Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира

Однажды я купила миндальный торт в кондитерской очень далеко от дома. Торт был полит разноцветной глазурью — на белом фоне розово-голубой мост Риальто — и посыпан серебряным кондитерским бисером.

— Этот торт я видела вчера в витрине кондитерской у площади Сан-Марко! — воскликнула мама.

Именно там я его и купила, после чего сняла с него магазинную обертку.

— Да, бабушка говорила, что скопировала его с какого-то торта, который видела в витрине, — не растерялась я.

Мама недоверчиво посмотрела на меня.

— Может быть, бабушка сказала тебе, что испекла его сама, а на самом деле…

— Я видела, как она замешивает тесто, — ответила я как можно более безразличным тоном.

— Странно: когда я была маленькая, она целыми днями декламировала свои роли. А вот с пирогами был полный швах: она ненавидела торчать на кухне и печь.

— Видимо, в ней проснулся повар, только когда она стала бабушкой. Может, с тобой это тоже произойдет.

С моей стороны это была самая настоящая низость: у мамы действительно никогда не было времени на пироги, и было подло напоминать ей об этом. Но мне удалось отвлечь ее от опасной темы. Мама принялась оправдываться, говорить, что, если бы ей не приходилось работать по десять часов в день в газетном киоске, я бы увидела, какие вкусные пироги и плюшки она печет. Я не возражала, радуясь, что она и думать забыла о бабушке. Но с тех пор я стала осторожнее: старалась не перебарщивать и приносить вещи попроще.

Однажды, открыв электронную почту, я обнаружила письмо от Макса. Он спрашивал, куда я пропала. Я так волновалась за бабушку, что ответила ему. Хоть с ним поговорю о черепахе.

«Моей черепахе не нравится зима, — написала я. — Твои рептилии тоже любят тепло?»

«Привет, Элиза, я очень рад, что ты опять объявилась. Я боялся, что потерял с тобой связь: зима слишком долгая для всех. К счастью, у меня есть мои рептилии. Они живут в хорошо отапливаемых клетках, советую тебе сделать то же самое, если ты дорожишь своей черепахой. Помести ее в теплую уютную клетку».

«Но я не держу ее в клетке, — написала я, едва успев дочитать его сообщение. — Как можно заточить другое существо в клетку, если ты любишь его? Может быть, ты не любишь своих рептилий, а просто их собираешь? Я хочу, чтобы моя черепаха была в тепле, но оставалась свободной!»

Ответ, который пришел на следующее утро, показался мне довольно странным:

«Элиза, ты ошибаешься! Я очень люблю своих рептилий. Они сторожат мой сон, спасая меня от ночных кошмаров. Эти создания в клетке помогают мне прогнать призраков, которые меня преследуют. Я волей-неволей должен держать их в клетке: они помогают мне, только если я держу их под контролем. Понимаешь, Элиза, каждую ночь мне снятся ужасные монстры и ведьмы, которые хотят растерзать меня. Я просыпаюсь, дрожа от страха. Проснувшись, я долго не могу прийти в себя, пока не вспоминаю, что сам держу в клетках монстров и что между ними и мной решетка или стекло. Тогда постепенно панический страх отступает. Я снова начинаю владеть собой. Как видишь, мой террариум с клетками лучше всякого лекарства. Я очень признателен всем рептилиям, которые любезно соглашаются сидеть в клетках, чтобы спасти меня. Они делают благородное дело. Они защищают меня и отдают себе в этом отчет. Они знают, что я без них не могу. Как ты это назовешь? Я называю это любовью».

Такая исповедь меня порядком встревожила. Письмо вызывало у меня смутное отвращение. Но поразмыслив, я пришла к выводу, что этого взрослого мужчину, которого, как маленького, преследуют кошмары, можно только пожалеть. Правда, с ответом я не торопилась.

Неделя шла за неделей, становилось все холоднее: пришла настоящая венецианская зима с дождем, ветром и стужей. В городе не было снега, но, придя на Челестию, я обнаруживала, что все лужайки покрыты белыми цветочками изморози. Плющ на фасаде бабушкиного дома весь засох, только кусочек над водосточной трубой оставался невредим. У дома был заброшенный вид: черепаха всегда спала в ангаре, чтобы не мучиться, вскарабкиваясь на крыльцо. Там давно уже не ступала нога человека. Только мне изредка приходилось зайти в дом, чтобы приготовить еду или согреться.

Я волновалась, как перенесет зиму существо, привыкшее к тропическому солнцу? Но идея посадить ее ради тепла в клетку все еще была мне противна. И я тянула с решением.

