Разрисованная мама

Все это мы уже не раз слышали от самой Мэриголд. Она до сих пор дрожала как осиновый лист при одном только воспоминании об этом.

— Она, как всегда, преувеличивает, а ты, дурочка, веришь.

— И вовсе нет! Послушай, я же помню, какая она была тогда. Да и ты небось помнишь, даже лучше меня, ведь ты же старше. Ее и впрямь рвало. И она все время тряслась. И не играла с нами, и не придумывала всякие штуки, и не поднимала шума — ничего такого! Даже на себя не была похожа — напяливала какие-то старые джинсы и застиранные футболки, как… как я не знаю кто. Как клуша какая-то!

— Вот и замечательно! Вот и хорошо бы так было все время! — буркнула Стар. Потом отшвырнула в сторону миску. — Я уже сыта по горло этой гадостью! Пойду-ка я, пожалуй, в «Макдоналдс».

— Но ведь у тебя нет ни гроша.

— Плевать, там сейчас тусуется половина моего класса. Наверняка кто-нибудь из ребят купит мне кока-колу и пакетик жареной картошки.

Про себя я сердито подумала, что легко ей так говорить. Почти все мальчишки в ее школе считали, что Стар — это что-то! И хотя она сама училась в восьмом классе, половина девятиклассников и даже кое-кто из десятого серьезно заглядывались на нее.

Потом я представила себе «Макдоналдс», и рот у меня моментально наполнился слюной.

— А можно мне с тобой?

Было время, когда Стар таскала меня за собой повсюду. И даже не спрашивала, хочу ли я пойти. Я была чем-то вроде довеска. Но это было давно, а сейчас мне приходилось долго канючить и умолять, и все равно она часто говорила «нет». Вот и сейчас она тоже сказала: «Нет».

— Но почему? Я тебе больше не нужна?

— Господи, да, конечно, ты мне нужна, Дол! А вот чего мне точно не нужно, так чтобы ты постоянно цеплялась за мой подол. Ну, сама подумай, кому захочется, чтобы младшая сестренка все время путалась у тебя под ногами?

— Не буду я путаться у тебя под ногами! Я даже слова не скажу никому из твоих друзей, вот увидишь! Обещаю!

— Нет, Дол, — отрезала Стар. — У тебя должны быть свои друзья. Свои собственные!

Итак, Стар ушла, а я осталась с Мэриголд и послушно ела непропеченные булочки, неподошедшие кексы и подгоревшие булочки — ела, пока не почувствовала, что еще немного, и меня стошнит.

— Вот и хорошо! По-моему, классная была идея, ты согласна? — с тревогой в голосе спросила Мэриголд.

— Совершенно прикольная, — кивнула я.

— Могу испечь еще, если хочешь. Теста много.

— Нет, спасибо, я уже сыта под завязку, — замотала я головой, смахивая с жирных губ крошки. Живот у меня раздулся как барабан, а резинка трусов так врезалась в тело, что я не могла вздохнуть.

— Я оставила по кусочку от каждого для Стар, вдруг она передумает, — заботливо сказала Мэриголд. — Странно… мне казалось, она так любит тесто.

— Не переживай, — поспешно пробормотала я. — Ты же знаешь — настроение у нее часто меняется.

— Это она с меня обезьянничает, — заявила Мэриголд.

Я попыталась изобразить на лице улыбку.

— Ну, веселее, малышка Дол, — подбодрила меня Мэриголд. — Может, хочешь еще кусочек?.. Нет? Ладно, молчу, молчу. Не хочешь так не хочешь.

Сама она не съела ни кусочка, зато успела за это время опрокинуть несколько стопочек водки. И налила себе еще. И сразу же заметила, какое у меня стало лицо.

— Все в порядке, я обещаю. Еще один крохотный стопарик — и все, честное благородное слово. Просто чтобы взбодриться. Только, наверное, не стоит рассказывать об этом Стар, когда она вернется, как ты думаешь? Мне почему-то кажется, ей это не понравится, — сказала Мэриголд и сунула бутылку с водкой в шкафчик под раковину. Из подтекавшего крана по-прежнему капало.

— Прекрати капать, — строго сказала Мэриголд.

Она попыталась завернуть кран и порезала руку.

— Ох!

— Бедненькая ты моя! Брось ты его, пусть течет! Все равно ведь ничего нельзя сделать. Стар говорит, там нужно прокладку поменять, а иначе ничего не получится. — Я заботливо обернула ей пораненную руку кухонным полотенцем. Правда, оно было сомнительной чистоты, но ничего другого под рукой не нашлось.

— Все хорошо, милая. — Вдруг она захихикала. — Посмотри! — С этими словами Мэриголд сжала руку в кулак, а два пальца — указательный и большой — соединила так, что получился рот. — Малыш! Правда, похож? Ш-ш-ш, не надо плакать, маленький! — Она чуть-чуть раздвинула пальцы, и крохотный ротик приоткрылся. А Мэриголд с озабоченным видом принялась качать запеленатую в полотенце руку, словно заходившегося плачем грудного младенца. — Он хочет пустышку!

Я сунула свой палец в этот рот, а Мэриголд снова слегка раздвинула пальцы, изобразив беззубую улыбку, и вполголоса издала несколько чмокающих звуков.

— Ой, с тобой так здорово играть, Мэриголд!

— Стар теперь почти никогда не играет с тобой, верно?

Я тяжело вздохнула:

— Ну… не то чтобы никогда. Просто у нее есть свои друзья. И она вечно твердит, что мне тоже пора подружиться с кем-то.

— Может, она и права, — кивнула Мэриголд. — А у тебя тут есть подружки, Дол? Пригласила бы их в гости, угостила бы булочками и поиграли бы вместе.

— Нет. Я не хочу, чтобы кто-то к нам приходил.

— То есть у тебя просто сейчас нет подружки?

— Да нет, подружек у меня хоть отбавляй, — храбро соврала я. — Просто близкой нет, вот и все.

Честно говоря, я как-то никогда не умела заводить друзей. Когда-то давно, когда я еще ходила в первый класс в школу Кейтстоун, у меня была подружка. Ее звали Диана, и на голове у нее торчали два крысиных хвостика, завязанных розовыми бантами. А еще у нее была мягкая игрушка — Минни-Маус. Мы с ней сидели за одной партой, и все у нас было общее: и восковые мелки для рисования, и пластмассовые ножницы. И на школьном дворе мы вместе прыгали через скакалку и даже в вонючий школьный туалет ходили тоже вместе, терпеливо поджидая друг друга у дверей. Вот и сейчас, стоило мне только вспомнить Диану и исходивший от нее запах мятной жвачки, и ее колготки в розовый цветочек, и стук ее красных каблучков, как в груди у меня разлилась привычная тоскливая боль. А потом мы переехали, в то время мы то и дело переезжали с квартиры на квартиру, иногда по нескольку раз в год, и мне уже больше так и не удалось найти вторую такую Диану. К тому времени как я приходила в новую школу, все ребята в моем классе уже успевали подружиться между собой, а я, наверное, казалась им слишком странной и всегда оставалась в стороне.