День славы<br />Рассказ о рождении Красной Армии

После торжественного открытия вечера предоставили слово генералу.

— Ребята, — сказал он, — меня часто спрашивают, а почему День Советской Армии празднуется двадцать третьего февраля? Я знаю, вы так любите нашу армию, что для её праздника выбрали бы не метельный зимний день, а самый прекрасный летний. Но ведь день рождения не выбирают. Наше Советское государство родилось в ноябре, в результате Великой Октябрьской социалистической революции. А наша армия — в феврале.

В февральские дни 1918 года отряды рабоче-крестьянской Красной Армии дали первый бой иноземным захватчикам.

Мне довелось не только видеть эти события, но и участвовать в них.

Вот послушайте, как это было.

Мы всегда были за мир

В канун Октября приехал я в красный Питер, так называли мы тогда Ленинград, делегатом от фронтовиков на Второй съезд Советов. И задержался — помогал рабочим брать Зимний, а после свержения буржуазного Временного правительства устанавливал Советскую власть. Солдатом я был тогда молодым, но боевым. Имел «Георгия» за храбрость. Отличился в разведке.

Вместе с матросами и красногвардейцами ходил под Пулково отгонять нашествие царского генерала Краснова. Усмирял восставших царских офицеров. Ловил заговорщиков.

И, наконец, в городе установился порядок.

Настроение у всех было радостное. Ещё бы — первым же декретом Советской власти был Декрет о мире, подписанный главой государства Владимиром Ильичём Лениным.

В этом декрете предлагалось воюющим странам прекратить войну. А вторым декретом земля передавалась тем, кто её пашет и сеет, — крестьянам.

Как не радоваться!

Победивший народ добр. Всех захваченных в плен офицеров, юнкеров мы отпустили, только взяли с них честное слово, что они больше не будут поднимать оружия против народа. Потом они обманули нас. Научили быть строже к врагу.

Я собирался со дня на день ехать домой в родную псковскую деревню. И каждую ночь во сне видел, как иду за плугом, пашу свою, данную мне революцией землю. С такими мирными мечтами крепко заснул я в ночь на 21 февраля 1918 года.

Отечество в опасности!

И вдруг среди ночи, разбудили меня гудки.

Гудки, гудки, гудки. Тревожные, неумолкаемые, надрывающие душу. Гудят все фабрики и заводы Петрограда, возвещая о грозном бедствии.

— Тревога! Тревога! Вставайте, граждане!

Выбежал я на улицу, накинув шинельку. Осматриваюсь.

Спокоен Финский залив. Скована льдом Нева. Не видно признаков наводнения. Значит, о вражеском нашествии предупреждают заводские гудки.

Бегу к центру, проверяя оружие. Вижу, по городу расклеены воззвания Советского правительства за подписью Совета Народных Комиссаров.

«Социалистическое отечество в опасности!»

Город тёмен, не горит электричество — при факелах люди читают чёрные-чёрные буквы. Вникают в смысл страшных, зловещих слов:

«Выполняя поручение капиталистов всех стран германский милитаризм хочет задушить русских и украинских рабочих и крестьян, вернуть земли помещикам, фабрики и заводы — банкирам, власть монархии».

Люди читали воззвание Советского правительства, написанное В. И. Лениным.

От мала до велика поднялся рабочий класс на защиту своего города, на защиту свободы, на защиту только что родившегося первого в мире государства рабочих и крестьян.

На Путиловском заводе постановили — всем рабочим, независимо от возраста, немедленно вступить в ряды Красной Армии.

На Балтийском заводе, на «Вулкане», на «Динамо», на фабрике «Скороход» — везде и всюду в едином порыве рабочие стекались под красные знамёна красногвардейских! отрядов.

Все коммунисты города объявили себя добровольцами.

И вот, под призывы заводских гудков, оставив станки, шагают по улицам заснежённого города к сборным пунктам рабочие отряды. Здесь и старики и молодёжь, мужчины и женщины. В потёртых кожаных куртках, в холодных пальто. В ватниках и старых шинелях. Все они — с оружием в руках.