Однако в один прекрасный день это произошло. Целую неделю я провалялась дома с тяжелым гриппом с высокой температурой. Наконец вернувшись на Челестию, я обнаружила, что бабушка Эя заснула в своей ямке. Мне хотелось ее разбудить: мы давно не виделись, и я даже не знала, сколько бабушка спит и когда последний раз ела.

Что я только не делала: стучала, тянула, колола. С силой водила концом палочки по бороздкам. Бесполезно. Тогда я решила попробовать натереть ее миндальным маслом, потому что вспомнила, что ей очень нравилось мазаться этим маслом, когда она была человеком.

Я массировала ей не только панцирь, но и голову и плечи, насколько это позволяло отверстие в панцире. Ноль реакции. Я растерла еще сильнее — ей хоть бы хны. Это доисторическое существо не подавало признаков жизни, кроме редкого едва уловимого фырканья, которому было далеко до мелодичного рокота моря. Пришлось прекратить попытки: приложи я еще большую силу, это могло закончиться серьезными травмами.

Не оставалось ничего другого, как признать, что бабушка Эя впала в спячку. И, возможно, именно эта спячка, где нет места ни мне, ни Шекспиру, станет последней ступенью, отделявшей бабушку от светлого и загадочного мира черепах.

Глава десятая

Довольно скоро я поняла, что есть кое-что пострашнее морозов.

Наводнение.

Почему только у бабушки не хватило ума превратиться в морскую черепаху: тогда бы ей и наводнения были не страшны. Меня просто выводили из себя эти ее капризы, доставлявшие столько хлопот.

После наводнений в ангаре всегда затапливало пол. Иногда вода поднималась выше метра. Сохранить картины труда не составляло: просто водрузить их на ящики, пока вода не спадет. А теперь? Что делать, если случится наводнение? Я не представляла себе, что происходит с исполинскими черепахами, если во время спячки окунуть их с головой в воду. Они тонут во сне? Кроме того, судя по моим наблюдениям, вполне возможно, что бабушкины легкие отчасти остались похожими на человеческие. В этом случае она точно погибнет.

Как этому помешать? Вытащить огромную спящую черепаху из ангара я не смогу: своими силами мне не сдвинуть ее ни на миллиметр.

Вот уже почти три недели, как бабушка спит в холоде, не прикасаясь к еде и питью.

Я закрылась в своей комнате, зашла на форум любителей животных и оставила Максу срочное сообщение:

«Макс, как пробудить мою исполинскую черепаху от спячки, в которой она пребывает уже месяц, не причинив ей боль?»

Ответ пришел только на следующий день.

«Элиза, зачем тебе ее будить?»

«Потому что слишком холодно, и я боюсь, что ей это вредно».

На этот раз Макс тут же откликнулся: «Если у тебя холодно, логично, что она впала в спячку. Я тебе говорил, что ей нужно тепло: только тепло может ее разбудить. Ей нужна специальная клетка, как те, что я использую для своих рептилий: с электрическим подогревом пола. Я могу тебе такую достать».

«Но я не хочу сажать ее в клетку! Она этого не вынесет!»

«Скажи, сколько градусов в ваших краях?»

«Мало, — написала я. — Уже ниже нуля».

Через пару минут пришел ответ: «Это нездоровый климат для такого не приспособленного к низким температурам животного. Доверь ее мне. Хотя бы на зиму. Уверен, в одной из моих клеток она отлично приживется. Почему бы тебе вообще не продать ее мне? А на вырученные деньги ты могла бы купить себе какого-нибудь симпатичного пушистого зверька».

«Я никогда ее не продам», — написала я. Разговор становился бессмысленным.

Макс все еще сидел за компьютером. Он не сдавался. «Элиза, мне очень нужна эта черепаха. Я тебе очень хорошо заплачу. Зачем тебе такое необщительное животное? Я бы помог тебе найти кого-нибудь по-настоящему симпатичного, например, арктического волчонка или императорского пингвина, если тебе хочется чего-то экзотичного. Меня же интересует именно Geochelone, и только она. Своим внушительным доисторическим видом черепаха распугала бы монстров из моих ночных кошмаров лучше любой рептилии. Я бы очень о ней заботился. Элиза, почему ты не хочешь хотя бы показать мне ее? Мы могли бы все обсудить. Если ты не хочешь с ней расставаться, я бы мог помогать тебе. С моим опытом я нашел бы способ вывести ее из спячки».