Операция «Ходики»

— Не сопи, — сказал Каримчик, потому что я и вправду зашмыгал носом.

Он скрылся в своем подъезде, а я побежал на троллейбусную остановку.

Где-то на окраине города я все-таки выловил щенка. Он был рыжий, косолапый и очень грязный. Но я его чуть не расцеловал, потому что теперь Каримчик поймет, какого верного помощника имеет в моем лице.

Я вызвал его на улицу и показал щенка.

— Ты что, с приветом? — спросил Каримчик.

— Почему?

— А кого ты приволок?

— Щенка.

— Ясно, не крокодила. Но ведь нам овчарка нужна.

Я не знал, что ответить.

— Вот что, — сказал Каримчик. — Отнеси его назад и беги домой, потому что тебя уже разыскивают.

— Ужин остыл! — сказала мама сердито.

Я молча сел за стол.

— А уроки сделал? — спросила она. Но у меня был набит рот, и я что-то промычал неопределенное. Она поняла это по-своему и успокоилась.

Папа сидел у телевизора, смотрел скучную передачу для взрослых. Я на всякий случай пристроился рядом.

— Спать, спать! — рассердилась мама.

Я сказал всем спокойной ночи и отправился в свою комнату.

— Через пять минут проверю! — недовольно сказала мама.

Я решил хоть чем-нибудь ее порадовать и быстро разделся. Потом аккуратно повесил брюки на спинку стула и вспомнил про носки. Я их вытряхнул прямо с брюками, и они где-то валялись на полу. Но один носок я нашел сразу, а другого не было. И под стулом его не было, и под кроватью. В брюки я, разумеется, тоже заглянул. Ничего. Меня даже пот прошиб. Что же я весь день в одном носке проходил?

— Ты еще не лег? — строго спросила мама.

Я сразу юркнул под одеяло. Она погасила свет и вышла из комнаты. А я долго не мог уснуть. Все думал: куда же делся носок?

Проснулся утром и снова про носок вспомнил. Было уже светло. Я весь пол облазил на четвереньках. Носка нигде не было.

Потом слышу — мама проснулась.

— Это еще что за новости? — спросила она.

Мне, конечно, стало интересно.

Она открыла дверь в мою комнату:

— Ты уже протер глаза? — А в руке мой носок держит. — Не хватало еще, чтобы ты свои носки разбрасывал по всей квартире.

Я даже рот раскрыл от удивления.

— Ну, что ему делать в кухне? — спросила она.

Вдруг слышу папин голос:

— Где мой носок?

Я сказал:

— Это, наверно, папин носок.

— Да он ему и на нос не полезет! — рассердилась мама.

В самом деле, это был мой носок. А где же папин?

— Ну, знаете! — вдруг ахнула мама и сняла папин носок с книжной полки.

Я вдруг догадался, чьи это проделки. Тут позвонил Каримчик. Я стал жаловаться:

— Такой противный котенок.

Но он даже не обратил на это внимание.

— Танька приехала!

Я чуть не подпрыгнул от удивления.

— Вот здорово!

Она жила на границе с бабушкой — Клавдией Васильевной. Еще она, конечно, жила с родителями. Но мы познакомились с ее бабушкой. Это было на прошлых каникулах. Отец Каримчика поехал в командировку и взял нас с собой.

А Танькина бабушка раньше была учительницей. Еще она очень вкусно готовила пельмени. Правда, меня она пельменями не угощала, но я их люблю с детства. Может, я их еще из соски сосал. А что? Бульон из пельменей вполне можно сосать из соски.

На границе мы задержали шпиона. Только он оказался районным прокурором. А зачем бороду отрастил? Мы ведь не знали, что у прокуроров тоже бывают бороды. Ну, мы там еще разные подвиги совершили. И с Танькой играли в классики. Ножки у нее тоненькие. Косички еще тоньше. В общем хорошая девочка. Только показывает язык.

Мы сразу побежали к Таньке. Дверь открыла Клавдия Васильевна.

— Внученька, посмотри, кто пришел!

Танька высунулась в дверь:

— А у меня сегодня день рождения!

Мы, конечно, поздравили.

— А мне папа щенка подарил.

— Овчарку? — сразу спросил Каримчик.

— А то кого?

Мы с ним переглянулись.

— Не боитесь? — спросила Танька.

— Вот еще!

— Тогда входите.

