Повторение пройденного

— Ежели вы за металлоломом, внучка всё выгребла, — продолжала словоохотливая старушка. — Она у меня тоже пионерка. Активистка, куда там. Чуть не доглядишь, чего и нужное в хозяйстве прихватит и в школу отнесёт.

Настя покосилась на Антона. Он вёл себя как-то странно. Обычно он за словом в карман не лез, а сейчас как будто воды в рот набрал. Видя, что от него толку мало, девочка взяла инициативу в свои руки.

— А мы как раз к ней.

— К Милочке?

— Да. По делу.

— Тоже, значит, активисты? А Мила на музыке. Она три раза в неделю в музыкальную школу ходит. Вы-то на пианине не играете? — спросила прабабушка.

— Нет, — помотала головой Настя и с укором посмотрела на Антона.

Что ему стоило сразу узнать адрес Толика у Юры? Так нет же, никогда не послушает доброго совета. Теперь всё равно придётся возвращаться.

Старушка тоже покосилась на правнука.

— Кавалер-то у тебя какой робкой. Всё молчком.

— Не обращайте внимания. У него от природы заикание и болезнь Дауна, — съехидничала Настя, мстительно припомнив Антону все прошлые насмешки.

Такой пакости Антон от неё не ожидал. Он даже не нашёлся, что сказать. Впервые в жизни ему изменило красноречие.

Между тем старушка участливо поинтересовалась:

— Милочке-то что передать?

— Ничего. Мы хотели узнать, где живет её одноклассник.

— А кто? Может, я вам помогу? — вызвалась старушка.

— Толик Аверьянов.

— Это чемпион, что ли? Хороший парнишка. Уважительный. Милочка ему по математике подсобляла. Он в пятиэтажке живёт, супротив бассейна. В той, что торцом стоит.

— А в какой квартире? — спросила Настя, но на этот раз её ждало разочарование. Бабушка помотала головой:

— Чего не знаю, того не знаю. Там во дворе спросите.

Попрощавшись со старушкой, ребята вышли на улицу. Настя немного воспрянула духом. Впервые за время пребывания в прошлом настроение у неё поднялось. Зато Антон был мрачнее тучи.

— Ты чего надулся, как мышь на крупу? — спросила Настя.

— Что же ты меня перед предками позоришь? У кого это болезнь Дауна? — возмутился Антон.

— А чего ты стоял, как пришибленный?

— Не твоё дело. Если бы твоей прабабушке про тебя такое сказали?

— Так это прабабушка? То-то, я смотрю, она такая старенькая, — изумилась Настя.

И тут до неё дошло. Глаза у девочки расширились от удивления, и она прошептала:

— Так ведь её уже нет. А мы с ней говорили.

Антон кивнул.

— Теперь понимаешь? Я ведь её даже не знал. Когда я родился, её уже не было. А тут она живая, здоровая. Прикинь, привет с того света. А ты влезла со своим Дауном. Думаешь, мне приятно, что ты меня перед ней дебилом выставила?

— Извини. Я не подумала. Я просто дура, — неожиданно капитулировала Настя.

Раньше она никогда не признала бы своей ошибки. Видимо, сказывалось путешествие во времени. Антон тоже неожиданно быстро смягчился:

— Ладно. Проехали.

— Мне бы тоже хотелось посмотреть на своих, — вздохнула Настя.

— Не вопрос. Хочешь, мы к ним смотаемся? Только с Толиком разберёмся, — предложил Антон.

— Ничего не получится. У меня мама из Перми, а папа из Белгорода, — вздохнула Настя.

— А что? Может, мы в следующий раз в Белгород махнём? — воодушевился Антон.

Настя покрутила пальцем у виска.

— Какой следующий раз? Как ты туда махнёшь?

— Без проблем. У нас дома старых денег целая пачка. Если их захватить, будем богатенькими Буратино.

— Нет уж. С меня одного раза хватит, — отказалась Настя.

— Как хочешь, я же для тебя стараюсь.

Глава 16

За разговорами они не заметили, как пришли. Между домами прятался уютный, зелёный дворик. Как и следовало ожидать, никого из сверстников на улице не оказалось. Возле песочницы пасли своих малышей молодые мамаши. На скамейке перед подъездом сидели три старушки. Они дружно уставились на чужаков.

— О! Зоркое око в тапочках! Давай у них спросим. Они наверняка в курсе, — предложил Антон.