На улицах костры. При свете костров шагают и другие колонны — богато одетых людей. Толстые, в тёплых шубах, в поддёвках, в дорогих пальто. На плечах лопаты и кирки. Это купцы, фабриканты, царские чиновники — одним словом, буржуи. Их мобилизовали рыть окопы, строить укрепления.

Идут буржуи озлобленные и каркают, как зловещее вороньё:

— Недолго царствовали пролетарии!..

— У немецких генералов расправа короткая: перевешают вас на фонарных столбах!

Слушаю я, и в сердце больно отдаётся: «Ах, беда, беда, как отобьёмся от нашествия? Почти вся старая царская армия распущена по домам, а новая, красная — наша рабоче-крестьянская — только ещё формируется…»

И спешу к Смольному: ведь там Ленин, наша надежда!

А мимо, подбадривая, грохочут по мостовой артиллерийские упряжки. Старые батарейцы везут пушки к Смольному. Гудят моторы броневиков. И самокатчики спешат на призыв Ленина.

И отовсюду — от заводских и фабричных ворот, с кораблей, стоящих во льду на Неве, — шагают и шагают люди с ружьями.

А гудки всё зовут, призывают: вставай, рабочий народ, на защиту отечества!

И вот уже песня звучит:

И я вступаю в какой-то строй, винтовка-то у меня при себе, и пою, пою вместе со всеми:

До боли, до слёз обидно было мне, что не дают нам враги насладиться мирной, трудовой жизнью.

«Нет, не выйдет, мы своё счастье и свободу отстоим. Сразимся до последнего». — И стискиваю зубы, крепко сжимая винтовку.

И так не я один. А тысячи, тысячи поднявшихся по тревоге.

Питер разбужен. Смольный не спит

Темна, долга февральская ночь. Тёмен Петроград. Не хватает топлива. Нет электричества. Зимний ветер раздувает костры на перекрёстках улиц. У костров — вооружённые патрули. Выстрелы раздаются то здесь, то там. Идёт облава на заговорщиков, притаившихся белогвардейцев.

Одно лишь здание в городе ярко освещено. Это Смольный дворец, штаб революции. К этому единственному зданию, все окна которого светятся, как маяки, подходят рабочие, солдаты, матросы.

Вот и двор Смольного. И здесь костры. Кони, покрытые инеем. Броневики, пушки. У ворот часовые — латышские стрелки в серых длинных шинелях, верная охрана Советов.

Освещённый красным пламенем костров, комендант Смольного, матрос в бушлате, с открытым воротом, принимает рапорты прибывших частей, чтобы доложить Владимиру Ильичу.

— Отряд завода «Вулкан» в составе пятисот человек готов к отправке на фронт! — сообщает седоусый рабочий с винтовкой в руках.

— Сестрорецкий отряд прибыл в составе шестисот штыков! — передаётся по рядам.

— Сводный отряд балтийских моряков!

— Артиллерийская батарея прибыла в распоряжение Совета Народных Комиссаров! — рапортует молодой унтер-офицер. — Доложите товарищу Ленину — солдаты большинством голосов решили отложить демобилизацию, не расходиться по домам, пока отечество в опасности!

— Артиллеристам — ура! — раздаётся у костров.

И вдруг все умолкают. У заснежённого окна показывается знакомый рабочим силуэт.

— Товарищ Ленин всегда на посту! — весело говорит матрос-комендант.

И на сердце становится легче.

С Лениным — победим!

Не был я тогда ни генералом, ни офицером — простой солдат, человек с ружьём, каких тысячи.

Толпясь под окнами штаба революции, мы жадно слушали новости.

Комиссары рассказывали нам про заговор буржуев всего мира против нашей революции. В ответ на призывы Советского правительства прекратить всемирную войну буржуи решили уничтожить первое в мире государство рабочих и крестьян.