Повторение пройденного

Справа по-прежнему находилась детская площадка. Только песочница была другая, в виде большущего мухомора с красной шляпкой. Слева за сеткой располагалось футбольное поле.

Антону стало немного грустно, что в недалёком будущем вместо аллеи будет голая асфальтовая дорожка.

Кодового замка на двери подъезда не было, как и панели домофона. В дом мог попасть с улицы любой желающий. Одним препятствием было меньше. Ребята вошли в подъезд и ощутили, что здесь время не властно. Стены, как и много лет спустя, были выкрашены тёмно-зелёной масляной краской. И народ так же оживил их наскальными рисунками и надписями типа «Таня + Миша любовь», «Спартак — чемпион».

Лифт выглядел таким же обшарпанным. Разве что вместо привычных металлических кнопок были пластмассовые. Некоторые кнопки имели оплывший и бесформенный вид. Видимо, кто-то из местного населения проводил над ними испытание огнём.

Ребята поднялись на нужный этаж. Общий коридор гостеприимно стоял нараспашку. Привычная железная дверь квартиры уступила место незнакомой, обитой дерматином. Над глазком красовалась ромбовидная табличка: «Квартира высокой культуры быта».

Антон остановился. Неожиданно его охватила робость. Было немного страшновато погрузиться в жизнь своей семьи задолго до собственного рождения.

— Чего ты ждёшь? Звони, — поторопила его Настя.

Антон нажал на кнопку. Дребезжащий звук звонка заглушил заливистый собачий лай.

— Везёт некоторым, — с завистью сказал Антон. — У самого собака была, а мне не разрешает заводить. Говорит, что я с ней гулять не буду.

Дверь открылась, и оттуда кубарем выкатился жизнерадостный фокстерьер. Он наскоро обнюхал гостей и, потеряв интерес к Насте, стал радостно прыгать возле Антона, как будто признал в нём своего, хотя их разделяли десятилетия. Антон потрепал пса по ушам, а тот в порыве благодарности лизнул мальчишку в нос.

— Вы к кому? — вопрос вернул Антона к действительности.

На пороге стояла незнакомая старшеклассница. Антон решил, что ошибся этажом, но из гостиной показался Юра. При виде ребят физиономия у него вытянулась.

— Привет. Вы откуда?

— Хорошая собака. Твоя? — вместо ответа спросил Антон, гладя фокстерьера по шелковистой шерсти.

— Ага, — кивнул Юра.

— Сначала за ней ухаживать научись. Кормить, гулять, лапы мыть, — недовольно фыркнула девчонка.

— Я бы с ней обязательно гулял, — с жаром выпалил Антон.

Ему отчаянно захотелось забрать фокстерьера с собой, в своё время. Сколько раз он просил о щенке, а в ответ всегда одно и то же: «В доме будет много грязи. Ты его не станешь выгуливать». А сам-то хорош.

Антон с укором посмотрел в глаза будущему отцу и произнёс:

— У каждого человека должна быть собака. У тебя ведь есть.

Он присел на корточки и потрепал фокстерьера по вислым ушам.

Между тем мысли Юры были заняты более насущным вопросом. Он прикидывал, насколько велики шансы улизнуть из дома.

— Может, правда, с Лаки погулять? — заискивающе спросил он.

— Куда? — взъярилась девчонка. — А уроки кто будет делать, Пушкин?

И тут Антона осенило. Это ведь старшая сестра отца, тётя Люба.

— Я после сделаю. Точно, — пообещал Юра, но сестра была непреклонна.

— Никаких после. Пока не решишь задачи, гулять не пойдёшь. Ясно?

— Любка, какая же ты вредина! Тебе только надсмотрщиком в тюрьме работать, — в сердцах вырвалось у Юры.

— Прокурором, — машинально поправил его Антон.

— Почему прокурором? — спросил Юра.

— Предчувствие, — усмехнулся Антон.

— Значит, так, — рассердилась Люба.

— Ты, лоботряс, садишься за уроки, а ты, предсказатель, отсюда выметаешься. Лаки, на место! Кому сказала, на место! — скомандовала она фокстерьеру.

Пёс, виновато оглядываясь на Антона, потрусил домой.

Спохватившись, что обед уплывает у них из-под носа, Антон поспешно спросил:

— А бабушка где?

