Смотри, что принесли наши сети

Маленького, фиолетового-розового, с шестью мягкими лапками. Кроме лап у монстра была только голова. И никакого туловища. Голова пухлая и тоже мягкая: как будто в шарик воды налили. Его можно было накрыть двумя ладонями, и наружу торчали только кончики лап, покрытые желтыми костяными бугорками. Прятать его приходилось постоянно.

Монстр питался впечатлениями. Он хотел быть везде, где бывает Игнат. Видеть все, что видит Игнат. Пришлось провертеть в желтой банке большую дырку, чтобы монстр высовывал в нее свой единственный круглый глаз. И смотрел. Он никогда не смотрел на Игната, только по сторонам. Желтую банку нужно было таскать с собой повсюду. Игнат несколько раз пытался забыть ее где-нибудь, но монстр потом возвращался и мстил. И чем дольше ему приходилось идти, тем больнее он делал. А потом еще надо было вернуться и найти банку.

Игнат не хотел, чтобы монстр ему мстил. Монстр не хотел, чтобы Игнат его расстраивал. Иногда он подсказывал Игнату, что говорить, куда идти и во что играть. Игнат почти всегда слушался, но с каждым днем становилось все сложнее прятать под одеждой красные раздувшиеся полосы. Со временем они проходили. Но рядом появлялись новые. Монстр очень не любил, если его кормят не тем, что ему нравится.

Однажды — жарким субботним днем — Игнат с монстром остались одни. Фоном гудел телевизор. Монстр таращился на экран, Игнат сидел на полу и отрешенно смотрел в окно. В телевизоре седая бабушка говорила невидимому корреспонденту: «Время было такое, понимаете? Ты или герой, или мерзавец. Большинство, конечно, предпочитало быть мерзавцами». Монстр заворчал, Игнат переключил канал. Нарезка кадров из боевиков. Люди летают, стреляют, рука терминатора тонет в расплавленном металле.

На улице, прямо под окном, что-то тоже тарахтело, ухало, булькало и шумело железом. Это улицу ремонтируют. Наверное, сегодня будут асфальт класть. Жарко. А там, у них, рядом с бочкой расплавленной смолы еще жарче…

Игнат вскочил, желтая банка стукнула по ноге, монстр недовольно заерзал, «Сейчас, сейчас», Игнат подбежал к окну. Так и есть. Вон она, оранжевая бочка с черными потеками. «Сейчас гулять пойдем». Он успокаивающе похлопал по крышке банки.

На улице постарался успокоиться, замедлил шаги. Когда до бочки оставалось совсем немного, снял желтую банку с плеча, раскрутил за ремень и швырнул по дуге в залитую смолой горловину бочки. Глухо чвакнуло и зашипело. Игнат быстро пошел дальше. Работавшие на дороге мужики даже не повернулись.

На всякий случай прошел еще два квартала и вернулся домой другой дорогой. Монстра не было. Не появился он и вечером, и ночью, и на утро его тоже не было. В воскресенье Игнат всегда спал долго. Было, наверное, часов одиннадцать, когда он проснулся, потянулся сладко… и вспомнил про монстра. Похлопал рукой по тому месту, где он обычно прятался — никого. Игнат осторожно оглянулся. Медленно спустил ноги с кровати. Надел тапочки. Тапочки почему-то соскальзывали. Он откинул одеяло и посмотрел вниз. С кровати свешивались две фиолетового-розовые лапы, покрытые костяными буграми. Игнат похолодел. Попробовал спрятаться под одеяло, но вместо рук у него были такие же розовые лапы. Игнат бросился лицом в подушку, закричал. И проснулся окончательно. Липкая ночная пустота вокруг. Слабо светится ночник в виде домика. И ничего страшного. Все как обычно.

Утром Фил вернулся. Звонил на этот раз аккуратнее. Макс послушно открыл и пропустил его перед собой. Потом пошел в комнату, взял черный маркер и на календаре, где были размечены даты, старательно, с нажимом аж до хруста вычеркнул предыдущий день. До конца маминой командировки оставалось еще два дня.

Фил даже бровью не повел. Сегодня его черные кудряшки были затянуты в маленький хвостик, торчащий на макушке. И вообще он выглядел он как-то по-офисному. Вместо вчерашних кожаных штанов и байкерского жилета с нашивками — наглаженные брюки, строгая синяя рубашка и темно-серый кардиган. Разве что галстука не было. С собой он опять приволок целый пакет еды. Нацепил мамин фартук и с большим шумом стал что-то жарить. Макс поплелся чистить зубы.