Вопрос о Толике Аверьянове был принят так настороженно, как будто ребята просили адрес секретного агента под прикрытием. Старушки молча уставились на «пришельцев», а суровая бабка в байковом халате поинтересовалась:

— А вам зачем? Вы с ним учитесь?

— В одной школе, — обтекаемо ответил Антон.

Бабка оглядела чужаков о головы до ног, будто прикидывая, стоит ли давать им столь ценную информацию, и лишь потом сказала:

— Двадцать четвёртая квартира.

— Спасибо, — в унисон поблагодарили ребята и направились к подъезду, но их остановил оклик:

— Напрасно идёте. Их никого нет дома.

— Он что, уже уехал? — забеспокоился Антон.

— Опоздали, — упавшим голосом проговорила Настя.

— Нет, он в угловой пошёл. Там бананы дают.

— Рекламная акция, что ли? А где это? — оживился Антон, уже предвкушая, что они с Настей наконец-то перекусят.

— Сейчас туда идти без толку. Всё равно не достанется. Там очередь часа на три, — сказала сухонькая старушка в платочке.

— А как же поезд? Толик ведь должен уезжать, — удивилась Настя.

— Так у него бабушка уже отстояла. Дают по килограмму в руки. Вот она его и позвала.

В который раз Антон удивился, до чего загадочной и непонятной была раньше жизнь. Во-первых, неясно, зачем рекламировать бананы? А во-вторых, почему их раздают килограммами? Видимо, Настя подумала о том же. — Если б поштучно давали, то и очереди бы не было, — сказала она.

— Сказанула, по штуке! А цену как назначать? Бананы же все разные, — отчего-то обиделась сухонькая старушка, а суровая поддакнула:

— Наверху не дураки сидят. Вас не спросили.

— Так там бананы за деньги продают? — дошло до Антона.

— Не задаром же, — вступила в разговор третья старушка.

— А почему по килограмму? Может, я хочу купить больше?

— Все хотят, умник, — сердито фыркнула бабка в байковом халате.

— А где этот магазин? — поинтересовалась Настя.

— Вас в очередь всё равно не пустят. А то один займёт, а к нему десятеро прилепятся, — проворчала суровая бабка.

— Да они всё равно не успеют. Нина с Толиком должны вот-вот вернуться, — сказала ей сухонькая.

После недолгих пререканий Антону удалось-таки выяснить адрес «засекреченного» магазина. Он располагался минутах в двадцати ходьбы. Посовещавшись, ребята решили подождать Толика в скверике, недалёко от его дома.

Почти все скамейки были свободны. Нежаркое осеннее солнце ласково пригревало. Дворники жгли опавшие листья. Стояло бабье лето, последние деньки, когда можно наслаждаться теплом и солнцем. Однако голод мешал оценить все прелести жизни.

— Я бы сейчас быка проглотила. Почему мы не сходили в столовую, когда нам предлагали? — вздохнула Настя.

— Нищета. Хоть милостыню проси, — мрачно заметил Антон и вдруг оживился: — А что? Это идея!

— Интересно, как это ты будешь просить милостыню? — фыркнула Настя.

— Известно как. «Извините нас, пожалуйста. Мы люди не местные. Все вещи украли. Дом сгорел. Поможите, кто чем может…», — затянул Антон гнусавым голосом, подражая попрошайкам из метро.

— Опять ты со своими шуточками, — отмахнулась девочка.

— Я серьёзно. Всё равно ждём. Заодно и время скоротаем.

Настя уставилась на Антона и покрутила пальцем у виска.

— Ты что, совсем?

— А что тут такого? Сама же жалуешься, что хочешь есть.

— Но попрошайничать, как бомж, я не буду, — отказалась Настя.

— А кто мы, по-твоему? Самые настоящие бомжи. И потом это же вроде как понарошку. Нас здесь всё равно никто не знает. Вон и место подходящее возле магазина. Народу много. Кто-нибудь да подаст.

— Как хочешь, а я просить не буду, — заупрямилась Настя.

— Ладно. Учись, пока я живой. Зацени актёрское мастерство, — усмехнулся Антон.

Он встал со скамейки и пошёл в сторону магазина. Настя нехотя поплелась следом, на ходу пытаясь его образумить. Она уговаривала, просила, давила на совесть, но Антон был настроен решительно. Уж если ему что втемяшилось в голову, отговорить его было почти невозможно. Все её доводы влетали в одно ухо, а вылетали из другого. У него на всё был один ответ: