Друзья отправляются в путь

Проходят томительные минуты...

Снова раздаются шаги. Петрика чуть расширяет

щель ставень. Еще немного. Шаги ближе. Вот они

у самого окна. Те же в черных шляпах, а между

ними... с непокрытой головой... студент Леонте.

Петрика еще шире раскрывает ставни. Вытяги¬

вает голову. Скашивает глаза.

Слышен шум мотора. Машина отъезжает.

Петрика продолжает глядеть в темноту. Тихо.

Словно ничего не произошло. Вероятно, никто кроме

него, Петрики, ничего не видел.

И в этот момент он слышит за собой чье-то ды¬

хание. Обернувшись, Петрика видит своего отца.

Его лицо в темноте кажется очень бледным. Глаза

лихорадочно блестят.

И снова Петрика устремляет взгляд в окно. И

замечает, что напротив, у Никушора, ставни тоже

чуть приоткрыты и оттуда выглядывает отец Нику¬

шора — Штефан.

Значит, люди видели, видели... И при этой

мысли Петрике почему-то становится легче на душе.

Соборные часы бьют один удар. Звук долго

плывет над спящим городом, потом медленно зами¬

рает.

ГЛАВА 21

НАУШНИКИ И ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

Илиеш подошел к знакомым железным воротам

больницы.

— Кого тебе, хлопчик? — спросил привратник.

— Мне, дедушка, сестру Лизу...

Старик как-то странно поглядел на него и отвел

глаза.

— Нет ее...

— Она не приходила сегодня?

— Нет, не приходила... и не придет больше.

— Как это? Почему?

— Почему, почему...— рассердился старик...

говорю, не придет — и все... жалела она бед¬

ных людей... вот почему...

И, продолжая бормотать что-то, он скрылся в

своей будке.

Но неожиданно, высунув голову оттуда, крикнул

Илиешу:

— Приходи завтра, пропущу...

Ничего не понимая, Илиеш отошел от ворот. Он

понял одно,— что с Лизой случилось что-то нехоро¬

шее. И ее уже нет больше в больнице. Неужели? Он

вспомнил доброе, ласковое лицо сестры Лизы, боль¬

ничный запах, исходящий от нее, вспомнил развева¬

ющиеся, как крылья белой птицы, полы халата. И

стало так жалко ее. Теперь мать осталась одна, не

будет с ней рядом доброй сестры Лизы...

Размышляя, он незаметно дошел до своей улицы.

«Cтa-ары-и-и ве-ещи-и покупа-аю! — прокричал

дряхлый старик с палкой в руке и с мешком за

плечами. — Ста-ары-и-и ве-ещи-и...» Из калитки вы¬

глянула мать Петрики и поманила старика. Старик

вошел во двор.

С пустыря навстречу Илиешу бежал Петрика.

Добежав до Илиеша, он прошептал, задыхаясь

от бега:

— Взяли... ночью...

— Что взяли? Кто?

— Дядю Леонте... студента... сегодня ночью...

какие-то в черных шляпах... папа говорит, что они

из сигуранцы,— все это Петрика выпалил сразу.

— Дядю Леонте? ..— растерянно переспросил

Илиеш. «Нет сестры Лизы, нет дяди Леонте — са¬

мых лучших людей»,— с горечью подумал он.

«А наушники?— внезапно вспомнил он.— Неужели

их забрали? Неужели больше он уже не услышит

Москву? И не узнает правду об Испании!»

«Ста-ары-ы-и ве-ещи-и покупа-аем!..»

Старьевщик вышел со двора и, стуча палкой по

мостовой, медленно побрел по улице.

Поздно вечером Илиеш, стараясь быть незаме¬

ченным, пробрался во двор, где жил Леонте. На

двери висел замок.

«Заперли!» — подумал Илиеш.

Он подошел к окну, потянул его, окно оказалось

не запертым. Илиеш вскарабкался на подоконник и

очутился в комнате.

Луна показалась из-за туч и заглянула в окно.

В комнате царил беспорядок. На полу валялись

книги, какие-то бумаги, подушка... Лежал пере¬

вернутый вверх ногами стул.

Илиеш быстро подошел к столу и открыл ящик.

Нет наушников!

Агенты сигуранцы, наверно, забрали их.

Уже не надеясь ни на что, Илиеш все же начал

искать. Он обшарил стол. Сунул руку в печку и по¬

рылся в золе. Поискал в разворошенной постели.

