Кутерьма

Вартан нетерпеливо гаркнул изо всех сил:

— Се-евка-а!

Клеопатра Федоровна отшатнулась и приложила ладони кушал!:

— Ты что, из татарской орды какой-нибудь? Чингисхан?

Из глубины квартиры появился Севка, чистенький, приглаженный, в красном галстуке.

— В чем дело? — спросил он подчеркнуто спокойным тоном. — Кто меня зовет?

Вартан подпрыгнул, как мячик, которым хлопнули об пол, и, захлебываясь от возмущения, прорычал:

— Т-ты куда пропал?

— Господи, какой мальчишка дикий! — Клеопатра Федоровна слабо помахала перед лицом рукой, как будто отгоняя мух. — Всеволод, не бросай дверь открытой. И не забудь взять ключ, если уйдешь. Я, вероятно, скоро выйду. — Она посмотрела на Вартана. — Нет, он в самом деле из башибузуков!

— Я никогда ничего не забываю, Клеопатра Федоровна, — вежливо, но с достоинством сказал ей вслед Севка. — Так о чем ты меня спросил, Вартан?

— Ты… ты гад или как? — вытаращив черные горящие глаза, Вартан шагнул к Севке.

— Потому что его били, мы смотрим, а тебя и нету! — взволнованно закричал Коля.

— Ты-то хоть не верещи! — отмахнулся от него Севка. — Да, я ушел! Вынужден был уйти. Меня заставили это сделать непредвиденные и крайне важные обстоятельства. Я обязан был принять телеграмму!

— Какую телеграмму? — прохрипел Вартан.

Севка высокомерно выпрямился.

— От моего отца. Долгое время он находился в чрезвычайно ответственной командировке. И вот возвращается.

— А как ты узнал, что тебе несут телеграмму? — не сдавался Вартан.

— Я увидел разносчицу телеграмм. И спросил, нет ли нам? Мы ждем известий каждый день. Хочешь, покажу телеграмму, если ты, глупец, мне не веришь?! — Севка живо сбегал в комнату. И вот в руке у него телеграфный бланк с наклеенными полосками слов. — Грамотный? Видишь, что напечатано? «Приеду пятницу. Локтев». Видишь? Мог я, по-твоему, не взять эту телеграмму? Мог? А еще кричишь на меня!

— Но ты мог бы получить телеграмму и вернуться, — недовольно пробурчал Вартан.

— Когда расписался в получении, я выглянул в окно, а там уже все разошлась.

— А кто у тебя отец? — спросил Коля.

— Он… он главный начальник огромного важнейшего строительного объекта. В Сибири.

— Ну что, помирились? — раздался мелодичный голосок.

Из-за лестничного поворота показалась Ирка.

— Я за вами побежала. А как эта тетенька, вся в бигудях, вышла, я спряталась, — думала, вас прогонять будут. А сейчас вы уже помирились, ведь правда?

— О, конечно, я сразу включился в общественную работу, с первых же дней.

На лице у Севки было серьезное и даже несколько проникновенное выражение. Чинно шагая рядом с учительницей географии, он отвечал на ее вопросы. Да, он уже привык к новой школе, ему здесь нравится.

А за ними незаметно следовал пятиклассник Ревунов, падкий на всяческие проделки.

Жажда мести погнала Ревунова следом за Локтевым.

Гад этот Локтев, вот кто! Совсем недавно у них в школе, а уже на лучшем счету, любимчик учителей. По предложению классной руководительницы его ввели в совет отряда, и вот он уже корит его, Котьку Ревунова, за двойки! Фасоня, задавака, девчонки от него в восторге. Еще бы, он ведь вежливый и никогда не дерется! Тьфу! И везучий черт: как ни спросят — пятерка.

«Уж как-нибудь я тебя да проучу!» О чем это он толкует учительнице? Ревунов напряженно прислушивался, и до него отчетливо донеслась Севкина фраза:

— Я горю желанием поднять уровень пионерской работы в нашем классе. Но, к сожалению, не все у нас сознательные…

«Ишь ты, как чешет! — Ревунов даже восхитился. — Ну, точь-в-точь старшая пионервожатая. Или будто по книжке читает. Горю желанием… Ах, он горит? Ну ладно же…»

В глазах Ревунова вспыхнуло злорадство. Он извлек из кармана сложный снаряд. Конец палочки «бенгальского огня» был загнут крючком, а сама свеча плотно обмотана скрученным спиралью бумажным хвостом. Снаряд был изготовлен для устрашения соседки, нажаловавшейся на него матери. Но ради такого случая Котька не пожалел снаряда. Осторожно подкравшись, он зацепил крючок за пояс Севкиного плаща.