Люба в недоумении уставилась на него.

— Какая бабушка?

— Ну, в смысле ваша мама.

— На работе. А при чём тут мама? — не поняла будущая тётя-прокурор. — Ты мне зубы не заговаривай. А то Юрка завтра опять двойку схватит. Вот сделает уроки, тогда гуляйте.

— Тут уроков — за сутки не управишься, — буркнул Юра.

— Ничего, другие управляются. Удивляюсь, в кого ты такая бестолочь? Ни в дудочку, ни в сопелочку. Не знаю, что из тебя получится?

— Уважаемый человек. Глава фирмы, — не преминул вставить Антон.

— Ты ещё здесь? — Люба посмотрела на своего будущего племянника, как на докучливое насекомое, и захлопнула дверь перед носом у незваных гостей.

— Вот и пообедали, — мрачно сказала Настя, которая молча наблюдала эту сцену.

— Откуда ж я знал, что бабушка ещё не на пенсии! Никак не привыкну, что время надо переносить на столько лет назад.

— Давай хотя бы адрес Толика спросим, — предложила Настя, но Антон махнул рукой.

— Да ну, опять с тётей Любой объясняться. Лучше пойдём к маме, в смысле к Миле. Она живёт в соседнем доме. Если её родители на работе, то попросим у неё чего-нибудь перекусить.

Глава 15

Не прошло и десяти минут, как ребята поднялись на этаж, где жила Мила Дёмина. Дверь в общий коридор и здесь не запиралась. Похоже, хитроумные замки и железные двери ещё не вошли в моду.

По скопившимся в холле вещам можно было составить представление о быте и хобби здешних жильцов. Над одной дверью к потолку были аккуратно приторочены лыжи. В углу стоял детский велосипед. За ним притулилось запасное колесо от машины и железная канистра. Возле соседской квартиры стояла детская коляска.

Антон подошёл к знакомой квартире и решительно позвонил. Он не сомневался, что они застанут будущую маму одну. Братьев и сестёр у неё не было, а родители наверняка на работе. За тонкой дверью было слышно, как звонок разнёсся по квартире, но хозяева не спешили открывать. Выждав немного, Антон ещё раз нажал на пуговку звонка.

— Что она там, уснула, что ли? — раздражённо проговорил он.

— Может, она гулять пошла, — предположила Настя.

— Щас тебе. Она же отличница, вроде тебя.

— А что, отличники не люди? — обиделась Настя.

В это время за дверью послышалось постукивание и шарканье ног.

— О! Проявилась, — прислушавшись, объявил Антон.

Дверь открылась, и Антон потерял дар речи от изумления. Где-то во временном пространстве произошёл сбой.

На пороге стояла его собственная бабушка, только она не помолодела, как остальные. Казалось, для неё время шло вспять. Она выглядела даже старше, чем обычно.

— Насилу дошла. Я теперь резво бегать не могу, не то что прежде. Раньше двумя ногами обходилась, а теперь вот без третьей никуда, — пошутила старушка, указав на костыль.

У неё был странный выговор, как у жителей южных городов. Антона вдруг осенило, что это вовсе не бабушка, а прабабушка. Её сходство с дочерью было таким поразительным, что могло кого угодно сбить с толку.

— Вы за макулатурой? — спросила старушка. — Нету, милые. Все старые газеты сдали. Еле-еле двадцать килограммов набрали, чтобы Дюма купить.

— Разве Дюма можно купить только за двадцать килограммов газет? — удивилась Настя.

— А как же иначе? — в свою очередь изумилась бабушка.

— За деньги, — предложила Настя самый известный способ.

— Да где ж его найдёшь за деньги? За деньги только макулатура, — рассмеялась старушка.

В голове у Антона мелькнула мысль: «Интересно, в чём тут фишка? Зачем покупать макулатуру, чтобы потом обменять её на томик Дюма?» Он решил, что по возвращении домой поинтересуется у родителей, а пока что молча пялился на старушку, испытывая странное, щемящее чувство. Перед ним стояла прабабушка, которую он никогда не видел. Почти призрак. Она не дожила до его рождения. А теперь, словно восстав Из мёртвых, обыденно говорила про какую-то макулатуру, даже не подозревая, что перед ней её собственный правнук.