Знакомые кота Егора

— Зачем они тебе? — отозвался из огорода дед.

— Письмо из города пришло, вот зачем, — ответила ба­бушка.

— Вот видите, — обрадовался воробей, — уже и ответ на мое письмо пришел.

— А что я тебе говорил, Марта, — затявкал Черныш. Не затоптали письмо ребятишки.

Услышав про письмо, дед направился к дому.

— У меня твои очки, у меня, — говорил он. — Давай-ка письмо, я сам его прочитаю. У меня голос лучше.

Дед устроился на крылечке, вынул из конверта письмо и надел очки. Бабушка присела рядом, спрятала руки под фар­тук и приготовилась слушать.

Затихли и друзья Люкса, только молоденькие курицы все еще носились по двору и бормотали: «Затопчут, не затопчут». Они бы еще долго спорили, если бы Петя не навел порядок.

Сначала письмо было не очень интересное, только бабуш­ка почему-то вытирала уголком платочка глаза. Внук ее пи­сал, как они там в городе живут, да как ходили всей семьей в какой-то цирк. Потом он звал бабушку и деда приехать в гости.

Слушая письмо, Марта все порывалась замекать: «Слы­шите, слышите, а про Егора ни словечка нет!» Но тут в письме началось самое главное.

«Егор наш теперь сам ходит гулять на улицу, — сообщил внук. — А сегодня он как ушел с утра, так и бродил где-то целый день. А домой вернулся только поздно ночью…»

— Слышите! — гавкнул Черныш. — Это он бегал письмо читать.

Все переглянулись, только Марта опустила глаза.

«Мы уже думали, — продолжал читать дед, — что он убе­жал к вам в гости. Очень уж ему у вас понравилось…»

А в самом конце письма было сказано: «И кот Егор пере­дает вам привет, а также Люксу, Чернышу, петушку Пете, его курицам, козе Марте, козлу Козлу, воробью и знакомой коро­ве».

— Вот, — тявкнул Черныш. — Слышишь, Марта? А ты сомневалась…

— Ме-между прочим, — возразила коза, — я действи­тельно сомневалась, но совсем немного. А потом сразу пере­стала.

Тут всех очень удивил петух Петя.

— Спать! — неожиданно скомандовал он своим кури­цам. — Марш все в курятник!

— Да ты что! Да ты что! — заспорили всегда послушные куры. — Еще солнышко не село.

— Спать, вам говорят! — забегал по двору петух.

— И правда, Петро, — сказал Люкс. — Что это ты так рано кур загоняешь?

Петя остановился и с обидой в голосе произнес:

— А тебе бы, Люкс, понравилось, если бы тебя кто-нибудь щенком назвал?

— Меня, щенком? — зарычал пес. — Да пусть бы кто попробовал…

— А меня в письме назвали петушком. А я разве пету­шок?! Я — петух!

— Петух, ты петух, — принялись все успокаивать Петю. — А про петушка дед, наверно, неправильно прочитал…

— Привет честной компании! — послышалось как раз в это время из-за калитки.

Там стоял козел Козел, и по тому, как он нетерпеливо переступал с копыта на копыто, как тряс рогами и бородой, все догадались, что он принес важную новость.

— Знакомая корова еще не возвращалась? — спросил козел.

— Нет, пока не проходила, — ответил Люкс.

Козел вздохнул, сказал, что и сегодня она поздно вернется, и, не ожидая расспросов, принялся рассказывать.

Оказывается, и в это утро корова не паслась на лугах. Издали, где козел Козел с дядькой пастухом сторожили стадо, он видел, как она чуть не бегом направилась через луг к лесу.

— Я и сегодня выбрал время и сбегал на опушку, — гово­рил козел Козел, — да только напрасно. Не было там знако­мой коровы.

«Что это с нашей соседкой? — удивился Люкс. — Нет, неспроста она каждый день уходит». Подумал он это про себя, но никому ничего говорить не стал.

Тут мимо калитки, с хворостиной в руке, прошла Пет­ровна.

— Ой, что-то будет, — сказала вслед ей Марта и добави­ла: — Я бы на месте Петровны привязала корову к колышку, уж тогда бы она не бегала.

— А вот и она идет! Идет знакомая корова, — обрадовал приятелей козел Козел.

Из переулка действительно вышла корова и чуть не бе­гом припустила навстречу своей хозяйке.

— А тебе, Люкс, обязательно надо с коровой поговорить. Нехорошо она себя ведет, ох, нехорошо, — заявила коза.