Севка уже расстался с учительницей. Ничего не подозревая, он спокойно зашагал по тротуару.

— Мальчик! — крикнула какая-то девочка. — У тебя сзади болтается!

Ревунов быстро оглянулся и сделал такие страшные глаза, что девочка живо смолкла, отступила и вообще куда-то сгинула. А Севка даже головы не повернул, не поняв, что возглас относится к нему. Ревунов торопливо достал из кармана коробок, двумя бесшумными прыжками догнал Локтева и чиркнул спичкой. Бумажный хвост загорелся.

Замысел у Ревунова был простой: он забегает вперед, идет Севке навстречу и спрашивает его самым невинным тоном:

— Ты, кажется, горишь желанием побольше работать? Ну, и гори, полыхай!

А тут как раз сзади у Локтева начнет стрелять и брызгать огнем. То-то завертится чистюля-подхалим!

Но случилось неожиданное. Спокойно шедший Локтев внезапно побежал. Может, куда опаздывал? Слабый огонек — Ревунов уж испугался, не погас бы, — разгорелся. Локтев бежал, а сзади стлалась по воздуху огненная ленточка. Прохожие останавливались и смотрели с изумлением. Девчонка лет четырнадцати понеслась через дорогу с криком:

— Ой! Он горит!

Ревунов упустил момент забежать вперед. Подожженный отличник уже скрылся за углом.

Распрощавшись с учительницей, Севка сунул руку в карман брюк и вдруг не обнаружил там ключа от квартиры. Забыл все-таки! А вдруг Клеопатра уйдет? И он пустился со всех ног, чтобы застать соседку. Вдруг запахло горелым. Мельком он увидел: какая-то девчонка бежит через улицу и кричит:

— Ой! Он горит! Горит!

На бегу Севка оглянулся. Никаких признаков пожара. А запах паленой резины усилился, легкий дымок почему-то вился возле Севкиного локтя, ногой он наступил на какие-то черные хлопья.

Он уже вбегал в свой двор, когда что-то, громко хлопнув, взорвалось за его спиной. Еще раз — хлоп! И еще раз! В испуге он вжал голову в плечи. В ушах у него зазвенело от криков ребят. Побросав деревянные мечи, ребятня облепила его, как мошкара.

— Севочка, миленький! Что с тобой? — в ужасе кричала Ирка и всплескивала руками.

— Снимай плащ! Снимай плащ! — вопил Вартан.

Севка вертелся на месте, оглядываясь и повторяя испуганно:

— Что такое? Что такое?

Противно воняло паленой резиной.

В Севку вцепилась какая-то девчонка из восьмого, должно быть, класса, кажется, та самая, которая перебегала улицу, и поспешно расстегивала на нем плащ.

— Ты не обжегся?

Позади ребят, возвышаясь над ними, мельтешил почему-то оказавшийся в их дворе Севкин одноклассник Ревунов, известный озорник и двоечник.

— Покажи спину! — девочка повернула к себе ошалевшего Севку. — На форме только паленое пятно, ничего. Зато плащ погиб! Да как же у тебя спина загорелась?

Она растянула на своих руках плащ. На спине зияла дыра. Севка чуть не заплакал: новый плащ! Пояса не было. Прогорев, он упал, а вместе с ним упал и снаряд. Теперь уже никто не мог догадаться, отчего загорелся Севка.

— Как тебя угораздило, Локтев, попасть в какой-то взрыв? — с лицемерным сочувствием спросил Ревунов, хихикнул, поспешно нахмурился. — Химическими опытами занимался посреди улицы, отличник?

Со слезами на глазах Севка вырвал плащ из рук девочки, зашипел на ребят, теснившихся у него под ногами:

— Вы-то хоть отвяжитесь! — и, сбитый с толку, расстроенный, обозленный, побежал домой.

Девочка-восьмиклассница постояла и ушла. Ревунов остался на месте.

— Какой кошмарный случай! — вздохнула Ирка и, давая выход волнению, пустила трель:

— Это Вашка тот и Шемен, может? — Утром у Юрки Крахмальникова выпало сразу два молочных зуба, и все «с» превратились у него в «ш».