Бабушка, будь моей дочкой!

Тётя оттаскивала её:

— Ну что вы — в который раз! Я побегу искать телефон-автомат, в милицию позвоню. А это ещё что такое?

Перед ней стоял Антон. А к его голой ноге жалась Пилька, всё ещё изрядно клочкастая, хоть и работала Антонова парикмахерская каждый день. Да и сама Пилька, кажется, подстригалась иногда…

В другое время Настя очень удивилась бы, что Антон решился открыто вывести Пильку, но сейчас ей было не до того.

— Тётя Валя, я придумал! — торопливо сказал Антон. — Дайте мне какую-нибудь Гришину одежду!

Пожав плечами, тётя вынесла из дому Гришины штаны и стоптанные сандалии.

Антон дал обе вещи понюхать Пильке:

— Ищи! Ищи! Это — Гришино. Ищи!

Подсовывая Пильке под нос Гришины штаны, он пошёл к калитке. Пилька затрусила за ним.

Тётя опустилась на крыльцо:

— Ну что за несчастье! А ты где была, Настя? Что-то я тебя долго не видала.

— Я заблудилась, — равнодушно ответила Настя. — Куда же мог деться Гриша? А где Поля?

— Почём я знаю? За вами разве усмотришь! — Тётя поднялась и пошла за дом, где мама звала Гришу.

— Поленька! Поленька! — покликала Настя.

Неожиданно из открытого окна донеслось:

— Что?

В окне показалось зарёванное лицо Поли.

Настя поспешила в дом.

— Ты здесь? Куда мог пропасть Гриша? Ведь он бежал за нами. А потом? Разве он не с тобой был?

— Где ты была? — голос у Поли был сиплый: видно, давно плачет.

— Да заблудилась я, заблудилась. Не плачь, Поленька, найдётся Гриша!

Вот, значит, как Поля любит брата! Как горюет! А ведь частенько шлёпала его, кричала: «Не приставай!»

— Так Гриша разве не с тобой был?

— Он, конечно, тоже бежал… Но кажется, отстал… — Поля громко всхлипнула и с трудом выговорила сквозь слезы: — Я сказала… маме, что Гриша… не ходил с нами… в лес…

— Ка-ак? — Настя прижала обе руки к щекам. — Но ведь его ищут не там, где надо! А зачем же ты так соврала?

— Чтобы мама меня не ругала… Мама спрашивает: «Где Гриша? Где Гриша?» Я и сказала: «Не знаю, где он. Его с нами не было». А теперь… боюсь сказать. Может, уж он расшибся… до смерти! Или его кто украл в лесу! — Поля зарыдала.

— Зачем Гришу красть? Глупости! Но так соврать! Мама твоя в колодце ищет — глядеть страшно…

Поля заплакала горько-горько.

— Пойди и сейчас скажи! — Насте и жаль было Полю и сердилась она на неё.

— Не могу… Мама меня просто поколотит. И ещё больше напугается…

— Всё равно надо сказать! Я скажу!

Во дворе раздались радостные возгласы. Девочки кинулись к окну.

У калитки мама обнимала Гришу. Громко радовалась тётя. Возле них стоял Антон, гордо выпрямившись и улыбаясь. Под мышкой он всё ещё зажимал Гришины штаны и рваные сандалики. У ног Антона, высунув язык и часто дыша, сидела Пилька.

— Я никогда больше не буду врать! — прошептала Поля.

Девочки выбежали во двор.

Мама и тётя засыпали Гришу и Антона вопросами:

— Где ты был, Гриша? Где? Антон, ты просто герой! Где ты его отыскал?

— Сначала он был в канаве, — неохотно отвечал Антон. — А потом… — Антон бурчал что-то непонятное.

Гриша отвечать на вопросы не мог: слишком его затискали. Пропищал один разок:

— Я в гостях был. У дедушки.

Настя заметила, что Антон посмотрел на Гришу как-то странно.

Мама принялась кормить Гришу. Все стояли вокруг стола и смотрели, как Гриша ест.

Антон сказал:

— Гришка, кончишь обедать, пошли гулять. Ты мне нужен.

— Что? Гулять? — воскликнула мама. — Никуда не пущу!

А тётя сказала:

— Ты с ума сошёл, Антон? Опять хочешь Гришу куда-то увести? Совсем разум потерял.

«То — герой, то — разум потерял, — подумала Настя. — Вот такие они, взрослые…»

Антон подмигнул девочкам, показав подбородком на дверь. Настя и Поля вышли вслед за ним.

ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ!

Огарок свечи, ставший коротеньким, плохо освещал сарай. В полутьме Настя и Поля сидели на опрокинутом ящике. Антон восседал на чурбаке. У его ног лежала Пилька. На плече дремал Карка.

Девочки вопросительно смотрели на Антона. Тот о чём-то размышлял.

Тишину прервала Поля:

— Скажешь ты, наконец, где нашёл Гришку?

— Про какого-то дедушку он сказал, — напомнила Настя. — Что был у него в гостях.

Антон ещё помолчал, глубоко вздохнул и произнёс торжественно:

— Гриша был в гостях у… деда-яги!

— Что-о?! — разом вскрикнули девочки.

— То, что вы слышите. Всё это очень странно… Понимаете, Пилька нанюхалась штанов и сандалий и пошла через дорогу, прямо к петушиному дому. У калитки села, смотрит на меня и скулит тихонько. И вдруг — что такое? Слышу — ребёнок смеётся в доме. Вроде, Гришин смех… Что за чепуха, думаю? Приказал я Пильке сидеть на месте и перелез через забор. Подкрался к открытому окну, уцепился руками за подоконник, подтянулся и осторожно заглянул в комнату. И вижу… — Антон перевёл дух, — вижу деда-ягу и Гришу!

Поля задрожала:

— Он бил Гришу?

— Бил — как же! Сидят оба за столом и пьют чай. С вареньем. Варенье на блюдечки наложено. Гриша улыбается. А дед-яга смотрит на него ласково-ласково…

— А может… — у Насти вихрем пронеслось в голове: баба-яга тоже сначала прикидывалась ласковой, тоже накормила Машу и Ваню, когда они пришли в пряничный домик.

— Вдруг то варенье отравленное? — Поля побледнела.

— Глупости! — сказал Антон. — Из чёрной смородины оно, я видел.

— Ну и что ты сделал? Скорей говори! — поторопила Поля.

— А вы не перебивайте! Ну, я не знал, что мне делать. Глядел-глядел. Уже пальцы у меня онемели за подоконник цепляться и шея затекла: я голову вжал в плечи, чтобы не торчала. Вот я выпрямился и говорю: «Это наш мальчик!

Отдайте его, пожалуйста!» Дед-яга меня увидел и нахмурился: «Этого малыша я вытащил из канавы. Он туда свалился и ногу ушиб. А вы его бросили, скверные дети!» А Гриша говорит: «Потому что я споткнулся и упал. И дедушка меня поднял и отнёс в гости. Иди ты тоже в гости, Антон!» Ну, я взобрался на подоконник и в комнату спрыгнул. Дед-яга говорит: «Что-то мне показалось, что на лесной полянке лаяла моя Пилька». А сам так и сверлит меня взглядом. «Наверно, вам показалось, — говорю я. — А Гришу всё ищут. И мама его очень плачет». Гриша говорит: «Ну, если мама плачет очень, я пойду домой». Слез со стула и говорит: «До свиданья, дедушка. Я ещё к вам приду. И вы к нам приходите!»

— А дед-яга что? — спросила Настя.

— Дед-яга Гришу по голове погладил и на меня покосился: «Забирай его, говорит, пока не исчез!» Я говорю: «Как это он может исчезнуть?» Но на всякий случай взял Гришу за руку покрепче. И — к окну. Уже начал Гришку подсаживать на подоконник, когда слышу сзади какой-то фырк и ворчливый голос деда-яги: «В дверь иди! Расшибёшь малого через окно. Да, кстати, скажи своей бабушке, что кольцо вчера нашлось. Под ковром. Видно, мой внучек его туда закатил». От радости я прямо подпрыгнул. Подумал: а была не была! И спрашиваю: «А где ваш внучек? Почему его не видно никогда?» — «Сейчас не видно, — говорит дед-яга. — А вообще очень видно». Я и говорю: «Вы бы пускали его к нам играть. У нас весело». А дед-яга такое сказанул!

— Что же он сказанул? — спросили девочки хором.

— Говорит: «Внучек мой сколько раз к вам приходил. Да только вы его в свои игры не принимаете». И захихикал, хитро так.

— Как это — приходил? — спросила Поля.

— Да он нарочно тебя путал! — воскликнула Настя. — Колдун же он! А ты что?

— А я так удивился, что ничего не сказал. Только «до свиданья». И поскорей Гришу увёл. Через дверь, она была не заперта. Пилька, умница такая, ждала нас у забора. А Гришка всю дорогу говорил, какой дедушка добрый.