— Дело это непростое, — отозвался пес. — Мало ли по каким делам и куда она ходит. Придет время — сама ска­жет.

Уже совсем ночью, когда сладко спал в своем скворечни­ке путешественник воробей, когда угомонились в курятнике куры и перестал обижаться петух Петя, к бабушке пришла Петровна. Черныш как раз убежал провожать до скотного двора козла Козла, и только Люкс слышал, как Петровна жа­ловалась бабушке:

«Опять ведь моя коровушка пришла без молока. Вчера-то я решила, что это теленочек все молоко высосал, и не пустила его утром на пастбище. А выходит, зря на него думала. И кто это мою коровушку на лугу доит, просто ума не приложу».

Бабушка что-то проговорила в ответ, а что — Люкс не расслышал, потому что залаяла Пустобрешка. А уж когда она примется брехать, сколько ни слушай, а кроме ее лая, ничего не услышишь.

Зато когда Пустобрешка наконец налаялась, а Петровна, попив с бабушкой чаю, засобиралась домой, Люкс услышал, как она сказала:

— Ничего не поделаешь, не пущу я завтра свою Зорюшку пастись. Пусть дома побудет.

Куда исчезла корова?

В поселке все еще спали, а в лесу уже начинался новый день. Свистнула в кустах птичка, ей ответила другая, кто-то невидимый в темноте зашуршал в траве. Два гриба — подосиновик и подберезовик — и вовсе не спали, всю ночь они старались расти, чтобы утром удивить зайца или мышку. Еще вчера на этом месте ничего не было, а сегодня полюбуйтесь — грибы!

Только старая ворона в это утро заспалась. Проснулась она, когда солнце уже взошло, куковала кукушка и постуки­вал на осине дятел.

— Э-хе-хе, — потянулась ворона. — Старость не ра­дость, — и выбралась на край гнезда.

Под дубом ее уже ожидал заяц Тишка.

— Тетка ворона, а тетка ворона! — заверещал он. — Ко­рова-то сегодня не пришла…

— Ка-ак! Как так не пришла? — удивилась ворона.

— Не пришла и все, — пискнул с пенька пожилой бу­рундук.

— А вы почему меня не разбудили?! — рассердилась во­рона. — Тут спишь, стараешься, а они и разбудить не могут!

— Я им говорил, — показал Тишка на бурундуков. — Говорил, сбегайте в гнездо, разбудите тетку, а они забоялись.

— Чего же вы забоялись? — недовольно прокаркала во­рона. — То разбегаются, расшумятся, хоть уши зажимай, а тут — забоялись!

— Так ты же теперь не ворона, а коршун, — подал голос маленький бурундучок и от страха юркнул под корень дуба.

— А… ну это конечно, — согласилась ворона.

За последние дни, полные хлопот и забот, она редко вспо­минала, что походит на коршуна. Оказывается, бурундуки по­мнили, и это вороне понравилось.

Однако нужно было подумать и о деле.

У Круглого озера ждал молочка лосенок, а корова не при­шла. Ворона взлетела на самую вершину дуба и осмотрелась.

В стороне у речки виднелось стадо, но знакомой коровы там не было. Не паслась она и на лугу у Луковой поляны. Что делать? Придется лететь на розыски.

— Ты, заяц, пока здесь погуляй, — сказала она Тишке, — а я слетаю в поселок.

— В поселок! — ужаснулся заяц. — Так ведь там же собаки и эти, как их?.. Охотники.

— Что мне собаки? Что охотники, когда я сама коршун! — воскликнула ворона и полетела в поселок.

В поселке она не была с тех пор, как из-за нее Черныш разбил зеркало. И сейчас вороне очень хотелось покружиться над двором, где жил молодой пес, лихо каркнуть, так чтобы закудахтали куры, залаяли собаки. Но сегодня было не до забав, ворона летела разыскивать корову.

Двор деда и бабки она облетела стороной и села на чере­муху во дворе Петровны. Ей повезло. Корова стояла в тени под черемухой и жевала траву. Рядом топтался ее теленочек.

— Кар-рова, а кар-рова, что же ты не пришла? — спроси­ла ворона.

— Ты уж прости меня, воронушка, — ответила знако­мая корова. — Хозяйка не пустила. Вон видишь, калитка закрыта.

— А как же лосенок? Отощает ведь лосенок.

— Право, не знаю, — ответила корова. — У меня у самой сердце разрывается.