Вдруг он нечаянно задел плечом маленькую по¬

лочку на стене в углу, и что-то со звоном упало на

пол. Илиеш нагнулся и нащупал какой-то неболь¬

шой металлический предмет. Это была мыльница.

Рядом с ней что-то чернело. Илиеш поднял малень¬

кую записную книжку. Быстро положив ее в карман,

Илиеш шагнул к окну, но тут нога его в чем-то запу¬

талась. Провод! Илиеш потянул его. На конце про¬

вода что-то болталось. Сердце радостно забилось.

Он быстро намотал провод на руку.

Наушники!

Илиеш вскочил на подоконник, прыгнул на зем¬

лю, тихо притворил окно и выскользнул со двора.

ГЛАВА 22

СМЕРТЬ МАТЕРИ

Было воскресенье. С утра снова шел дождь. По

По обочинам улицы, у тротуаров, текли ручьи. По

улице Св. Андрея, в нижнюю часть города, несся ши¬

рокий поток. Люди стояли на «берегах», раздумывая,

как перейти на другую сторону. Отдельные смель¬

чаки, разбежавшись, прыгали через поток и с видом

победителей оглядывались на оставшихся на другом

«берегу».

В четыре часа Илиеш направился в больницу.

Сегодня он уж наверняка увидит мать.

Он старался шагать под ветвями деревьев, при¬

жимался к стенам домов, чтобы хоть немного спа¬

стись от дождя.

Вот свежая газетная афиша. Видно, ее только

что наклеили. «В Испании идут ожесточенные

бои...» Ну, если так пишет «Универсул», то, на¬

верно, республиканцы наступают. Иначе эта бур¬

жуйская газета хвастала бы победами. Илиеш

взглянул на число -— старая афиша. Она кажется

свежей, потому что ее замочил дождь.

Илиеш думал о матери. Ей, наверно, уже лучше.

Может быть, она уже не лежит в постели и выйдет к

нему навстречу — радостная, улыбающаяся. И они

будут сидеть в коридоре и разговаривать.

Илиеш убыстряет шаг. Он идет босиком. Лужи

ему нипочем. Вот большая реклама: «При головной

боли принимайте только яволь». Повсюду торчат эти

рекламы с изображением женщины, сжимающей ру¬

ками виски. Что значит «яволь»? На каком это язы¬

ке? Ему «яволь» не нужен. У него никогда не болит

голова. Вот еще один широкий поток, и какой бур¬

ный! Нужно перейти его осторожно, а то еще собьет

с ног. Вот Петрика перепрыгнул бы через этот по¬

ток. Замечательно прыгает этот Петрика! А вода

бьется о ноги, как живая. Вот кто-то перепрыгивает.

Офицер. Не допрыгнул. Упал в воду. Какие серьез¬

ные эти люди. Им, наверно, тоже хочется смеяться.

И почему они не смеются? Боятся... Будь здесь ра¬

бочие с их улицы, посыпались бы шутки. Офицер

поднялся. Ой, какой смешной! Мокрый и весь в

грязи. Он, Илиеш, в другое время обязательно рас¬

смеялся бы. Но сейчас ему не до смеха.

Вон уже видна больница.

Илиеш подходит к воротам. Калитка открыта. Под

навесом стоит знакомый ему старик-сторож.

Сегодня он пропустит его!

Илиеш пересекает двор. Его обгоняет седая да¬

ма. Они вместе подходят к дверям. Илиеш пропу¬

скает ее вперед и следом за ней входит в коридор

больницы. У дверей сидит женщина. Рядом с ней, па

стуле, лежит груда халатов. В конце коридора белая

дверь без стекол. Дверь открывается, и оттуда выхо¬

дит высокий мужчина. Он на ходу снимает халат и

подает его женщине.

Ну как, лучше вашей жене? — спрашивает та.

— Да, через неделю забираю ее,— мужчина

улыбается.

«Может, и я заберу мать через неделю»,—думает

Илиеш.

Посетительница, вошедшая вместе с Илиешем,

обращается к женщине:

— Дайте мне халатик!

— Вы к кому?

— К Марии Спиридон из второй палаты!

Женщина протягивает ей халат. Та быстро на¬

кидывает его на плечи и скрывается за дверью.

— Дайте и мне! — говорит Илиеш почему-то

очень тихо.

— Ты к кому?—задает женщина ему тот же

вопрос.