины на замусоренную улицу, вдоль которой выстроились обветшавшие дома. Что значит приехали? Не может быть…

— Добро пожаловать в Нью-Йорк, Бобби!

Утренний ветерок принес мне под ноги вчерашнюю газету. Я дрожал от страха и усталости. Джоуи вытащил из багажника наши рюкзаки и велосипеды, посмотрел на меня и рассмеялся:

— Что, разочарован? Не спеши. Вот на этом светофоре повернете направо, проедете через Бруклинский мост, и посмотрим, что ты тогда скажешь. — Он взглянул на часы: — Мне надо встретиться со своим человеком на Кони-Айленде и ехать в Атлантик-Сити. Слушайте, а может, со мной поедете? Мои старики очень хорошие. Туда и обратно, за пару дней обернемся.

— Мы останемся, — сказала Крыса.

— Хотим начать искать дядю как можно скорее, — пояснил я.

— Я живу в трейлере у реки, но одним вам там нельзя оставаться… Придумал. Вот что вам нужно сделать. У Центрального парка есть молодежный хостел — на Сто третьей улице между Централ-Парк-Вест и Манхэттен-авеню. Запомните?

— Конечно.

— Там работает девчонка, Сладкая Сандра. Она моя бывшая. Скажете ей, что вы от Джоуи и что через несколько дней я вас заберу. Она о вас позаботится. — Он поежился. — Извините, мне надо ехать.

Он выудил из кармана пачку банкнот, отсчитал несколько и вручил Крысе.

— Не надо, Джоуи. Ты же наш друг.

— Именно поэтому я даю вам деньги, Мари-Клэр. Сладкая Сандра не дурочка. Она потребует оплату вперед. — Он обнял нас с Крысой и сел в машину. — Мой номер у вас есть. Если что, звоните.

Как только Джоуи скрылся из виду, я пожалел, что мы не поехали с ним. Ну, потеряли бы несколько дней, невелика беда. А теперь мы остались одни в Нью-Йорке.

— Джоуи наш друг. Мы должны присмотреть за ним, — сказала Крыса.

— Ты это к чему?

— Ни к чему, просто так.

Но Крыса ничего не говорила просто так.

— Ну, Боб? Поехали искать Нью-Йорк!

И мы поехали. Мы повернули направо на светофоре, как велел нам Джоуи, и покатили к Бруклинскому мосту. По нему с ревом неслись автомобили, а над его центром, на уровень выше, шла пешеходная дорожка. Люди шли по ней и ехали на велосипедах. Я заметил, что люди выходят на нее по лестнице откуда-то снизу.

— Под мостом должен быть переход, — сказал я. — Давай за мной.

Под яростные сигналы водителей мы перебежали дорогу и спустились в мрачный переход. В его середине была каменная лестница. Мы вскарабкались по ней на дощатую пешеходную дорожку, волоча велосипеды, а потом покатили к коричневым аркам моста, напоминающим арки собора. От них тянулись сотни стальных проводов, а под ними ехал поток машин. Их было видно в щели между досками. А под мостом текла зеленая река. Она была в два раза шире нашей Ред-Ривер, и по ней в разные стороны шли баржи и паромы.

Чем дальше мы ехали по мосту, тем больше силуэт города на горизонте напоминал Нью-Йорк, каким мы его себе представляли. Я тысячу раз видел его по телику, но вживую он просто дух захватывал. Там было столько небоскребов, что не сосчитать. Сотни прямо за мостом и сотни еще дальше, на Манхэттене. Настоящий остров небоскребов!

— Статуя Свободы! — воскликнула Крыса.

Наверное, старым иммигрантам было радостно, когда на исходе долгого пути эта статуя появлялась на горизонте. Виннипегу тоже неплохо бы завести свою Статую Свободы, ведь до нас добираться еще дольше. Но нам французы такого подарка сделать не соизволили.

— Поехали, Боб.

На середине моста мы остановились, чтобы полюбоваться видом. Над нашими головами реял на ветру красивый американский флаг. Он казался волшебным. Да что там, все вокруг казалось волшебным. И город как будто гудел. Это был даже не звук, различимый уху, а что-то вроде вибрации. Может, она происходила от того, что миллионы людей одновременно говорили между собой, или от гула автомобильных моторов, или от электричества, бегущего по проводам. А может, это была энергия, которую излучал сам город. Я посмотрел на Крысу. Она улыбалась.