— Эй, бро, у вас кофемашина есть? — Фил, похоже, терпеть не мог одиночества.

Макс не ответил. И на этого у него была официальная причина: с зубной щеткой во рту не особенно поболтаешь.

— Ну так чего там с кофемашиной?

Вот же зануда. Макс выплюнул пасту, прополоскал рот, умылся и вытер лицо полотенцем. Пошел на кухню, и в дверях столкнулся недовольным Филом.

— У нас только турка. Я сейчас сам достану. Но кофе все равно нету.

— И не надо, я с собой привез, — он вытащил из пакета оранжево-черный, похожий на маленький кирпичик брикет. — Давай, одевайся уже, сейчас есть будем.

— У меня хлопья на завтрак.

— Не, ну ты мне друг или дырка от бублика? Чё ты тут носом вертишь? «Буду — не буду»? Положили в тарелку — давай жуй.

— И что это такое? — Макс попытался на глаз определить ингредиенты того, что пузырилось на сковородке.

— Острый омлет по-мексикански. Ты переодеваться собираешься или так пойдешь? — Фил накрывал на стол, двигаясь неожиданно легко для такого короткого плотного тела.

— Опять по-мексикански. У вас родственники, что ли, в Мексике? — Макс покосился на его черные волосы.

— Будешь много вопросов задавать — умрешь молодым и несчастным, — Фил традиционно хохотнул над собственной шуткой. — А вообще мужик должен любить острое. Всякие мюсли-шмюсли — это для баб.

Интересная логика. Себя он определенно считает образцом мужика.

До школы добирались на его машине. Тут тоже было чему удивиться. После роскошного черного мотоцикла, на котором Фила уехал из парка, Макс ожидал увидеть какой-нибудь огненно-красный родстер. Или мятый дизельный внедорожник на огромных колесах. Ну, в крайнем случае — черный кроссовер. И уж никак не скромную серую малолитражку с бледной баночкой-ароматизатором, подвешенной к зеркалу заднего вида.

— Садись вперед, — Фил пикнул сигнализацией, а сам пошел выносить пакет с мусором.

Макс послушно сел. Поставил рюкзак на колени. Вскоре Фил тоже залез на свое место, завел двигатель.

— Адрес говори, — Фил наклонился к навигатору.

— Какой?

— Школы, какой же еще. Или ты в казино по утрам ездишь? — он тут же рассмеялся своим фирменным смехом.

— Я не знаю, какой там адрес.

— У казино?

— У школы.

— Ладно. Скажи хотя бы номер.

Когда уроки закончились, Фил уже ждал на улице. Он заранее уточнил, когда звонок, и постарался как следует подготовиться. Интересно, где он работает, если может целый день кататься? И зачем утром так одевался?

Макс с тоской смотрел на улицу из окна первого этажа. Фил блистал во всем великолепии. Огромный черный мотоцикл с хромированными крыльями и квадратными кожаными сумками по бокам. Сам байкер в высоких черных ботинках, кожаных штанах и куртке, расшитой эмблемами. Круглый блестящий шлем лежит на сиденье. И рядом еще один.

Люди входили и выходили. Макс все стоял у окна. Подошел пожилой охранник. С трудом подавил зевок, потом тоже выглянул на улицу. Вокруг мотоцикла уже собралась группка фанатов. Фил с улыбкой подвинулся, освобождая место для желающих снимать селфи.

— Красавец, да? — охранник указал пальцем куда-то в окно.

— Кто? — Макс повернулся на голос.

— Да мотоцикл, конечно. Сколько кубиков, интересно? Тыща? Полторы? — охранник задумчиво пожевал губу.

— Тыща восемьсот, — Макс поправил на плече сумку с учебниками.

— Да? Сильно, что скажешь. Интересуешься такими?

— Нет. Я на них езжу.

Довольный произведенным эффектом Макс поскорее выскочил на улицу. Перебежал через двор, но у самого мотоцикла притормозил. Подошел не спеша. Фил увлеченно объяснял значение своих нашивок.

— Нет, нет. Никакого клуба. Я один езжу. Вот видишь, — украшенный серебряным перстнем палец ткнул в длинную нашивку ALONE RIDER, — «одинокий ездок». Никому не подчиняюсь.