Но Каримчик схватил меня за руку и потащил вниз.

— Вы куда? — запищала Танька.

— Скоро узнаешь!

— А правда, куда мы бежим? — спросил я.

— За подарком.

В нашем дворе мы, наконец, остановились.

— Ну, и что же мы ей подарим? — спросил я.

— Твоего котенка!

Вот это был номер. Я бросился домой. Мурик растянулся в кресле. Я схватил его на руки. Он замурлыкал. Мне вдруг стало жалко с ним расставаться. Но дело есть дело.

Опять нам открыла Танина бабушка.

— Заходите, заходите! — обрадовалась она.

Я вошел первым и обомлел. Прямо на меня надвигалось шоколадное чудовище. С перепугу я выронил Мурика. Мурик увидел чудовище. Чудовище — Мурика.

Я даже глаза закрыл. Не знаю, сколько я так простоял. Потом открыл один глаз. Овчарка с любопытством разглядывала котенка. Она была вовсе не шоколадного цвета, а местами черного, местами серого. Шерсть у нее была густая, блестящая.

Тут выскочила Танька, бросилась к Мурику.

— Ой, какой хорошенький!

— Это твой барбос? — спросил Каримчик.

— А то чей?

— Но ведь ты говорила, что у тебя щенок.

— Правильно. Мне ж его папа принес.

— Он что, за один день вырос?

— Кто, папа?

— При чем тут папа? Я — о щенке.

— Так ему всего полгодика, — известила Танька и показала язык.

— Ну, берегись! — пригрозил Каримчик.

Мы все еще стояли в передней. Клавдия Васильевна, конечно, тоже увидела котенка. Я думал, что она рассердится. Но Клавдия Васильевна поправила очки и сказала, что это очень симпатичный котенок. Мне вдруг тоже показалось, что он симпатичный, и я даже расхотел его отдавать.

— Танечка, приглашай гостей, — сказала Клавдия Васильевна.

— Айка, иди сюда! — позвала Танька.

У щенка была приплясывающая походка и морда очень веселая, смешная. Я даже подумал, что они с Муриком родственники.

— А вам что особое приглашение? — спросила Танька.

Ну, мы тоже пошли к столу. Клавдия Васильевна поставила перед нами коробку шоколадных конфет и бутылку лимонада.

— Мальчики, поухаживайте за именинницей.

Она зачем-то снова пошла на кухню, а мы принялись ухаживать за Танькой. Я налил ей лимонад. Каримчик придвинул коробку с конфетами.

— Пей, — сказал я.

Танька гладила котенка:

— Такой хорошенький!

Айка положила морду ей на колени.

Каримчик съел конфету.

— Она с чем? — спросил я.

— С капустой.

— Ну, да?

— А ты попробуй.

Начинка была вишневая.

— Обманщик! — сказал я.

Он взял другую конфету.

— С капустой.

Я тоже съел еще одну конфету.

— С вишней.

Он долго примерялся к конфетам и, наконец, выбрал самую красивую в серебряной обертке.

— С капустой!

Мне снова досталась конфета с вишней.

— С капустой!

— С вишней!

— С капустой!

— С вишней!

Когда в коробке осталось всего несколько конфет, мы, наконец, вспомнили про Таньку. Она по-прежнему гладила Мурика. Айка все так же стояла рядом, положив морду ей на колени. Я протянул Айке конфету. Она тут же ее выплюнула.

— Это потому, что она с вишней, — сказала Танька.

— А если с капустой? — спросил Каримчик.

— Пирог, что ли? — спросила Танька.

— Конфета, — сказал я.

Танька хихикнула.

— А у него были с капустой, — сказал я.

— Правда, — подтвердил Каримчик.

Танька потянулась к единственной конфете, оставшейся в коробке. Но Каримчик опередил ее.

— С капустой!

— Бабушка! — запищала Танька.

— Ну, что случилось? — спросила Клавдия Васильевна, появляясь в дверях комнаты.

— У них конфеты с капустой.

— В самом деле?

— Угу, — ответил Каримчик.

— А у тебя?

Я почему-то сказал, что с пельменями.

— Вот видишь, — заныла Танька.

— Зато у тебя голова с опилками! — сказала Клавдия Васильевна.

— А у него — с пельменями! — подхватил Каримчик.

— Ну, значит, разобрались, — засмеялась Клавдия Васильевна и опять направилась в кухню.