— Это Изумрудный город! — прошептала она.

Внезапно я испугался. Я почувствовал, что мы стоим на краю каких-то больших событий. И как только мы переедем через этот мост, от нас уже ничего не будет зависеть.

— И что теперь делать?

Я тихо задал этот вопрос самому себе, но острые ушки Крысы его уловили.

— Первым делом я должна поехать к Граунд Зеро [10] и помолиться, — заявила она, толкая велосипед к пандусу. — А потом начнем поиски.

Мне казалось, что я стою на вышке для прыжков в воду и Крыса тащит меня к краю. Поворачивать назад было поздно. А уж если с Крысой случился приступ религиозности, сопротивление и вовсе бесполезно. Мы съехали с моста и покатили по Манхэттену, распевая песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Мы лавировали между фургонов доставки, которые занимали по два парковочных места, между желтыми такси, которые еле тащились по дороге, между полицейскими, которые лепили на лобовые стекла машин штрафные квитанции за стоянку в неположенном месте. Улица была оглушительно шумной — громыхали отбойные молотки, гудели машины, свистели полицейские, рабочие в оранжевых жилетах перекрикивались между собой, водители громко ругались на тех, кто замешкался и не дает проехать. И у всех у них был такой сильный нью-йоркский акцент. От шума я начал нервничать. К тому же в Нью-Йорке пахло, как в старом гараже.

Крутя педали, мы то и дело задирали головы, чтобы посмотреть на высоченные дома и кружащие над ними вертолеты. Некоторые здания были сплошь из стекла и металла, а некоторые смотрелись такими старыми и причудливыми, что где-то высоко под их крышами вполне могли угнездиться горгульи. Крыса остановилась, запрокинула голову и хмуро уставилась на них, игнорируя сигналящие ей машины. Наконец она спустилась с небес на землю и спросила у прохожего дорогу к Граунд Зеро. Тот прокричал ей названия улиц, не сбавляя шага и жестами показывая, куда надо сворачивать. Мы ничего не поняли и наугад поехали в ту сторону, в которую он нам махал.

Потом мы нашли то, что искали. Крыса оставила мне свой велик и подошла к ограде. Граунд Зеро больше напоминал строительный котлован, чем яму от взрыва. Крыса сложила руки, склонила голову и погрузилась в молитву. Несколько рабочих перестали долбить отбойными молотками и уставились на нее. Признаюсь честно, мне сделалось неловко. Но Крысе было все равно, так же как и большинству нью-йоркских прохожих. Мне еще предстояло узнать, что в Нью-Йорке можно чудить как угодно и никто не обратит на тебя внимания. Так что в этом смысле Крыса оказалась в самом подходящем месте.

Потом она вернулась ко мне с печальной миной. В самом деле, было от чего загрустить. Я помню, как папа плакал, когда это случилось, и на следующий день тоже. А Крыса, тогда совсем малявка, обнимала его, чтобы утешить.

Вдруг она замерла, будто прислушиваясь.

— Тут были ангелы, — сообщила она. — Сотни ангелов. Наверное, они возносили людей на небо.

Она завертела головой, внимательно осматривая окрестности. Я тоже огляделся, пытаясь понять, чего ей нужно.

— Ты ищешь ангелов?

— Нет, глупый. Я ищу кофейню! Я расстроена, Боб. Мне нужен моккочино!

— Ладно, ладно! — сказал я.

Попробуй уследи за сменой ее настроений! Мы побродили по улицам наугад, пока не отыскали кафе, в котором сидели сплошь офисные служащие в деловых костюмах. Как только Крыса сделала первый глоток моккочино, она пришла в бодрое расположение духа и принялась отпускать едкие замечания в адрес своих собратьев по любви к кофе.

— Нет, люди тут далеко не такие утонченные, как в Виннипеге.

— Да, не такие, — согласился я.

— Совсем не такие. А вон тот тип все время глазеет на ноги вон той женщины! Только она посмотрит в другую сторону, он уже пялится!